274-й гренадерский залег на тракторном заводе, фронтом на Спартаковку, и не был задействован в отходе. После короткого пребывания в госпитале мой друг Иоахим Шюллер получил назначение полковым адъютантом в 274-й полк, которым командовал оберст Брендель.
Штаб LI АК: 17.45 25 ноября 1942 г.
На рассвете 94-я ПД была атакована на широком фронте пехотой противника в сопровождении отдельных танков. В попытке расширить прорыв, сделанный вчера, противник — двигаясь по дороге от Ерзов-ки к северу от Спартаковки — захватил сад и позднее территорию, покрытую лесом, находящуюся южнее. Противник вел наступление на северо-запад за нашей пехотой, держащей оборону по линии железной дороги, и захватил высоту 135,4... Немедленно принятые контрмеры достигли успеха, высота 135,4 была возвращена... Бои на этом участке продолжаются.
Задача на 26.11.: Выправление положения вокруг 94-й ПД. Для этого оставшиеся части 24-й ТД с группой Шееле пускаются в ход на правом крыле 94-й ПД.
Потери на 25.11.:
94-я пех. див.: убитыми — 1 оф., 15 уоф. и рядовых;
ранеными — 1 оф., 28 уоф. и рядовых.
Штаб LIAK: 07.00 26 ноября 1942 г.
Деблокирование ведущих бой частей 94-й ПД к юго-востоку от высоты 135,4 группой Шееле выполнено четко... На дороге к Ерзовке 94-й ПД уничтожено два Т-34.
Потери на 26.11.: убитыми — 1 оф., 51 уоф. и рядовых;
ранеными — 3 оф., 12 уоф. и рядовых.
27 ноября 1942 г.
Обер-лейтенант Кельц сообщил, что в полк прибыло сообщение о производстве меня в чин обер-лейтенанта. Оно вступало в силу после опубликования в суточном приказе по полку. В один день — 27 ноября 1942 года — было объявлено о производстве меня в чин обер-лейтенанта и назначении на должность командира роты (до того Холль занимал должность ком-панифюрера, то есть временно исполняющего обязанности командира роты. — Прим. пер.). Все были рады за меня — правда, праздновать не было ни времени, ни места. Кельц был так добр, что дал мне две звездочки для погон кителя.
ШтабАК: 27 ноября 1942 г.
Потери на 27.11.:
94-я пех. див.: убитыми — 7 уоф. и рядовых;
ранеными — 38 уоф. и рядовых;
пропавшими без вести — 6 рядовых.
28 ноября 1942 г.
Ранним утром — уже рассвело — раздалась команда «тревога!». Снаружи слышались звуки боя. Тем временем русские осознали, что наши войска отошли из северо-восточного угла северной блокирующей позиции. Они пытались прорвать новую линию фронта, используя танковую поддержку. Первым делом они пытались взять территорию от высоты 135,4 до высот 144,2 и 147,6. Перед этими точками, следуя по линии железной дороги, шла линия фронта. Если противник сумеет взять хотя бы одну из этих высот, он сможет заглядывать в Сталинград с севера. Это поставит наши войска в очень невыгодное положение. Наша артиллерия и все, что могло стрелять, делали отчаянные попытки отбить атаку. Тем не менее на фронте жидко обделались.
Штаб 6-й армии: утренняя сводка за 28 ноября 1942 г.
Новые атаки противника на северо-восточный фронт Ц армейского корпуса. Прорыв к западу от Рынка выправлен силами 94-й ТД. Прорыв у высоты
147,6 силами двух батальонов и более 6 танков, продвинувшийся до оврага 2,5 км к северо-западу от Ор-ловки, еще не закрыт. Прибывающие части 16-й ТД будут использоваться в контратаке...
К 10.00 у командного пункта появились два танка и запросили указаний. Оберст Гроссе приказал мне лично направить танки. Мы двинулись вперед.
Основной целью противника оказалась высота
135,4. Я бежал так быстро, как только позволяли легкие. Мальчишкой я хорошо бегал на длинные дистанции. Сейчас это сказалось. Слева от меня была видна Орловка. Теперь через балку, вверх по противоположному склону, и вот она, высота 135,4. Я остановился у переднего танка, указал командиру, что отсюда у него будет обзор поля боя за высотой, и пошел обратно.
Теперь я не торопился. По дороге туда каждая минута стоила жизни моим товарищам. Я знал, что несколько танков — даже всего два — шли в дело и могли дать нашим передышку. Раздались первые выстрелы танковых пушек. Браво, парни, теперь берегите себя.
Земля замерзла, погода была ясная. Орловка теперь лежала справа. До нее было по крайней мере два километра. Мой путь лежал на юг. Я уже прошел половину пути вверх по склону, где он выходил на высоту почти 40 метров, а потом шел вниз. Неожиданно ад разверзся вокруг меня! «Сталинские органы»! Когда получаешь их раз или два раза в день, как я в прошлые недели на Баррикадах, — знаешь, что сейчас будет, слыша рев приближающихся ракет. Они летели с севера, из-за линии фронта. Первые разрывы ударили в другую сторону балки — примерно туда, где я оставил оба танка. Я огляделся, как загнанный зверь. Ни малейшего укрытия. О, небольшая ямка! Всего 40 сантиметров шириной и 10 сантиметров глубиной. Почти ничего! Никогда в жизни не пытался стать таким маленьким! Ноги прижаты к земле, лицом вниз, руки вытянуты вперед. Разрыв шел за разрывом. Я лежал беззащитный, беспомощный человек, попавший под удар силы, произведенной руками человека. Ракеты непрерывно взрывались вокруг меня, то тут, то там. Кончится это когда-нибудь? Осколки свистели в воздухе. Я ждал и не знал, остаюсь я в сознании или брежу. Несколько минут я лежал неподвижно — полностью оглушенный этим «с добрым утром». Я не мог сказать, сколько было ракет. В такие моменты забываешь считать и пытаешься спасти шкуру. Непрерывные разрывы были секундами, обрывающимися в вечность.
Наконец, я пришел в себя и удивился тому, что полностью невредим. Предназначались эти снаряды для двух танков, или Иван подозревал, что здесь засели наши части? Я не знал.
Штаб U АК: 18.05 28 ноября 1942 г.
Около 11.00 противник атаковал на всем протяжении северо-восточного фронта, от дороги на Ерзовкудо высоты 145,1 (422) направлением основного удара вдоль дороги Ерзовка—Орловка. Атака отбита 24-й ТД; противник смог прорвать линию фронта к юго-западу от высоты 135,4 с шестью танками, которые затем были принуждены отступить. В 15.00 противник начал повторную атаку высоты 145,1 с семью танками. Противник взял высоту и продвинулся за линию железной дороги к югу. Высота 147,6 в наших руках. 16-я ТД, движущаяся в этот сектор, будет использована для контрнаступления.
К тому времени, как я вернулся на полковой командный пункт, я уже оправился от шока. Оберст Гроссе нетерпеливо прохаживался перед блиндажом. Он ждал моего возвращения. Он слышал ракетный налет, потому что место попадания было всего в километре от нашего КП.
Я сказал:
— Обер-лейтенант Холль вернулся. Танки направлены согласно вашему приказанию.
Мой командир ответил:
— Там что-нибудь видно?
Я ответил:
— Нет, герр оберст, но там очень легко поймать пулю или осколок. Ракетный налет застал меня без укрытия, и я все еще удивляюсь, как я вышел оттуда одним куском. Прошу, герр оберст, зайти в блиндаж.
— Идите, Холль, я еще немного постою здесь.
Я успел только спуститься на шесть ступенек в блиндаж и закрыть дверь, когда снаружи раздался взрыв. Дверь сдуло воздушной волной. Одна из труб «сталинского органа» разорвалась прямо перед блиндажом; за ней еще, более или менее рассеянно. После того как все кончилось, в блиндаж ворвался человек: «Командир ранен!»
Кельц, Хоффман и я встревоженно переглянулись. Только этого нам не хватало! Двое внесли оберста Гроссе и уложил на нары. Он застонал от боли, которую пытался терпеть. Большой осколок вошел ему в живот. Немедленно послали за полковым врачом. Я злился на свою беспомощность. Я ничего не мог поделать и с упреком сказал раненому: «Почему герр оберст не послушал моего совета?»
