-- А она, понимаешь, требует, чтобы с живого барана шкуру сдирали, - мрачно изрек Петя. - Не ожидал я от тебя, Серафима, такой кровожадности.
-- Ой, как хорошо, - Серафима уже не слышала Петю. - Снимите его быстрей. Его надо немедленно развязать. Нельзя держать его связанным. Он же измучался, бедненький...
-- Ваше слово для меня закон, - обрадовался Сан Саныч, что может услужить Серафиме. - Сейчас сделаем в самом лучшем виде. Будете бесконечно довольны.
И тут Александр Александрович показал себя настоящим мужчиной и доказал, что ради дамы он готов пойти на многое, а такие качества как смелость и решительность ему не чужды. Несмотря на недавний конфликт, он нисколько не побоялся связанного барана. Вместе с Петей шофер снял с машины четвероногое, и Серафима тут же, не ожидая помощи от сильного пола, стала развязывать ноги страдающему от человеческой несправедливости животному. Когда передние ноги были развязаны, Сан Саныч задумался и посмотрел на рога. Рога были большие и очень твердые.
-- Теперь вы здесь без меня обойдетесь, - решил он. - Мне тоже переодеться надо, - и с достоинством, не оглядываясь, удалился. Но пошел почему-то не в палатку, а забрался в кабину машины и плотно захлопнул за собой дверцу.
Освободившись от пут, Геродот легко поднялся на ноги. Серафима тут же обняла его за шею.
-- Вернулся! - левой рукой Серафима обнимала барана, а правой ласково почесывала ему подбородок. - Пушистенький мой, кудрявенький, рогатенький мой...
Кудрявенький и рогатенький полуприкрыл глаза и благосклонно принимал ласку. А Петя тем временем нашел возле палатки заветную веревку с колышком и стал ее завязывать вокруг шеи Геродота. Пете совершенно не хотелось опять бегать за бараном и ловить его в бескрайних калмыцких степях.
Ощутив на шее веревку, баран с недоумением посмотрел на Петю.
-- На твою свободу никто не покушается, - объяснил Петя. - Это для твоей же пользы. Так тебе будет лучше.
Баран не понял, для какой это такой пользы он должен носить на шее веревку, и почему с веревкой на шее ему будет лучше, но поскольку веревка была уже завязана, то спорить не имело никакого смысла, и он промолчал.
-- Может быть, хочешь пить? - спросила Серафима. - Вот Сан Саныч после каждой поездки непременно компот пьет.
Не стоило ей упоминать имя шофера, баран тут - же насторожился и стал оглядываться.
-- Напрасно ищешь, - попытался успокоить его Петя. - Сегодня он с тобой бодаться не станет. У него произошло нарушение режима, и он от этого очень устал.
-- Нет здесь сейчас Сан Саныча, - совершенно сознательно обманула Геродота Серафима. - Он ушел пить компот, а компота целое ведро, так что он не скоро вернется. Понимаешь, он очень любит компот. Пока все ведро не выпьет, не вернется. Он меньше чем по ведру не выпивает.
Александр Александрович возмутился такой клеветой и хотел сказать, что он никогда не выпивал по ведру компота, но посмотрел на бараньи рога и промолчал. Решил считать, что Серафима пошутила, а на шутку не обижаются.
-- Увидитесь еще, - продолжала уговаривать барана Серафима. - Тебе тоже сейчас лучше пойти отдохнуть. Он компот пьет, а я тебе водички попить дам, тоже целое ведро. Водичка холодненькая, вкусная.
Геродот не знал что такое компот, но понял, что его враг ушел пить. От этой поездочки у барана тоже все пересохло во рту, его давно уже мучила жажда, но характер у него был спартанский: он готов был пойти на любые лишения, лишь бы найти своего противника и сразиться с ним. Но поскольку враг скрывался, он решил последовать совету Серафимы и пошел к бочке с водой.
Александр Александрович наблюдал за всем этим из кабины машины, и нижняя губа была у него презрительно оттопырена.
-- Неразумное животное, - вполголоса бросил он вслед удаляющемуся барану. - Ты у меня добегаешься...
35
Сняли всего еще один штык - и тут же могила, как на блюдечке с голубой каемкой. Даже траншею зачищать не надо, и искать ничего не надо: темный овал могильной ямы четко выделялся на желтом грунте, словно его Малевич нарисовал. Это посторонние считают, что самое интересное для археологов дело - искать, что это им доставляет бесконечное удовольствие. А в действительности, археологи совершено нормальные люди, без особых закидонов и ничем не отличаются от других нормальных людей. И лучше всего им - если искать ничего не приходится. Осмотрели траншею, поняли, где надо копать и можно спокойно работать.
-- Основная. Вот этому самому дяде курган и насыпали, - Лисенко был доволен. - Я же говорил, что целенькую могилку получим, не ограбленную. Полюбуйтесь, до чего хороша, - предложил он девушкам. - Как новенькая, будто только что из магазина.
Девушки послушно стали любоваться. Очень добросовестно любовались, но ничего особенного так и не разглядели: ну могила, ну темное пятно - и какую красоту увидел во всем этом Лисенко, так и не поняли. Но расписываться в своей несостоятельности не стали. А Галя, чтобы не разочаровывать Лисенко, даже подтвердила:
-- Симпатичная могилка получилась, аккуратно сделали.
-- Сейчас посмотрим кто там и что там. Хорошо бы и вправду скифа найти. Мы с Галей копаем, Верочка и Александра Федоровна зачищают, - решил Лисенко.
Копать засыпку дело не сложное, земля мягкая, легкая. Так что за считанные минуты Лисенко и Галя сняли первый штык. И так же быстро девушки убрали оставшуюся землю. Опять Лисенко и Галя взялись за лопаты.
-- А те двое, которых мы в первой траншее нашли, их вместе с этим захоронили? - поинтересовалась Александра Федоровна. - Наверно близкие родственники?
-- Не думаю. И похоронили их гораздо позже уже в готовый курган. Вы обратили внимание, им ведь ничего не положили. Уж баранью лопатку кочевники каждому клали, чтобы было чего пожевать на первое время. К еде они с большим уважением относились, как наш Петя. Так им даже по куску мяса в дорогу не выдали.
-- А почему им ничего не положили? Это что, наказание такое?
-- Почему?.. Вот этого как раз никто и не знает.
Лисенко и Галя закончили и выбрались из ямы. Верочка и Александра Федоровна снова взялись за лопаты.
- Прямо совсем никто?
- Так мы ведь не знаем кто они такие, эти голенькие. Может быть бедняки, у которых ничего не было, вот их так и похоронили. Хотя вряд ли, - опроверг Лисенко сам себя. - Для человека своего племени должны бы сделать все, как положено, обычаи они соблюдали свято. Может быть - рабы. Эти находились вне племенного закона. Конечно, если рабов в те веселые времена вообще хоронили. С другой стороны, некоторые племена в могилу ничего не клали: ни еды, ни вещей, только красной краской тело посыпали. У ранних ямников например...
-- Так может это ямники?
-- Александра, как ты можешь, - удивился Лисенко такой археологической неграмотности. - Ямники - ранние, в четвертое тысячелетие уходят. А тут впускные погребения, да в поздний курган... Нет, это, может быть даже, какое-то неизвестное нам племя со своими обычаями, по которым ничего в могилу класть нельзя.
-- Разве ясности в этом вопросе нет? - Верочка очень уважала науку и искренне считала, что у нее можно найти ответы на все вопросы. - Как же это так? Столько лет копают, а ясности нет...
-- А вот так. Никто серьезно этими голенькими не занимался. Во всяком случае я нигде не читал, чтобы кто-нибудь собрал их всех вместе и проанализировал. Археология наука темная. Здесь еще столько невспаханного...
-- Надо Пете сказать, пусть вспашет, - решила, что пора оказать серьезную помощь науке Александра Федоровна.
-- Ой, не трогайте Петю, - научный потенциал Пети Верочка старательно оберегала. - Он уже на роксоланах зациклился, решил доказать, что они и есть амазонки. Пусть хоть это дело до конца доведет.
-- А я раньше думала, что каждому насыпают отдельный курган, - призналась Галя.
-- Так оно и должно быть, - какой уж год приходилось Лисенко объяснять неофитам, почему в одном кургане можно найти несколько погребений. - По их законам каждый имел право на отдельный курган в своей загробной жизни. Забота о человеке у них стояла на первом месте. Не о живом, конечно, о мертвом, но на первом месте.
