– Вер, неужели ты не хочешь? Мы же взрослые люди. Не понимаю… не хочешь?

– Хочу… но всему свое время.

Я встала и прошла к выходу:

– Поверь, ты еще будешь мне благодарен. Не надо так… Не торопи меня. Так будет лучше…

Если бы Максиму пришло в голову спросить, кому будет лучше от того, что мы целуемся до умопомрачения, а затем в самый острый момент прерываем накатившее возбуждение, я бы не нашлась, что ответить. На самом деле это было иезуитской пыткой и для меня, потому что Макс мне нравился и здорово возбуждал. Но я стойко держала рубежи, видя перед собой большие цели. Я по-настоящему влюбилась в него, и от этого «движение сопротивления» его напору давалось мне с огромным трудом.

Моя «неопытность» в сексуальных делах нравилась Максу. Какое-то время он даже думал, что я девственница и поэтому так упорствую, не позволяя ему ворваться в святая святых. Я устроила такой театр, что он стеснялся спросить меня об этом напрямую. Он возился со мной, как с хрустальной вазой, не только боясь сделать неловкое движение, но и переживая, как бы не обидеть меня бестактным словом или вопросом.

Максим привык к девчонкам, из кожи вон лезущим, чтобы заполучить завидного жениха. Глупышки чуть ли ни в первый же раз, оставшись с Максом наедине, показывали готовность номер один, срывая с себя одежду буквально на ходу. Многие считали, что именно бешеный секс – залог успеха. Но я понимала, что это так лишь в случае, если хочешь заполучить любовника или, как теперь принято говорить, спонсора. Если же ты нацелилась на брак, нужно играть «большую игру». Но многие девочки, приехавшие из провинции, не были искушенными в делах охоты на мужа, да и растягивать процесс им некогда – надо скорее въехать в апартаменты мужчины на жительство. Мне же спешить было некуда. И я растягивала удовольствие, не забывая дать Максу вкусить сладкого, но делала это порционно.

Девчонки, зазывно заглядывающие в глаза Макса, раздражали его. А секс, который они давали, быстрый и феерический, по принципу «все и сразу» или, как теперь говорят, all inclusive, – не возбуждал его дальнейший интерес. Это как вкусный торт. Им сначала надо зрительно насладиться. Ты смотришь на него, и слюнки текут. И так хочется откусить, а нельзя. Ты ждешь, пока разрешат. Мучаешься, страдаешь, не спишь ночами. Потом тебе говорят: «Ладно, малыш, откуси…» Ты откусываешь кусочек, и во рту все сжимается от удовольствия. Тебе срочно нужно добавить, съесть еще немного, но… Тортик убирают в шкаф со стеклянной дверцей, через которую ты видишь предмет наслаждения, но дверку закрывают на ключ. И ты опять ходишь и соблазняешься. Хочешь и страдаешь. Протяни немного руку и дотронься… Ан нет, стекло не позволяет получить такое близкое и желанное.

Мужчины, которые хотят секса, конечно, рады первосигнальным девчонкам. С ними никакой возни. Захотелось – получил. А вот жениться все же хотят на скромных. Во-первых, они привлекают самца уже тем, что за ними надо охотиться, задействовать изысканные средства и методы, что само по себе увлекательный процесс. Это возбуждает по принципу «недоеденного тортика». Ну, и, во-вторых, мужчинам кажется, что такая скромница – залог того, что она также легко не отдастся после брака любому подвернувшемуся самцу, возжелавшему ее. Конечно, это вопрос спорный. Но не лишенный основания, чтобы надеяться на положительность ответа. На самом деле, именно из скромниц получаются жены, легко идущие на измену. Они, не нагулявшиеся в молодости, носившиеся со своей девственностью, рано или поздно срываются с тормозов и хотят наверстать упущенное до брака. Но у мужчин своя логика…

– С «первосигнальными» девицами можно трахаться, но жениться нужно на других, – сказал как-то Макс, поглаживая мою спинку в минуты нашей невинной близости. И этой фразой подписал себе приговор. Когда иногда я теряла рассудок от желания, готовая снять с себя трусики, мне вспоминались эти слова, и я двумя руками хваталась за предметы туалета, понимая, что их потеря означает потерю Максима как жениха.

Невинную девочку тогда можно было найти лишь среди несовершеннолетних, чего Макс никак не собирался делать. Он не страдал никакими, даже скрытыми, формами педофилии и любил вполне нормальных теток. Причем особых предпочтений у него не было. Чисто внешне ему могла приглянуться любая. Лишь бы не анорексичная и не жиртрест, весившая пару центнеров. Но к юным девицам его никогда не тянуло.

Макс в то же самое время прекрасно понимал, что девственность у тех, кто старше восемнадцати, нынче большая редкость, и не искал такую. Единственное, чего не доставало Максиму в современных дамах – скромности. Не то чтобы он поставил себе цель найти недотрогу. Думаю, до встречи со мной он не задумывался об этом. Но когда мы познакомились, он споткнулся об меня, как идущий натыкается на крупный валун на дороге. Человек идет себе и не видит ничего, кроме мелькающего леса по сторонам. А потом – бац, стоп… Останавливается – а вокруг него не заросли засохших кустов, а цветники, птицы поют, козочки на полянке пасутся. Так и тут. Жил, встречался, таскался, увлекался. И не знал, что бывает иначе. А тут я. Вся такая из себя воздушная, шелковая, нежная. Белая и пушистая. Пахнущая прериями неведомого ему сада.

Сейчас принято говорить, что времена невинных девиц ушли в прошлое и мужчин больше не интересует, спала ли его избранница с кем-то до него или хранила ему верность. Это так и не совсем так. Все-таки, какие бы времена ни приходили, потаскуху в жены никто брать не желает.

– Почему с одними спят, а на других женятся? Во-во… Сами подумайте, – вопрос вечный, не утративший силу и сегодня. Мне казалось, я знала на него ответ…

Встретив меня, которая в свои двадцать с лишним сохранила душевную чистоту (ну, это я ему себя такой предъявила), Максим завелся не на шутку. Конечно, вряд ли он рассчитывал на физическую девственность в мои годы и с моими внешними данными, но ему импонировало то, как я, при всем при том себя вела. Он прекрасно видел, что по натуре я сексуальна, и терпеливо ждал, когда я отдамся полностью. Ему доставляла удовольствие наша светская возня. Букетно-конфетный период растянулся на несколько месяцев. Но он чувствовал, что я легковозбудима. Стоило дотянуться пальцами до соска, я вздрагивала, будто от электрического разряда. С трудом приходилось держать себя на границе, перейдя которую я уже была бы не в силах сопротивляться. Макс все это чувствовал и знал – как только мы перейдем к ближнему бою, со мной не нужно будет возиться, взращивая мою сексуальность.

Максим оказался достаточно умным, чтобы суметь оценить мои сексуальные достоинства в сочетании с нравственными принципами, но ему не хватило мудрости и прозорливости, чтобы раскусить неестественность моего поведения. Ну, сами посудите, может ли женщина, не имеющая достаточного сексуального опыта, быть сексуальной? Если она по природе темпераментна и гормоны давят, требуя удовлетворения, она не будет неопытной. Логично? Но у мужчин своя логика.

Как бы то ни было, период охоты на мужа завершился успешным финалом в виде свадьбы и всеми присущими этому атрибутами. Мне было куплено белое платье, и в ЗАГСе я с гордостью слушала марш Мендельсона, словно он его написал лично для меня. Мы съехались, купили шикарный сексодром – так тогда называли огромные кровати, на которых могли уместиться сразу несколько человек. Решив поощрить мужа за его долготерпение, я показала ему кое-что из моего репертуара. Но боясь, что у него возникнут лишние и ненужные мне вопросы, все же старалась быть сдержанной…