Я повернулся к Михелю и сказал ему, что после окончания раздачи он должен прийти ко мне на КП.
На командном пункте я увидел своего друга Вайн-гертнера, а также Павеллека и Неметца. Ули доложил, что на передовой все в порядке. Было тихо. Я обернулся к Павеллеку:
— Юшко, мне здесь нужны лейтенант Фукс и фельдфебель Гроссман, а также обер-фельдфебель Якобс. — Потом я повернулся обратно к Ули и рассказал ему о смене командиров и что мне не нравится состояние здоровья майора. Появился гаупт-фельдфебель Михель и доложил, что он с кухонной командой уходит.
— Очень хорошо, Михель, по дороге сбереги своих людей и нашу «гуляш-пушку». Ты знаешь, где примерно мы будем завтра. Если нам повезет — наверное, уже на Волге, если нет — где-нибудь между здесь и там. Ну, берегите себя.
Михель бодро отдал честь и исчез. Фельдфебель Гроссман пришел вскоре после обер-фельдфебеля Якобса, за ним пришел и лейтенант Фукс.
Штаб LI армейского корпуса: 22.30 24 сентября 1942 г.
Неприятельский плацдарм по обоим берегам Царицы в южной части очищен от противника, за исключением западного берега Волги и нескольких участков самой Царицы...
В частности:
94-я ПД успешно очистила сектор города к югу от устья Царицы до жилого района на берегу Волги и изгиба Царицы, обращенного на северо-восток. Противник все еще удерживает оставшийся берег большими силами.
В тяжелых боях 71-я ПД 24.9. вышла на следующую линию: мост через Царицу 35а 1 — овальная площадь — улица к северо-востоку — южный край театральной площади — Театр (исключительно) — северный край площади партийных зданий — берег Волги 46с2. Противник упорно сражается за каждый дом. По показаниям пленных, группы сопротивления возглавляются опытными командирами и комиссарами. Раз за разом обнаруживается активное участие населения. Из-за ожесточенности боев пленные берутся редко. Потери противника очень высоки...
Потери на 24.9:
94-я ПД: убитых — 1 оф., 19 уоф. и рядовых;
раненых — 54 уоф. и рядовых.
71-я ПД: убитых — 1 оф., 18 уоф. и рядовых;
раненых — 2 оф., 52 уоф. и рядовых.
Трофеев и пленных на 24.9.:
398 пленных, 2 уничтоженных танка, 25 пулеметов,
2 противотанковые пушки, 11 противотанковых ружей, 14 минометов, 85 автоматов, сбито 3 самолета.
— Ну, господа, начнем наше совещание: вы, как и я, знаете, как сегодня обстояли дела. В моей роте два легкораненых и один тяжелый. Легкораненые остаются в роте. Каковы ваши потери, герр Фукс? Ни одного? Превосходно! Перед тем как мы обсудим планы на завтра, хотел бы передать привет от нашего командира. Я был в батальоне. Герр майор доктор Циммерман заболел желтухой, его сегодня сменит майор профессор доктор Вайгерт. Герр Вайнгертнер и я знаем доктора Вайгерта с Кенигсбрюка. Когда формировалась дивизия, лейтенант Вайнгертнер даже был командиром взвода в 14-й роте у гауптмана Вайгерта. Думаю, нам повезло. Кто знает, как бы новый командир сошелся с нами и с войсками.
Ули счастливо сказал:
— Папа Вайгерт о нас позаботится. Он чудесный малый!
— А теперь — о завтрашнем дне: два штурмовых орудия, скорее всего, к нам вернутся. Их нам заказал еще и полк. Кроме того, завтра нас будут поддерживать артиллерия и 13-я рота со своими тяжелыми гаубицами. Теперь у нас будет больше огневой мощи, и нас не бросят, как сегодня в полдень. Когда я разговаривал с командиром «штурмгешютце», лейтенантом Хемпе-лем, он сказал — если он будет, то не раньше 09.00. Для нас это означает, что до того мы не сможем начать. Когда рассветет, нам придется тщательно осмотреть местность с развалинами, и пусть их обстреливает наше тяжелое оружие. Когда придут штурмовые
орудия, моя рота идет в бой с ними. Гроссман, ты идешь со вторым орудием и двумя отделениями справа и слева от улицы, я веду остальных тоже по обе стороны улицы, с первым орудием, которым командует лейтенант Хемпель. Вы, герр Фукс, идете следом со своей ротой, где-нибудь справа-сзади. Смотря по реакции противника, вы будете „. „ х „ знать, что делать, и сможе-
Лейтенант Рудольф Крель,
02 94-й пехотной дивизии Те ПРИКРЫТЬ МОЮ роту ОГНвМ
справа. Ули, следи за ситуацией и развернись за обеими ротами как резерв. Мы с тобой свяжемся, если ты будешь нужен. И держите связь. Якобс, ты действуешь своими пулеметами и минометами, чтобы не дать противнику поднять голову. Все узнаваемые цели должны уничтожаться как можно быстрее. От слов к делу, господа! Мы должны быть чертовски внимательны, и, возможно, нам придется вести бой вкруговую, раз мы не знаем, где в этом хаосе прячется Иван. Вопросы? Нет! Тогда до завтра, надеюсь, ночь будет спокойной. Гроссман — на минутку.
Три моих товарища покинули командный пункт.
— Гроссман, когда придут два «штурмгешютце», ты остаешься со второй пушкой. Мы оба должны оставаться в пределах слышимости от командиров и — если нужно — перекричать шум двигателя, чтобы сообщать о препятствиях. И скажи солдатам, чтобы держались подальше от машин! Их будет тянуть туда, как магнитом, потому что инстинктивно кажется, что за ними можно спрятаться. На самом деле все наоборот: машины легко замечаются противником. Их легкое оружие бесполезно против брони, но все, кто снаружи, окажутся легкой мишенью. Наше главное предназначение — оберегать орудия от неожиданностей и дать командам чувство безопасности. Если мы не можем общаться с командирами языком жестов, тогда будем стрелять сигнальной ракетой в сторону цели. Ты договорился с соседом слева?
— Так точно, герр лейтенант!
— Еще что-нибудь?
— Нет, герр лейтенант, все ясно.
— Тогда спокойной ночи.
— Спасибо, герр лейтенант!
Я посмотрел на часы: до полуночи еще полчаса.
— Павеллек!
— Герр лейтенант?
— Я немного посплю. Проверь, правильно ли установлены часовые снаружи — и, если что, буди меня.
— Так точно, герр лейтенант. Доброй ночи.
— Спасибо.
На полу командного пункта — это был угол коридора на первом этаже крыла здания, которое мы штурмовали днем — я разбросал щебень, положил под голову планшет, а вместо одеяла расстелил «цельтбан» (камуфляжную накидку. — Прим. пер.). Шлем был наготове рядом с головой, автомат лежал сбоку. Пока я пытался вспомнить, не забыл ли я чего-нибудь, усталость взяла верх.
25 сентября 1942 г.
Штаб LI АК: 06.20 25 сентября 1942 г.
Ночью многочисленные авиационные налеты в городском секторе Сталинграда и в тылу...
Я рывком проснулся оттого, что меня трясли за плечо. Меня разбудил командир группы управления. Секунду я вспоминал, где я, потом пришел в себя. Я посмотрел на часы — было 6.15 25 сентября. Я потянулся и зевнул.
— Герр лейтенант спал, как бревно.
— Ты прав, Юшко. Устал как собака. Что нового?
— Ничего, герр лейтенант, иначе мы бы не дали вам столько спать.
— Принеси воды умыться.
— Сейчас, герр лейтенант.
Я вышел наружу и облегчился. Было еще темно. По всей линии фронта лишь в нескольких местах раздавался шум боя. На небе не было ни облачка, день снова обещал быть жарким и солнечным. Я вернулся в развалины. Ах, как хороша была холодная вода! Ее хватило лишь на небольшое умывание, но холодная жидкость оказала свое живительное воздействие.
Наш шпис отправил к нам ездового полевой кухни с двумя канистрами горячего кофе. Теперь у каждого была возможность попить горячего с сухим пайком, и мы смогли наполнить фляжки. Только в такие моменты понимаешь, как важно иметь «ротной матерью» ответственного человека.
Появился батальонный связной Марек.
— Герр лейтенант, сообщение из батальона. Герр майон Вайгерт принял командование. Задача — дойти до Волги — остается в силе. Штурмовые пушки на подходе. Наблюдатели от артиллерии будут развернуты в вашем секторе, и герр майор желает герру лейтенанту и вашим людям всего наилучшего.