— Ничего. Дамская комната в конце коридора, за углом, справа.

— Да, я помню.

За дверью раздался удаляющийся неровный стук каблучков.

— Как-то это все жестоко, — пробормотала Футигами, опустив глаза в пол.

Тикако сидела молча и ждала, что еще скажет собеседница, но фраза осталась без продолжения. Поразмыслив, Футигами сказала:

— Прости, кажется, я не должна была этого говорить.

— Да ладно, у меня тоже паршиво на душе от всего этого.

Тикако поднялась, кивнула Футигами и вышла в коридор, услышав, как ее партнерша говорит в микрофон:

— Казуми отправилась в дамскую комнату, детектив Исидзу за ней проследит.

Тикако сегодня специально надела тапочки на резиновой подошве, чтобы можно было передвигаться бесшумно. Единственным звуком, который сейчас нарушал тишину в коридоре, был громкий взволнованный стук ее собственного сердца.

Не дойдя до дамской комнаты, Тикако на всякий случай остановилась возле двери той каморки, в которой Такегами проводил рекогносцировку около часа назад. Прислушалась. Разумеется, в незнакомом здании Казуми вряд ли решилась бы спрятаться за первой попавшейся дверью, но на всякий случай требовалось все проверить. В каморке было тихо. Тикако отправилась дальше.

Туалеты на этом этаже были небольшие. Раковины находились почти у самых дверей, а чуть дальше — пара кабинок. Тикако ожидала найти Казуми в одной из них, но сначала прошла на лестницу проверить, нет ли там девушки. Лестница оказалась пуста, только откуда-то снизу доносился громкий шум голосов. Там — управление дорожной полиции, полно инспекторов в форме, снующих туда-сюда. Вряд ли Казуми решится туда пойти.

Вернувшись к двери дамской комнаты, Тикако прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Она немного приотворила дверь и заглянула внутрь. Из кабинки справа послышался знакомый голос:

— В любом случае нам не о чем беспокоиться, понял? — Казуми говорила с кем-то по телефону. Она явно спешила закончить разговор, но при этом очень хотела успокоить и приободрить собеседника. — Ты в магазине? Если увидишь новости, старайся держать себя в руках и не показывай виду, что тебя это касается. Говорю тебе, все будет нормально. Обещаю. Понял меня? Ты понял? Послушай, не делай глупостей, пожалуйста. Держись, ладно? — Голос девушки дрожал — она была готова заплакать. — Обещаешь? Полицию я беру на себя, не беспокойся. Они ни о чем не подозревают. Я уверена. Они думают, это сделали те трое. Да, меня сюда вызвали для опознания возможных преступников. — Казуми старалась говорить тихо, но от волнения не могла себя контролировать.

«Это жестоко. Пожалуй, да, — думала Тикако. — Но ведь убиты два человека. Разве двойное убийство — это менее жестоко?»

Если сейчас не принять меры, могут еще погибнуть люди. Тикако вдруг вспомнила тонкие пальчики Казуми, энергично набирающие сообщения… Есть ли другой способ противостоять злобе и ненависти этой девушки?

«Что более, а что менее жестоко?»

Тикако мысленно адресовала этот вопрос Накамото. Она представляла его не лежащим в реанимации без сознания, а таким, каким он был при их первой встрече, когда их представили друг другу в управлении на том совещании, где Накамото впервые озвучил свою теорию. «Браво! — восхищенно подумала она тогда, выслушав его. — Отличный план!» Что изменилось с тех пор?

Убедив себя таким образом в собственной правоте, Тикако аккуратно прикрыла за собой дверь дамской комнаты и отправилась обратно.

— Казуми говорит по телефону, — раздался в наушниках у Такегами знакомый голос Тикако. — Вне всяких сомнений, она рассказывает о случившемся. Все идет точно по сценарию Накамото.

Такегами нахмурился, и все трое допрашиваемых тут же, как по команде, выпрямились и уставились на него.

— Я отправила офицера Футигами проследить за дверью в туалет. Когда они с Казуми вернутся, я дам вам знать.

Такегами развернулся лицом к зеркалу и одобрительно кивнул, а потом сказал Токунаге:

— Свяжись с Тории. Надо сообщить ему, что Казуми Токорода сейчас говорит по телефону.

Тории ответил сразу:

— Это ты, Гами?

— Что там у тебя?

— Объект скрылся в служебном помещении и пока не выходил оттуда. Насколько я понял, ему кто-то позвонил и он ушел поговорить по телефону.

— Ему позвонила Казуми. Из служебки есть другой выход?

— Не беспокойся, все под контролем. В этом магазине стены стеклянные, так что ему негде спрятаться — он от нас не уйдет.

— Смотрите не вспугните его.

— Мы сама незаметность.

— И никакой самодеятельности! Поосторожнее там с ним.

— Гами! — возмутился Тории. — За кого ты меня принимаешь? Я уже многому научился на горьком опыте. Можешь на меня положиться.

— Смотри у меня! Если мы из-за тебя запорем это дело сейчас, когда оно уже почти выгорело, как мы потом будем смотреть в глаза Накамото? — Такегами повесил трубку и отер пот со лба. — Похоже, нервы сдают — я весь в испарине, — пожаловался он Токунаге.

— Да ладно, пока держишься молодцом. Человек-кремень!

— Ты все шутишь! Как только тебе удается сохранять душевное равновесие!

— А мне-то что? У меня в этом спектакле роль даже не второго, а самого что ни на есть заднего плана. — Улыбнувшись, Токунага посмотрел на Такегами. — А здорово Накамото это все придумал, правда, Гами?

— Похоже на то.

— Все прошло как по маслу. Удивительно, насколько предсказуемы современные дети!

— Потому что, в конце концов, что бы там они ни натворили, они все-таки дети.

Токунага наморщил нос и спросил:

— Детей вроде обижать нехорошо? А мы тут, можно сказать, организовали избиение младенцев.

Такегами ничего не ответил. Глядя на его помрачневшее лицо, Токунага сказал:

— Я зря это сказал. Прошу прощения.

— Проехали. Главное сейчас — довести дело до конца.

Такегами оглянулся на троицу, сидевшую у стола. Три пары глаз, серьезных и усталых, смотрели на него.

Казуми Токорода вернулась в комнату за зеркалом, громко хлопнув дверью. Офицер Футигами вела ее под руку, а девушка вырывалась и всячески выражала недовольство.

— Тебе лучше? — спросила Тикако.

— Я хочу домой, — заныла Казуми, избегая смотреть ей в глаза. — Я хотела пойти домой, но ваша коллега не пустила меня!

Тикако приобняла девушку и попыталась усадить ее на стул, но та ни в какую не хотела повиноваться:

— Говорю вам, с меня хватит! Я не могу больше на это смотреть!

— Почему? Что случилось? — Тикако испытующе заглянула ей в глаза. — Из-за чего ты так расстроилась?

Заботливый и в то же время настойчивый тон Тикако в конце концов подействовал на Казуми. Она немного успокоилась и расслабилась.

— Я плохо себя чувствую, меня подташнивает. Мне надо домой. — На лбу у девушки выступили капельки пота. Руки дрожали. — Я представила себе куртку, измазанную в крови, — и мне стало плохо. Дышать нечем. Не могу здесь больше находиться!

— Хорошо, я сейчас пошлю за твоей мамой. Она придет, и вы вместе отправитесь домой.

— Не надо ее звать!

— Я схожу за госпожой Токорода, — участливо предложила Футигами и вышла в коридор, словно радуясь возможности оставить Казуми и Тикако.

Молодой сотруднице наверняка было очень больно смотреть на все происходящее, и Тикако могла ее понять. Футигами действительно приходилось тяжелее всех, ведь она так много времени провела с Казуми и сделала все, чтобы заслужить расположение и дружбу девушки.

— Я вызову машину, и вас отвезут домой. Подожди немного.

Из кабинета для допросов донесся голос Йоши Мита. Казуми даже не взглянула в сторону зеркала: она встала лицом в угол, обхватив себя за плечи обеими руками.

Тикако решила понаблюдать за происходящим в кабинете для допросов.

— Итак, вы не добились от нас никаких признаний, — говорила Йоши. — Несмотря на это, вы все равно нас в чем-то подозреваете?