Казуми по-прежнему сидела неподвижно, уставившись на руки, но сейчас ее пальцы дрожали. Казалось, она вот-вот сожмет их в кулаки.

«Осторожно, не раздави своих добрых ангелов, — думал Такегами, — выпусти их скорей на волю, пусть летят».

Казуми никогда не могла излить свой гнев на отца. Даже когда она выходила из себя, он обычно не воспринимал это всерьез. Он вообще мало к чему относился серьезно. «Не будь букой! Ты же, в конце концов, папина любимица, папочкина дочка! Ты моя и будешь делать так, как я скажу. Вот умница! Все будет хорошо». Казуми знала, что ее отец ввязался в эту историю с виртуальной семьей, чтобы однажды у него в очередной раз появился повод сказать ей все это и тут же добиться прощения.

Таков уж он был, господин Рёсукэ Токорода: заводил знакомства исключительно ради собственных интересов, использовал людей направо и налево и всегда хотел быть в центре внимания.

И только Казуми — его единственная дочь — не желала, чтобы он ею пользовался, отказывалась восхищаться им и отвергала его. Все подростки весьма критичны по отношению к родителям. Однако Рёсукэ Токорода этого не понимал: он решил во что бы то ни стало «приручить» собственную дочь, точно так же как «приручил» жену. При этом для достижения поставленной цели он выбрал едва ли не самый жестокий метод.

— «На месте Казуми Токорода я ужасно злился бы на отца и изо всех сил старался бы выяснить как можно больше о тех, с чьей помощью он забавляется столь отвратительным образом, — предположил в свое время Накамото. — Мне захотелось бы узнать, кто эти безликие и безымянные люди, которые разделяют с папой его больные фантазии и готовы играть в любые грязные игры, которые им предлагает киберпространство. На месте Казуми я бы не успокоился, пока во всем не разобрался. Я сделал бы все возможное, чтобы узнать правду, а потом, добившись своего, я постарался бы хотя бы на чуть-чуть вернуть их к реальности, заставить их очнуться, как бы больно им при этом ни было. Именно так я и сделал бы». — Такегами пересказал все это Казуми, стараясь как можно точнее припомнить слова Накамото. — А насчет совершенных преступлений Накамото однажды заявил: «Наверняка оба эти убийства произошли случайно, в самый разгар поисков правды и справедливости». Разумеется, в управлении моему другу не поверили. У начальников не хватило воображения, чтобы понять предложенный Накамото сценарий преступления. Убийство на почве ревности казалось им куда привычнее и понятнее, так что статус А. как основной подозреваемой остался неизменным.

Такегами замолчал. В наступившей тишине он отчетливо услышал легкий трепет крыльев того чувства, которое Казуми до недавних пор держала в себе, крепко сжимала в руках, а теперь наконец выпустила на свободу.

Разумеется, девушка тоже слышала этот звук. Не могла не слышать. Склонив голову набок и прищурив глаза, она, казалось, наслаждалась шелестом крыльев покинувшего ее чувства. Наконец Казуми заговорила:

— Это была ошибка. Я запуталась. Я… следила за отцом.

— Нам это известно.

— И когда все четверо членов этой «семейки» решили встретиться, я поняла, что не могу не воспользоваться таким отличным шансом увидеть их вместе. Я ушла с экзамена и отправилась на станцию, где они условились встретиться. Мне очень хотелось посмотреть на них. Я представляла, как испорчу им веселье, прервав их милые «семейные» посиделки.

Такегами кивнул.

— К сожалению, я опоздала. Я упустила свой шанс — эта мысль казалась мне невыносимой. Надо же было так облажаться!

— Но ведь можно было подождать, когда они решат встретиться снова?

— Наверное, именно так мне и стоило поступить, но я не могла больше терпеть, — по-детски капризно сказала Казуми и виновато посмотрела на Такегами.

— Терпеть что?

— Мне надоело без конца шпионить.

— Понимаю.

— В течение недели у меня это редко получалось, но на выходных я следила за каждым папиным шагом. Иногда, правда, я теряла его из виду, а иногда мне приходилось прекращать преследование, потому что риск быть замеченной оказывался слишком велик.

— Ясно.

— Однажды я видела, как он направился в клуб «Бриллиант». Там его ждала эта девушка.

Казуми стала свидетельницей разговора отца с Наоко Имаи.

— Я была уверена, что она и есть его виртуальная дочка, «Казуми».

Ведь в самом деле, Рёсукэ Токорода писал Казуми, что хочет встретиться с ней снова.

— В тот же день я выяснила, как ее зовут, узнала, что она работает в том клубе, и потом…

Потом Казуми вернулась туда. Она пришла не одна — с ней был Татсуя Исигуро.

— Я обо всем ему рассказала. Он сказал, что переживает за меня, и увязался за мной.

— В тот вечер на нем была куртка цвета «синий миллениум»?

— Да. — Казуми нервно облизнула губы. — Татсуя купил эту вещь в каком-то секонд-хенде, но потом понял, что ее цвет слишком яркий, и носил не часто. В тот вечер он был в этой куртке. — Голос девушки вдруг стал совсем тихим. — Татсуя отлично понимал, что мы с ним отправляемся не на романтическое свидание, а потому решил надеть то, что обычно не носил.

— Каков был ваш план?

— Мы собирались найти ее и отвести куда-нибудь, где было бы можно спокойно поговорить.

— Она ведь могла не захотеть пойти с вами?

— Она и не захотела. Однако я предвидела такой поворот событий и на всякий случай прихватила капроновую веревку. — Казуми закрыла глаза. — Мама всегда прибирает веревки, которыми обвязывают почтовые посылки, свертки и пакеты, и сматывает в клубок. Я отмотала немного и взяла с собой. Думала, что свяжу эту девицу, если она станет сопротивляться.

— Что произошло дальше?

— Эта Наоко оказалась настоящей стервой.

— И?..

— Разговаривая с ней, я поняла, что она не та, кого я ищу, не виртуальная Казуми. Но у этой дряни был роман с моим папой, и она мне об этом тут же радостно поведала.

— Вот как?

— Да, у нее хватило наглости сказать мне, что она узнала меня, потому что мой отец показывал ей мое фото. Она принялась насмехаться надо мной: «Так вот, значит, ты какая, малышка Казуми! Ну и ну!» — Девушка опустила голову и открыла глаза. — Она тыкала в меня пальцем, пялилась на меня и веселилась от души. Не понимаю, что она нашла смешного? Над чем так хохотала? Может, эта сучка и мой отец вместе издевались над нами? Я не выдержала и бросилась на нее. От неожиданности девица упала, выражение ее лица моментально изменилось: улыбку сменила гримаса страха. Я увидела, что она пытается отползти в сторону и подняться, и тогда…

Казуми сжала кулаки. К счастью, к тому времени ангел уже вылетел из ее ладоней — иначе сейчас она бы точно его раздавила. Казалось, меж судорожно стиснутых пальцев вот-вот выскользнут кусочки ее разбитого сердца и заструится горячая кровь.

— Это я убила ее, — тихо призналась девушка. — Татсуя тут ни при чем.

Тикако едва заметно кивнула.

— Отец сразу все понял.

Кулаки Казуми все еще были сжаты, но невидимый поток крови, кажется, перестал литься сквозь пальцы. Девушка смотрела в пространство перед собой. Наверное, на самом деле ее взгляд был устремлен внутрь себя и перед ним бешено мелькали самые разные чувства и эмоции.

— Он понял, что это я убила Наоко. Уж не знаю, какая птичка ему об этом напела. Я сразу догадалась, что этот негодяй в курсе: он стал совсем по-другому обращаться со мной. В тот вечер я предложила ему встретиться на стройке. Я сказала, что не хочу говорить с ним дома, потому что это расстроит маму.

— И ты позвала Татсую с собой?

Казуми поджала губы и кивнула.

— Мне очень жаль, — сказала она еле слышно.

Видимо, это извинение предназначалось ее отсутствующему бойфренду.

— Чей нож был найден на месте преступления?

— Мой, я его купила.

— Купила?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы отец не смог ничего мне сделать.

— Ты боялась, что он тебя ударит?

— Нет, он не стал бы меня бить, но я думала, что он сдаст меня в полицию.