Володя умер тихо и просто — пребывающий в глубокой задумчивости Иван этого даже не заметил. Он в очередной раз толкнул в плечо лежащего, чтобы что-то уточнить, но ответа в этот раз не последовало.

Ваня навел резкость. То, о чем ему поведал Романов, не укладывалось в голове. Черт! Да такого просто не могло быть! Ерунда! Ересь! Чушь собачья!

«Чушь, бля?! — Иван безумным взглядом обвел выгоревшую степь, корявый забор и шалаши. — Вот этого не может быть! Этого! Этого!»

Маляренко вскочил на ноги и заорал. Этот крик невозможно было описать. Так не ревут раненые звери. Так не плачут потерявшие своих детей родители. Так не кричат сумасшедшие.

Это, наверное, было все сразу. Плюс беспросветная тоска. Ваня издал еще один нечеловеческий вопль и вырубился.

— Где он?

Очнувшийся Маляренко имел вид только что проснувшегося человека.

— Там.

Маша показала на лежащий в стороне ворох сена:

— Я прикрыла его.

— Спасибо, Маша.

Иван поднялся и пошел за лопатой.

Могилу он вырыл на опушке рощи, выбрав, наверное, самое красивое место возле поселка. Потом аккуратно перенес туда тело, укрыл его, не пожалев остатки своей рубашки, и похоронил, насыпав над могилой очень ровный бугор.

Мария со все возрастающим изумлением наблюдала из-за ограды, как Иван возится с холмиком, утрамбовывая его бока лопатой, что-то временами подправляя и переделывая. А потом, не пожалев последнего кусочка проволоки, соорудил из двух жердин крест и воткнул его в насыпь.

«Чего-то я не понимаю».

Маша оглянулась. Алина все так же лежала без сознания на ее постели. Под ней темнело большое мокрое пятно.

«Да. Это было очень страшно».

Маша снова вернулась к ограде. Маляренко сидел по-турецки перед могилой и молчал.

Он сидел так два дня.

Он думал.

Утром третьего дня Иван выхлебал котелок бульона и, прихватив лопату и бутылку с водой, ушел из лагеря.

— Ваня, что это?

Маша с изумлением рассматривала нехилые земляные работы посреди голой и выжженной степи. Единственный мужчина их маленького поселения, раздетый до трусов, грязный, пыльный, весь в разводах от пота, угрюмо посмотрел на пришедшую по его следам женщину и выплюнул:

— Археология.

Горло саднило неимоверно. Вода кончилась еще в полдень, но осатаневший от злости на весь мир Ваня продолжал махать лопатой.

— На, попей.

Маша присела на краю «окопчика» и протянула мужчине флягу Володьки.

— Я тебе еще покушать принесла.

Ваня пораженно уставился на женщину. За все пять дней, что он ходил на раскопки, никто из них ни разу не поинтересовался, куда и зачем он ходит. Алина все так же от него пряталась, стараясь не попадаться на глаза, а Маша просто делала вид, что уж ее-то дела Ивана вообще не касаются.

— Какая археология?

Посмотреть было на что. «Окопчик», вырытый Иваном, впечатлял — шагов двадцать в длину и десять в ширину, а глубину он имел метра полтора. Под верхним слоем спрессованной глины, напичканной булыжниками, был еще один слой земли. Очень-очень странный слой — светлая, почти белая глина. Сейчас эта глина утрамбованным курганом высилась в стороне от раскопа, а Иван старательно расчищал лопатой здоровенные полированные каменные плиты.

Маша расстелила кусок брезента, улеглась на живот и, положив подбородок на руки, принялась ждать.

— Крышка! — Иван удовлетворенно цыкнул зубом. В центре светло-серой бетонной (на настоящий камень эти плиты, при ближайшем рассмотрении, никак не тянули) плиты была дырка, забитая щербатым камешком песчаного цвета. Мужчина царапнул ножом — камень легко раскрошился.

— Угу. А вот и ручка.

Мария легко спрыгнула вниз и тоже вцепилась в самопальный рычаг.

— Раз-два взяли!

— Пошла-пошла-пошла!

— У, мля!

Под крышкой никаких богатств не обнаружилось. Только неглубокий бетонный колодец — метра полтора, не больше. Заглянув вниз, Иван увидел прислоненный к стенке толстый стальной лом, небольшую кувалду с железной ручкой и маленький топорик. Махать кувалдой было очень неудобно — колодец узкий, метра два в диаметре, и Ваня воспользовался ломометром, припомнив свое армейское прошлое. Под тонкой бетонной плитой номер два оказалась песчаная подсыпка. Удивляясь такой основательности схрона, Иван сгреб остатки бетона и песок в сторону и уставился на лист странного белого металла. Петель, ручек и швов на нем не было, и у Ивана сложилось ощущение, что края этого листа намертво приварены к чему-то большему. А еще там были надписи на русском языке: «топором» и «сначала проветрить!». Следом за этими надписями шли китайские иероглифы.

«Оп-па! Китайцы!»

Китайскую грамоту Маляренко не знал, но мог отличить японские иероглифы от китайских или корейских.

— Ну, чего там? — В колодец заглянула девушка.

— Пока не знаю. — Иван на всякий случай вдохнул поглубже, задержал дыхание и принялся махать топором. Металл рвался, как бумага. На то, чтобы очистить отверстие метр на метр, потребовалась всего минута.

Уже на пределе дыхания Иван бросил топор и выскочил в «окоп».

— Ффффухххх!

Мария отшатнулась.

— Ты чего?

— Да. Там. Написано было. — Иван никак не мог отдышаться. — «Проветрить».

— Газ?

— Хэ-зэ. Давай подождем, что ли.

Маляренко прикинул размер дырки и решил, что не будет ничего страшного, если они все бросят и уйдут в лагерь. За ночь-то этот погреб проветрится в любом случае.

Утром Иван с удивлением заметил, что следом за ним увязалась не только Мария, но и Алина. Женщину явно разбирало любопытство. Впрочем, сейчас Ивану было не до личных переживаний. Азарт археолога захватил его. Впереди ожидалась масса интересных открытий. А Алина… Ну что Алина?.. Ваня скрипнул зубами.

«Потом разберемся».

— Раз, два, три, четыре…

— Ну, что там?! — Женские крики с поверхности мешали сосредоточиться и постоянно сбивали.

— Да помолчите вы! — Иван раздраженно сплюнул на пол и начал считать заново.

— В общем, так: большие деревянные ящики — пятнадцать штук, десяток бочонков и вдоль стены — штабель бруса и досок. — Иван развел руками. — Это все. Погребок-то совсем небольшой.

— Ну а внутри-то что? — Маша от нетерпения и любопытства прыгала на месте.

— Не знаю я. Они намертво забиты.

— А в люк пройдут? — Алина рискнула и впервые открыла рот, как всегда подойдя с практической точки зрения.

Маляренко только пожал плечами:

— Должны. Слазай — посмотри сама.

Как оказалось, у самого крайнего ящика на борту была намалевана жирная единица. Крышка с него снялась совсем легко, и Маляренко обнаружил в ящике простейшую ручную лебедку и кучу цепей и крюков.

— М-да, все продумано.

Перед глазами встало обескровленное лицо Романова. Или… Ваню передернуло. По спине забегали табуны мурашек.

«Спасиб, Вовка, спасиб».

Подъём имущества на поверхность занял два дня. Благодаря лебедке, это было не тяжело, но очень нудно. Качать рычаг — занятие не из веселых. Мария от нечего делать подсчитала — чтобы вытащить один ящик наверх, нужно качнуть рычагом аж пятьсот раз. Правда, были приятные сюрпризы — за штабелем бруса нашлась пара странного вида велосипедов. Со стальными шипастыми ободами и без шин. Зато у них имелась целая куча пружинных амортизаторов — на каждом из колес да еще под перфорированным алюминиевым сиденьем.

А вытащив наверх тяжеленные бочонки, Маляренко обнаружил что-то вроде тележки, лежащей на боку. Все четыре колеса были точно такими же, как и у велосипедов, — стальными и с шипами. Разве что спицы потолще, а обода — пошире. Несущая рама Ивана восхитила. При внешней массивности она была довольно легкой, так что вытащили это средство передвижения без проблем. На этом сюрпризы и ништяки закончились.