– Где и когда назначена встреча?

Виктор Евгеньевич назвал место и время. Район был мне знаком прежде всего по криминальным сводкам, а время, если вспомнить достопочтенного сэра Артура Конан Дойла, именно то, в которое «силы зла властвуют безраздельно». Как в страшной сказке – полночь.

Я принял информацию к размышлению, но не спешил уходить, воззрившись на Ланенского. Тот, почуяв запах принесенных официантом блюд, начал выражать недовольство:

– Чего еще?

Я отвечал не моргнув глазом:

– Прежде чем браться за такие сомнительные дела, я предпочитаю получать задаток.

– Сколько? – Генеральный директор уже вгрызся сильными белыми зубами в телячью отбивную.

Сумма его ничуть не удивила. Бесспорно, этот человек жил в другой системе материальных ценностей. Да и нравственных тоже.

– Чего так много? – все же спросил он для проформы.

– До свидания.

– Постойте. – С ленивой небрежностью он швырнул на стол несколько мятых купюр.

Я старательно собрал их, разгладил и убрал в карман.

– Договор составим на салфетке или проедем ко мне в офис? – спросил я.

Ланенский барски отмахнулся.

– Обойдемся без бухгалтерии. Ведь у вас хватит ума не сбегать с этими деньгами.

– Приятного аппетита, – пожелал я и направился к выходу из зала. И все же остановился на пороге, обернулся, спросил: – Ответьте честно, Виктор Евгеньевич, у вас много врагов?

Хозяин утер белоснежной салфеткой розовые лоснящиеся губы.

– Они не успевают у меня появляться.

Во что я нисколько не поверил.

Время, оставшееся до встречи, тянется медленно и нудно. Лучи весеннего солнца, ярко-желтые, теплые, буравят мутное, в грязных подтеках стекло, солнечные зайчики путаются в паутине под потолком, я жмурюсь на них, но мне невесело. Эта погода для других людей, увлеченных, беспечных, влюбленных. Я ощущаю прилив энергии и работу мозга, когда небо наконец сереет, хмурится, подкрадывается вечер, затем наступает ночь и безобразные завалы рыхлого снега на обочинах дорог становятся совершенно черными. Пора заниматься делом, пора жить.

Я смазал и зарядил пистолет, сунул его в наплечную кобуру и вышел из офиса. Частник поначалу отказывался везти меня по адресу, который я назвал. Район пользовался дурной славой, но тяга к деньгам, которые я пихнул ему за эту увеселительную поездку, оказалась сильнее, и вскоре мы уже мчались по затихающему ночному шоссе.

– Прибыли, – сказал он часом позже.

Высаживает меня, тут же разворачивается и уезжает. Я остаюсь на обочине совершенно один, вижу покореженную автобусную остановку и направляюсь к ней. Присесть тут некуда, местные вандалы разломали деревянную скамью, ради забавы перебили все стекла, блестящее крошево хрустит под ногами. Я всматриваюсь в темноту. За дорогой начинаются заваленные снегом и мусором овраги, регулярно по весне со дна извлекаются разложившиеся трупы, в основном проституток и одноразовых бойцов, однажды возомнивших себя хозяевами жизни. Бомжи заселяют полуразрушенные, полусожженные бараки за моей спиной, они предпочитают сдыхать там, забросанные картонными коробками и истлевшим тряпьем. Когда-то здесь пытались построить новый район, нагнали техники, вырыли котлованы, вбили сваи, но на этом стройка завершилась: у города кончились деньги.

Неторопливо бегут минуты, уже за полночь, но ничего не происходит. Разумеется, это был всего лишь розыгрыш, злая шутка кого-то из недоброжелателей моего клиента.

Такого оборота я никак не ожидал. Услышав посторонний шум, неуверенные крадущиеся шажки, обернулся. Девочка-подросток, одетая не по сезону в короткий светлый пуховичок, выглядывала из-за дерева, наблюдая за мной. Я не стал проявлять своего интереса к ней сразу, но в том, что ее появление здесь не случайно, не сомневался. Чтобы собраться с мыслями, закурил. И почувствовал ее приближение.

– Извините, – дрогнул ее детский голос. – Не угостите сигареткой?

Теперь я поднял на нее взгляд, будто только что заметил. Волнистые, густые, но плохо промытые и расчесанные волосы обрамляли хорошенькое и такое напуганное лицо. А встретившись со мной взглядом, девочка задрожала и начала пятиться.

– В чем дело? – спросил я.

– Ни в чем… Просто… просто я заблудилась… – Она уже развернулась, готовясь побежать.

Я преградил ей путь к отступлению.

– Ага, вон за тем деревом. Может, расскажешь, кого ждала здесь все это время?

– А вам-то какое… – слабо воспротивилась девочка, сама испугавшись своей резкости.

– Никакого. Только час для свиданий слишком поздний, да и место неподходящее. Прирежут ненароком. А теперь серьезно – что случилось?

– Ничего. – Она нервно дернула головой, и из глаз внезапно брызнули слезы. – Не знаю. Я уже ничего не знаю. Вы все это время находились в темноте, я вас не могла рассмотреть и решила, что вы – это тот человек. Но это оказался не он. Спасибо, я пойду…

– Куда? – с напором проговорил я. – Для начала успокойся и расскажи, в чем проблема. Я уверен, что ничего неразрешимого в мире не существует, – прибавил, слегка покривив душой.

Она попросила у меня сигарету, неумело прикурила и затянулась. Такие волосы могут быть лишь у русалок, подумал я, и именно такими Набоков представлял своих нимфеток. Однако подобные пространные мысли недолго преследовали меня, и я заявил категорично:

– Рассказывай!

Девочка-подросток перепугалась не на шутку. Стрельнула панически расширившимися глазками по сторонам, однако никто не спешил ей на помощь.

– Кто тебя послал сюда? Зачем? – спросил я.

Ответить она не успела.

До моего слуха донесся странный глухой звук, похожий на топот, но с явно обозначенным ритмическим рисунком. Он разрастался, становясь все отчетливей, наконец послышались высокие звенящие нотки и хриплый испитой голос, слезно повествующий о трагической судьбе бесспорно благородного урки и коварных происках поганых ментов. Машина двигалась не включая фар, блатная музыка рвалась из салона, наполняя спящую округу болтанием, пиликаньем и завыванием кабацкого оркестра. Я взял девчонку за руку и потянул ее за собой, поглубже в темень. Очень скоро она сообразила, что мое общество, по крайней мере, безопасней, чем общество этих ночных гуляк, сделала следом за мной пару шагов и… Сноп яркого света выхватил из темноты наши фигуры, застывшие в напряженных позах напротив разбитой остановки, автомобиль остановился, мягко приоткрылась задняя дверца. «Бежать, еще успеем!» – это здравое решение было принято мною тут же, однако маленькая незнакомка впала в ступор.

– Не отдавайте меня им, – только и прошептала она.

Сколько их было в салоне, я не видел, во всяком случае, вылезать все они не торопились, лишь один выставил на обочину длинную ногу в модном ботинке.

– Эй ты, валенок, не впрягайся в телку, отстегни нам ее на ночку, – произнес обладатель фирменной обувки.

Лолита в ужасе вцепилась мне в запястье. Слишком много испытаний навалилось на нее за эту ночь.

– Отпусти, – скрипнул зубами я. – Ты мне мешаешь. Никому я тебя не отдам.

Всегда начинаешь чувствовать себя героем, когда рядом находится кто-то слабее и беззащитнее тебя. В два прыжка я преодолел расстояние до машины (иномарка, не новая), на бегу ударил ногой в приоткрытую дверь (салон огласился воплем боли), обежал машину сзади, рванул другую дверцу, которая, к счастью, оказалась незаперта. Второй браток не ожидал такой прыти, разинул было рот, но я уже ткнул его стволом пистолета в зубы. Не рассчитал силы толчка, что-то хрустнуло, сломалось… На переднем сиденье находился только водитель, и тоже не крутой, обкурившийся двадцатилетний подонок, один из многих.

– В натуре, ошиблись, – пробормотал он, впрочем, без паники. Видимо, находился под таким кайфом, что ни вид оружия в моей руке, ни стоны слегка покалеченных дружков не произвели на него должного впечатления. – Кореш, которому ты ногу дверью прищемил, с зоны сегодня откинулся, вот решили отметить, шлюх подцепить, а те точно попрятались, суки. Ну и тебя с этой малолеткой приметили, откуда ж знали, что ты не лох какой-нибудь?!