^{Первое плавание X. Колумба через Атлантический океан (по С. Морисону)}

Однако флотилия три недели продвигалась на запад через это странное водное пространство, где иногда было «столько травы, что, казалось, всё море кишело ею». Несколько раз бросали лот, но он не достигал дна. В первые дни суда, увлекаемые попутными ветрами, легко скользили среди водорослей, но затем в штиль почти не продвигались вперёд. Так было открыто Саргассово море. В начале октября матросы и офицеры всё настойчивее требовали переменить курс: до этого Колумб неуклонно стремился прямо на запад. Наконец 7 октября он уступил, вероятно, опасаясь мятежа, и повернул на запад-юго-запад. Прошло ещё три дня, и «люди теперь уже не могли больше терпеть, жалуясь на долгое плавание». Адмирал немного успокоил матросов, убедив их, что они близки к цели, и напомнил, как далеки от родины. Он уговаривал одних и обещал награды другим.

11 октября всё свидетельствовало о близости земли. Сильное возбуждение охватило моряков. В 2 часа пополуночи 12 октября 1492 г. Родриго Триана (настоящие имя и фамилия Хуан Родригес Бермехо из городка Триана), матрос «Пинты», вдали увидел землю, открывшуюся утром: «Этот остров довольно обширен и очень низок, и здесь много зелёных деревьев и воды, а посередине расположено весьма большое озеро. Гор же никаких нет». 33 дня длился первый переход через Атлантический океан в субтропической зоне от Гомеры к этому клочку суши. С кораблей спустили лодки. Колумб с обоими Пинсонами, нотариусом и королевским контролёром высадился на берег – теперь уже как адмирал и вице-король, водрузил там кастильское знамя, формально вступил во владение землёй и составил об этом нотариальный акт.

На острове испанцы увидели нагих людей – Колумб так описывает первую встречу с араваками, народом, через 20–30 лет совершенно истреблённым колонизаторами: «Они вплавь переправлялись к лодкам, где мы находились, и приносили нам попугаев, и хлопковую пряжу в мотках, и дротики, и много других вещей, и обменивали всё это… Но мне показалось, что эти люди бедны… Все они ходят в чём мать родила. И все люди, которых я видел, были ещё молоды… и сложены они… хорошо, и тела и лица у них очень красивые, а волосы грубые, совсем как конские, и короткие… (а кожа у них такого цвета, как у жителей Канарских островов, которые не черны и не белы…) Одни из них разрисовывают лицо, другие же – всё тело, а есть и такие, у которых разрисованы только глаза и нос. Они не носят и не знают [железного] оружия: когда я показывал им шпаги, они хватались за лезвия и по неведению обрезали себе пальцы. Никакого железа у них нет».

На острове Колумбу подарили «сухие листья, которые особенно ценились жителями»: первое указание на табак. Индейцы называли свой остров Гуанахани, адмирал дал ему христианское имя – Сан-Сальвадор («Святой Спаситель»). Несомненно, это был один из Багамских островов, но какой именно? Долгое время (с 1940 г.) вслед за С. Морисоном, представившим неопровержимые, как тогда казалось, доказательства, первой открытой американской землёй все считали остров Уотлинг (24° с. ш., 74°30′ з. д.). Накопившиеся за 40 лет сомнения вынудили американского географа Джозефа Джаджа в 1982 г. взяться за разрешение этой проблемы. К поиску истины он привлёк специалистов различного профиля – от штурмана и программиста до архивиста и участника трансатлантических плаваний на яхтах. Компьютер, обработавший все собранные данные, вынес вердикт: земля, к которой прибыла флотилия Колумба, – не Сан-Сальвадор наших карт, а Самана (23°05′ с. ш., 73°45′ з. д.), расположенный в 120 км юго-восточнее. Археологические раскопки, проведённые на нём в 1986 г., выявили девять индейских посёлков XV в.

^{Путь X. Колумба через Багамские острова (по Д. Джаджу)}

Колумб обратил внимание на кусочки золота в носу у некоторых островитян. Золото якобы доставлялось откуда-то с юга. С этого момента он не устаёт повторять в дневнике, что «найдёт золото там, где оно родится». Испанцы на лодках за два дня обследовали северное и западное побережья острова Гуанахани и обнаружили несколько селений. Вдали виднелись другие острова, и Колумб убедился, что открыл архипелаг. Жители посещали корабли на челнах-однодеревках разной величины, поднимавших от одного до 40–45 человек[8]. Чтобы найти дорогу к южным землям, где «родится золото», Колумб приказал захватить шесть индейцев. Пользуясь их указаниями, он отплыл на юго-запад. Вскоре появилась относительно крупная суша, названная Колумбом Санта-Мария-де-Консепсьон (Крукед-Айленд), а западнее – другая, наречённая Фернандиной (Лонг-Айленд). Здешние индейцы показались ему «более домовитыми, обходительными и рассудительными», чем жители Гуанахани. «Я даже видел у них одежды, сотканные из хлопковой пряжи, наподобие плаща, и они любят наряжаться, а женщины носят спереди клочок ткани…»

Моряки, посетившие дома островитян, обратили внимание на висячие плетёные постели, привязанные к столбам. «Ложа и подстилки, на которых индейцы спят, похожи на сети и сплетены из хлопковой пряжи» (гамаки). Но испанцы не нашли на острове и признаков месторождений золота. Две недели флотилия двигалась среди центральной части Багамской цепи. Колумб усмотрел много растений со странными цветами и плодами, но среди них не было знакомых ему. В записи от 15–16 октября он восторженно описывает природу архипелага. Впрочем, его поразило, что он не обнаружил «ни овец, ни коз, ни других [домашних] животных». Последний из Багам, где 20 октября высадились испанцы, был назван Изабеллой – остров Форчун (75 км юго-западнее Саманы, 22°35′ с. ш., 74°20′ з. д.).

^{Путь X. Колумба вдоль северо-восточного берега Кубы (по С. Морисону)}

От индейцев моряки услышали о южном острове Куба[9], который, по их словам, очень велик и ведёт большую торговлю. 28 октября Колумб «вступил в устье… красивой реки» (бухта Бариэй на северо-востоке Кубы, 76° з. д.). По жестам жителей адмирал понял, что эту землю нельзя обойти на судне даже за 20 дней. Тогда он решил, что находится у одного из полуостровов Восточной Азии. Но здесь не было ни богатых городов, ни владык, ни золота, ни пряностей. На следующий день испанцы продвинулись на 60 км к северо-западу вдоль берега Кубы, ожидая встречи с китайскими джонками. Но никто, даже сам Колумб, не представлял, что путь до Китая чрезвычайно далёк – более 15 тыс. км по прямой. Изредка на побережье попадались небольшие селения. Адмирал направил двух человек, приказав разыскать монарха и завязать с ним торговые контакты. Один из посланцев говорил по-арабски, но в этой стране никто не понимал «даже» арабского языка. Удалившись немного от моря, испанцы нашли окружённые возделанными полями селения с большими, вмещавшими сотни людей, домами, построенными из ветвей и тростника. Только одно растение оказалось знакомо европейцам – хлопчатник. В домах были тюки хлопка; женщины ткали из него грубые ткани или скручивали из пряжи сети. Мужчины и женщины, встречавшие пришельцев, «шли с головнями в руках и с травой, употребляемой для курения». Так европейцы впервые увидели, как курят табак, а незнакомые культурные растения оказались маисом (кукурузой), картофелем и табаком.

Корабли снова нуждались в ремонте, дальнейшее плавание на запад казалось бесцельным: Колумб думал, что достиг самой бедной части Китая, зато к востоку должна была лежать богатейшая Япония, и он повернул обратно. Испанцы бросили якорь в соседней с Бариэй бухтой Хибара, где простояли 12 дней. Во время стоянки адмирал узнал об острове Бабеке (Большой Инагуа), где люди «собирают золото прямо по побережью», и 13 ноября двинулся на восток на поиски. 20 ноября скрылась «Пинта», Колумб, подозревая измену, предполагал, что Мартин Пинсон хотел лично для себя открыть этот остров. Ещё две недели оставшиеся два судна шли в том же направлении и достигли восточной оконечности Кубы (мыс Кемадо)[10].