Безусловно, к началу 1501 г. Мануэл I располагал данными о том, что в Южном полушарии за океаном, сравнительно недалеко от Африки, в субэкваториальной полосе, лежит большая земля, но эти сведения он получил не от португальских мореплавателей, а от португальских шпионов в испанских портах или при испанском дворе. Подтверждением сказанному служит следующая фраза Веспуччи из письма к итальянскому банкиру Лоренцо Медичи, датируемого 1503 г.: «Мы знали, что земля эта является континентом, а не островом, так как она имеет форму очень длинного и прямолинейного берега с многочисленным населением. Мы решили обследовать побережье этого континента… не теряя его из виду». От мыса Сан-Роки началось движение на юг вдоль взморья материка. Следующим нанесённым на карты пунктом был мыс Сант-Аугустин (28 августа), который необходимо отождествить с Кабу-Бранку.

^{Суда экспедиции Куэлью – Веспуччи. Рис. 1505 г.}

Южнее мыса Куэлью встретил дружелюбно настроенное индейское племя, три представительницы которого добровольно согласились сопровождать моряков через океан. Здесь корабли стояли месяц, а затем прошли мимо устьев речек, стекающих с плато Борборема, – Сан-Мигел (29 сентября) и Сан-Жерониму (30 сентября) – и достигли устья очень большой реки Сан-Франсиску (4 октября, 10°30′ ю. ш.). К следующему важному месту – бухте Всех святых (Тодуз-ус-Сантус, 1 ноября, у 13° ю. ш.) – экспедиция подошла через четыре недели. Это единственный крупный залив в десятых широтах, и позднее колонисты назвали его просто Байя («Бухта»[45]). Весь берег между 7° и 16° ю. ш., как уже отмечалось в главе 5, был открыт секретной экспедицией Велеса де Мендосы – Рольдана, о чём португальцы, естественно, не знали.

У Порту-Сегуру Куэлью взял на борт двух моряков Кабрала, оставленных для «цивилизации» индейцев; в этом португальцы не преуспели – хорошо, что остались живы. Далее корабли проследовали мимо устья Санта-Лусии (13 декабря) – вероятно, это река Доси. Они обогнули мыс Сан-Томе (21 декабря, 22° ю. ш.) и круто повернули прямо на запад. 1 января 1502 г. перед мореходами открылась великолепная бухта Гуанабара, которую они приняли за устье реки и назвали Январской рекой – Рио-де-Жанейро (у 23° ю. ш.; она впервые появляется на карте Пири Рейса в 1513 г.). Затем суда прошли 100 км на запад до бухты Ангра-дус-Рейс (6 января), где побережье отклонилось на юго-запад; экспедиция пересекла тропик Козерога и достигла острова Сан-Висенти (22 января, у 24° ю. ш.). «Крещение» взморья нового материка на этом как будто прекратилось: на старейших картах Земли Санта-Круш нет христианских имён для более южных пунктов, береговая линия примерно в 200 км к юго-западу от Сан-Висенти оборвана и последнее название Риу-ди-Кананор (теперь – Кананеа, у 25° ю. ш. и 48° з. д.) явно «языческое».

Оттуда Куэлью решил возвращаться домой; одно судно под командой представителя Ф. ди Норонья отделилось от флотилии и прибыло в Лиссабон 24 июня 1502 г. Два оставшихся отплыли от берегов Бразилии 13 февраля[46] 1502 г., прошли, по расчётам Веспуччи, почти 3 тыс. км и 3 апреля у 52° ю. ш. усмотрели «новую землю». Скорее всего, и длина пути, и достигнутая широта определены ошибочно: обнаруженный остров, не имевший якорных стоянок, вероятно, Триндади (у 20° ю. ш. и 30° з. д.). Моряки уговорили капитана изменить курс, и 10 мая 1502 г. обе каравеллы подошли к побережью Сьерра-Леоне, где пришлось сжечь одну обветшавшую. Куэлью прибыл в Лиссабон 6 сентября 1502 г.

Результаты экспедиции разочаровали корону: ни золота, ни серебра – лишь бразильское дерево, попугаи и обезьяны, однако географические достижения экспедиции оказались значительными: открыт и нанесён на карту, конечно примитивную, берег новой земли между 5°30′ и 25° ю. ш. от мыса Сан-Роки до «реки» Кананеа, длиной более 3 тыс. км, в том числе 1 тыс. км (от 5°30′ до 16°30′ ю. ш.) вторично, после Лемуша и Велеса де Мендосы. Свыше 450 лет это плавание было полуанонимным: Веспуччи, отличавшийся многословием и умением живописать детали, ни разу – незавидное постоянство – не назвал имени начальника. Лишь в конце 60-х гг. XX в. в библиотеке итальянского города Фано, на Адриатике (у 13° в. д.), найдена карта мира, датируемая 1504–1505 гг., Бразилия на ней названа Землей Гонсалу Куэлью. После такой убедительной находки положение Куэлью в истории географических открытий стало незыблемым.

В начале XVI в. это португальское открытие связывалось с результатами испанских экспедиций 1498–1502 гг., обнаруживших северо-восточный и северный берега новой земли. Она могла быть только заокеанским материком, ранее неизвестным, большей частью лежащим в Южном полушарии. Следовательно, она ничего общего не имела с Восточной Азией. По-видимому, первым верное географическое положение и «статус» новоявленной земли охарактеризовал Веспуччи в упомянутом ранее письме к Л. Медичи: «Часть этого нового континента лежит в жаркой зоне за экватором (т. е. к югу) в сторону Антарктического полюса… Мы плыли вдоль… [его] побережья, пока не пересекли тропик Козерога… Земля [материка] очень плодородна с многочисленными холмами и горами, беспредельными долинами и могучими реками… огромными густыми и почти непроходимыми лесами с массой диких животных различных видов… особенно львов [т. е. пум и ягуаров], медведей [?]… змей и другого зверья…».

На Земле Святого Креста растёт в изобилии красное дерево, сходное по качеству с тем, которое уже в XII в. в Европе называли бразильским, и к её берегам за этой ценной древесиной начали плавать купеческие корабли ряда западноевропейских стран. Португальское правительство рассматривало чужестранцев как контрабандистов, но проявило признаки тревоги, лишь когда такая контрабанда приняла большие размеры. Зачинателями торговли бразильским деревом португальские историки считают Г. Куэлью, а французские – Бино Польмье Гонневиля.

10 мая 1503 г. из Лиссабона вышла флотилия под начальством Гонсалу Куэлью. Одним из шести кораблей командовал, по его словам, Америго Веспуччи, сообщивший – далеко не полно и, как всегда, не очень правдиво – о ходе этой экспедиции, не называя, конечно, руководителя. Некоторые детали плавания Куэлью известны из португальских хроник; его целью была Малакка. Португальцы уже подходили к Сьерра-Леоне, но противные ветры помешали им стать на якорь у берега. Через четыре дня Куэлью повернул на юго-юго-запад, пересёк экватор, пройдя 1800 км, и у 3° ю. ш. и 32°23′ з. д., по оценке Веспуччи, увидел небольшой скалистый остров. На этой широте в центральной Атлантике нет земель.

^{Заготовка бразильского дерева. Рис. XVI в.}

Прокладка курса экспедиции, выполненная в наше время с использованием вычислительной техники, показала, что португальцы, вероятно, достигли острова Вознесения (у 8° ю. ш. и 14°30′ з. д.). Здесь флагман напоролся на риф и затонул (10 августа); все люди спаслись. Веспуччи на одном судне отправился на розыски безопасной стоянки у острова. Но в найденную им гавань пришла лишь каравелла Куэлью, да и то через неделю. Так случилось, что Веспуччи невольно стал первым исследователем этого клочка суши, прежде необитаемого, «где птицы… не боялись человека, и их можно было хватать руками». Португальцы погрузили древесину, запаслись питьевой водой и через 17 дней, подгоняемые свежим попутным ветром, в ноябре 1503 г. вошли в залив Байя, назначенный местом встречи. Они напрасно более двух месяцев ждали там четыре других судна флотилии, а затем медленно двинулись вдоль берега к югу. В гавани у 18° ю. ш., по определению Веспуччи, в действительности же у 23° ю. ш., за высоким мысом Кабу-Фриу, – Куэлью построил форт и оставил 24 моряка с потерпевшего крушение флагмана, снабдив их запасами на полгода, – начало случайной групповой колонизации Бразилии.