— Я позвоню домой после того, как ты позвонишь Тео, — повторяет, будто объясняет ребенку. Дает понять, что действительно имеет в виду то, что говорит.

Отворачиваюсь. Насыпаю чай в заварочный чайничек. Молчим. Оба. Она ждет. Я пытаюсь найти, что ответить. Вздыхаю. Сдаюсь.

— Не получится, Кэти, — не оборачиваясь.

— Это еще почему?

— Потому что Тео сейчас нет. Он уехал со своей выставкой и когда вернется, я не знаю. Так что из твоей затеи ничего не выйдет.

Лгу. Ей, чтобы она забыла о своем условии. Себе, чтобы самому забыть, что тщательно веду счет неделям до его возвращения.

— И давно он уехал?

Сказать сколько недель назад? Или дней? Я с точностью знаю и то, и другое.

— В конце лета.

Кэтрин задумчиво молчит. Полагаю, этот вопрос закрыт. Ошибаюсь.

— Почему вы все-таки поссорились?

— Мы не ссорились.

— Почему тогда вы расстались?

Она не отвяжется, это очевидно. Чувствую, как ее вопросы звучат в унисон с моими же внутренними и как от них начинает жечь и саднить где-то внутри. В области сердца.

— Слишком много вопросов, не находишь? — резче, чем хотел.

— Господи, Энджи! Посмотри на себя! Твоего кота зовут Тео, но ты ни разу не назвал его по имени, а стоит это сделать мне, как ты тут же напрягаешься, либо вздрагиваешь, либо мрачнеешь и замыкаешься. Тебе не кажется, что с этим нужно что-то сделать?

— Кажется, — не выдерживаю, бросаю на ходу, направляясь в ванную, — давно нужно сменить кличку.

Не нравится этот разговор. Не хочу, чтобы кто-то видел, как я разрываюсь на части. Как с каждым новым днем пожираю сам себя. Даже Кэтрин. Она вскакивает со стула и следует за мной.

— Да что такого могло произойти, чтобы все было так безнадежно? Измена? — хватает меня за ладонь. Последняя грань. Последняя капля. Она, вероятно на миг забыла, чем я зарабатываю деньги.

— Любовь! — резко почти выкрикиваю, вырывая руку и захлопывая перед ее растерянным лицом дверь. Хочу спрятаться хоть на пару минут.

Опираюсь руками о края раковины. Опускаю голову и закрываю глаза. Дрожу. Включаю воду и, набирая горсть, умываюсь. Трясти начинает сильнее. То ли от холода, то ли от не нервного напряжения, уже не знаю. Опять не могу сделать глубокий вдох. Будто астматик задыхаюсь. Не знаю, что делать дальше. Не знаю, что можно изменить. Все казалось так предельно просто, пока Тео не появился в моей жизни. Пока в ней вновь не появилась Кэти.

Все во мне, все вокруг меня необратимо меняется, пока я отчаянно пытаюсь хвататься за прежний образ жизни, хотя уже совсем не уверен, что хочу этого. Потерялся. Запутался. Заблудился. Трус. Обманщик. Эгоист. Продажный. Грязный. Одинокий.

Опускаюсь на холодный пол. Опираюсь затылком о кафельную стену и обнимаю себя за плечи. Дверь тихонько приоткрывается. Не поворачиваю голову. Жду новой пытки вопросами, но Кэтрин садится рядом. Молчит. Едва ощутимо касается моих волос, перебирает пряди почти такого же шоколадного оттенка, что и у нее. Успокаивает?

— В ванной можно спрятаться от себя? — она не ждет ответа. Вопрос в пустоту. Пытается понять меня. — Разве любовь может стать причиной разрыва?

Усмехаюсь, глядя в одну точку на противоположной стене.

— Моя любовь, Кэти, имеет свою фиксированную цену. Любовь по тарифу почасовой оплаты. Ее может купить любой желающий, достаточно иметь определенную сумму в наличии и это само по себе уничтожает ее, какую бы то ни было, ценность.

— Это не любовь, — качает она головой, — а Тео не платил за нее. Ты был с ним совершенно «безтарифно». И не пытайся уверить меня, что это один из видов твоей благотворительности.

Кэтрин права. Нет смысла отрицать, что я был с Тео не потому, что он оплатил мои услуги, а потому что я сам этого хотел. До сих пор хочу. Чувствовать его рядом, ощущать тепло, покой и легкий привкус ванили на губах. Но любовь ли это?

— Не думаю, что Тео обрадовался бы, узнай он, кто я на самом деле.

Поворачиваюсь к Кэти, вздыхая, но вижу в ее глазах вопрос. Отрицательно качаю головой.

— Нет. Я не стану проверять это на практике. Именно поэтому все закончилось так, как закончилось.

Не отвечает. Сидим молча, но чувствую в этой тишине безмолвную поддержку. Наконец, Кэтрин поднимается.

— Сварить тебе кофе?

Благодарно улыбаюсь и поднимаюсь следом. Несколько дней в моем полном распоряжении, пока Дэйв уехал куда-то на уик-энд, улаживать дела. Так что этот вечер мы проводим дома вдвоем с Кэти. Она нашла фотографию своего отца и теперь мне понятно, почему я показался ей на него похожим. Такой же цвет волос, глаз и овал лица. Как так случилось? Знал ли он о том, что у него был еще один ребенок? Это уже не столь важно. Так и не решаюсь рассказать Кэтрин о результатах анализов. Постепенно темнеет. Ночь проникает в окна, ворует скудный свет пасмурного вечера. Устали. Засыпаем.

Утро начинается с навязчивого звука, настойчиво проникающего сквозь толщу сонного сознания. Телефон. Дэйв? В такую рань? Шарю ладонью по тумбочке, пока рука не натыкается на вибрирующий прямоугольник. И чего, спрашивается, звонить?

— Да, — даже не взглянув на дисплей.

— Осенние рассветы не такие красивые, как летние, Эндж. Но в них тоже что-то есть.

Сердце останавливается в тот самый момент, когда этот низкий тембр голоса проникает в меня. Заполняет собой. В один короткий миг все внутри взрывается миллиардами нервных импульсов и наполняет дрожью. Тео. Вернулся.

— Я соскучился, Эндж…

Резко сажусь в кровати. Отчаянно хочу что-нибудь ответить. Онемел. Слова разбегаются. Не совпадают с мыслями. Открываю рот и не могу выдавить ни звука.

— Тео… — выдох. Вопрос. Утверждение.

— Кофе есть? — чувствую, что улыбается.

Его голос скользит сквозь расстояние. Сквозь набор цифр моего номера. Сквозь трубку телефона. Касается моей кожи. Почти физически ощущаю это прикосновение. Проникает в меня. Застываю. Не знаю, что ответить. Как реагировать.

— Ты вернулся… раньше? — чертыхаюсь про себя. Зачем спрашиваю? Зачем это доказательство моей слабости? Доказательство того, что я ждал его возвращения, но еще не сейчас.

В трубке слышится шум машин. Хлопок дверцей. Тишина.

— Да, Эндж. Скоро буду у тебя, — не спрашивает. Ставит перед фактом.

— Нет. Тео… Я… — слабая попытка защититься от его напора, но мои слова тонут в коротких раздражающих гудках. Отключился. Черт! Голову сжимает в тисках. Почему он такой? Почему никогда не оставляет мне выбора?

— Кто звонил?

Перевожу взгляд на сонную Кэтрин, лежащую рядом. Вчера мы так и заснули с ней вместе на одной кровати. Она сладко потягивается в хлопковой майке и светлых пижамных штанах с котятами.

— Энджи?

— Да? — мое восприятие окружающего мира ухудшается с каждой минутой. Паника бьет по сознанию, как молот по наковальне.