1919 февраль
«Как все пустынно. Пламенная медь…»
Как все пустынно. Пламенная медь
Тугих колоколов язвительное жало.
Как мне хотелось бы внезапно умереть,
Как Анненский у Царскосельского вокзала.
И чтоб не видеть больше никогда
Ни этих язв на человечьей коже,
Ни эти мертвые, пустынные года,
Что на шары замерзшие похожи.
Какая боль. Какая тишина.
Где ж этот шум, когда то теплокровный?
И льется час мой, как из кувшина,
На голову — холодный, мертвый, ровный.
1918 Декабрь
«Ты посмотри на меня, на пленника…»
Это стихотворение посвящается Вячеславу.
Ты посмотри на меня, на пленника
Табуна полоумных, упорных глаз.
Тебе, золотому сыну священника
Я отдаю свой мучительный сказ.
Пусть для других я — юродивый братик
Заскорузлый, в удушливых язвах, в грязи,
Для тебя я чище снегов математики.
Знаю: душу твою я любовью пронзил.
И не этой любовью с убийственным запахом
Обезволенной кожи и теплой мочи.
Нет, вот этой, что золотом ладана капает
И за всех прокаженных и мертвых кричит.
1920 Зима
Москва
«Обугленные, мертвые поля моих ладоней…»
Обугленные, мертвые поля моих ладоней
Не оросят дождей косые языки.
Стальной хребет ударами не склонят
Горячие железные зрачки.
Я разлагаюсь медленно и глухо.
И в тонких пальцах розовой зари
Ловлю уже оземляневшим ухом
Хруст пальцев опозоренной Марии.
И мой позор широкий точно море
Гремит в мозгу, как гулкий, узкий лук.
И смерть в тиаре караулит зори,
Как спелых мух прожорливый паук,
1920 Зима
М.
«Короткого, горького счастья всплеск…»
Это стихотворение посвящается Анатолию Мариенгофу.
Короткого, горького счастья всплеск,
Скрип эшафота.
Пьяных и жестких глаз воровской блеск.
Запах крови и пота.
Что ж ты не душишь меня,
Медлишь напрасно?
Может быть Судного дня
Ждешь ты, о друг мой несчастный?
Горек и страшен плод
Нашей недолгой любви.
Песня, что бритва. Весь рот
От этих песен в крови.
1920 апрель
Грузия
«На золоте снега…»
На золоте снега
Черный уголь злобы моей
Чертит с разбега
Косу для убийства людей.
И пряные, пышные кости,
Как гроздья гигантских шагов
Кадят расцветающей злости
Кадильницей наших голов.
И Ты, бушевавший когда то,
Распятый за злобу людей,
На белые руки Пилата
Глядишь тишиною ночей.
На золоте снега
Черный уголь злобы моей
Чертит с разбега
Косу для убийства людей.
1916 Зима
М.
«Был тихий день и плыли мы в тумане…»
Это стихотворение посвящается Сергею Есенину.
Был тихий день и плыли мы в тумане.
Я от роду не видел этих мест,
В последний раз на крест взглянул в Рязани
И с этих пор я не гляжу на крест.
Тяжелый сон мне сдавливает горло
И на груди как будто море гор.
Я вижу: надо мною ночь простерла
Свой удручающий простор.
12 Октября 1920
Рязань
«Ладони рук к лицу прижаты…»
Ладони рук к лицу прижаты.
Как облак подо мной плывет земля.
Так лошадь под кнутом горбатым
Стоит, ушами шевеля.
Я задыхаюсь. Где то воздух, воля,
Кузнечики молитвенно звенят.
За что. за что, как зверя в чистом поле,
За что, за что ты затравил меня?
1919 январь.
М.
«От чар Его в позорной злобе…»
От чар Его в позорной злобе
Я отхожу при свете дня,
Но Он, воскреснувший во гробе,
Он не отходит от меня.
Он здесь, в душе моей горбатой,
В ее животной теплоте.
Так и она людьми распята
С Ним вместе на Его кресте.
1919 зима
М.
Книги Рюрика Ивнева
Самосожжение. Лист I. М. 1912.
Самосожжение. Лист II, СПБ. 1914. Изд. Петерб. Глашатай.
Пламя пышет. М. 1914, Изд. Мезонин поэзии.
Самосожжение. Лист III. СПБ. 1916. Изд. Очарованный Странник.
Золото Смерти. М. 1916. Изд. Центрифуга.
Самосожжение (испр. и дополн.) СБП. 1916. Изд. Фелана.
Несчастный Ангел, Ром. СПб. 1917. Изд. Дом на Легочной.
Печатаются
Пламя язв. Стихи. Изд. Имажинисты.
Трикирий. (Есенин — Ивнев — Мариенгоф). Опыт параллельной биографии.
