— Ты меня совсем запутала! Охранник должен защищать своего хозяина до конца, иначе он потом будет проклят и признан предателем. А это уже бесчестье, что страшнее смерти.
— После смерти мне уже будет все равно, что обо мне подумают. К сожалению, это такая штука, которая многое списывает со счетов…
— А как же Суд Богов? — Схаркр явно не понимал, почему после смерти не надо ни о чем переживать. — Там спросят с каждого за все, что он совершил при жизни!
— Возможно, только вот еще никто оттуда не вернулся, чтобы подробно об этом рассказать живущим! Во всяком случае, дома я о таком не слышала.
— Подожди…ты хочешь сказать, что можно предавать доверившихся тебе, убивать беззащитных, помогать темным магам в их делах и спокойно встречать свою смерть, потому что там ничего нет? Бросать родных, разрушать построенное до тебя и все это будет безнаказанным там, за Гранью?
— У нас дома именно так и обстоит. Мертвым все хорошо и они сраму не имут. Но мы так устроены, что все хотим жить, любой ценой, это инстинкт, заложенный в любом живом существе. Вот представь, выжил такой человек, а в дуще у него постоянно крутятся воспоминания о том, что он сделал…предал или убил…И никуда от этих воспоминаний не деться, они будут мучить постоянно. Жить становится невмоготу от такого, понимаешь? У нас это называется совестью. Бывает даже, что люди кончают с собой, если не выдерживают угрызений совести. Есть и такие, которым понятие совести незнакомо… думаю, и здесь таких найдется немало. Но по бОльшей части люди…и нелюди все-таки поступают по совести, а не по инстинктам. Потому, наверное, мир еще и не рухнул…
Схаркр ничего не говорил и пауза затянулась. То ли я что-то лишнее наговорила, понесло опять не туда, куда бы надо…Как объяснять, что у нас уже давно плюют на все Божьи суды после смерти и на совесть смотрят, как на пережиток прошлого? Каждый выбирает для себя свой путь и того, кому он служит. Только сам, без оглядки на окружающих. Дьяволу служить или пророку каждый выбирает для себя…
— Схаркр… вопрос можно?
— Можно. О чем?
— Про тебя говорили, что ты вернулся из-за Грани и с тех пор у тебя поменялся даже цвет глаз. Что это значит?
— Это значит, — арк говорил медленно, как будто вспоминая происшедшее, — что я был убит. Как и мои товарищи по отряду. Шаман провел над нашими телами один странный обряд, позволяющий вернуть ушедших за Грань. Не всех, конечно, но мне повезло и я вернулся.
— А ты что-нибудь помнишь, что происходило с тобой тогда…ну, до момента, когда ты ожил? Может быть, ты и не был мертв…есть такое состояние организма, называется летаргия, все думают, что человек мертв, у него не бьется сердце, он не дышит, бывало, что таких людей хоронили, а они потом приходили в себя… в летаргии можно находиться годами…
— Нет. — Схаркр покачал головой. — Был магический удар и под него попало девять наших. Маги пытались сделать что-нибудь, но их сил не хватило, а нас уже положили, чтобы сжечь, когда шаман стоящего рядом племени решил провести этот обряд. Я ничего не помню, была яркая вспышка, перехватило дыхание, вроде бы в тумане двигались какие-то фигуры, слышались разговоры, но не понятно, о чем. Когда я очнулся, то был уверен, что я уже в Садах Богов, но запах шкур, на которых мы лежали, уверил в обратном. Райские кущи так не пахнут! — мужчина улыбнулся. — Гэрк тогда не пошел с отрядом, он остался рядом со мной и Кирком, которого шаман тоже вытащил в ту ночь. Мы долго приходили в себя, бывает так, что разум остается в Садах отдельно от тела, но нам повезло. И про глаза я узнал уже потом.
— Так ничего-ничего и не помнишь? Жаль…у нас много спорят о том, что люди видят в таком вот состоянии. Кто-то летает по туннелю, кто-то лезет в закрытые двери…никак не могут прийти к единому мнению — это происходило на самом деле или же это все вертелось только в голове у тех, кого вернули к жизни лекари…хоть бы этих самых богов увидел, что ли… интересно было бы их послушать, да и посмотреть, как они выглядят…
— Если Боги захотят, то ты их сможешь увидеть и так. — Схаркр был так серьезен, что я не решилась возразить. — Они могут выразить свое благоволение или неприятие нашим поступкам.
— Каким образом? Придут и постучат по голове?
— Не знаю, тебе может и постучат. Но каждый сразу понимает, когда Боги обращаются к нему.
— Ого! А к тебе они обращались? И что выражали, благоволение или несогласие?
— Обращались. Только вот я до сих пор не понял, что они мне дали.
— А ты расскажи, вместе подумаем! — попыталась я подначить его очередной раз.
— Может быть и расскажу…Рина, ты слишком любопытна! Пока мы тут сидим, уже стемнело, а я за весь день ничего толком не поел! Ты знаешь, что едят голодные арки? Болтливых женщин! Это что за вещи? Твои?
— Ну вообще-то и твои тоже. Чего ты смотришь, как на говорящую лошадь? — возмутилась я. — Собрала у тебя всю грязь, да постирала…простыни да рубашки со штанами. Не надо было стирать? Ну извини…я думала, как лучше…а получилось, как всегда…
— Вот уж такого я точно не мог даже и предположить — чтобы ты потащила стирать все, что валялось грязное! — арк расхохотался так, что стали видны клыки. — Обычно этим занимаются другие женщины!
— Это я уже заметила! Одна из них уж очень долго приставала с вопросами, чьи рубашки я стираю! Не иначе, как почуяла конкурентку…
— Конкурентку? — Схаркр ухмыльнулся и подхватил сложенное белье. — Пожалуй…Пошли-ка поедим, если чего на кухне осталось. Конкурентку…ха!
Изогнутый коридор освещался лишь небольшими светящимися шариками под потолком. Шаги в тишине звучали гулко, отдаваясь неожиданным эхом. Лестница вниз с уже знакомыми ступенями, неудобными для человеческой ноги…опять длинный коридор…пролет лестницы, площадка с уходящими в темноту проходами, еще один пролет, еще два пролета…небольшой коридор…
— Схаркр, куда мы идем? Мы спустились так глубоко под землю…это все проходы, сделанные гномами?
— Да. Тихо, сейчас уже придем. Страшного ничего нет, но сюда мало кто ходит. Далеко, да и под землей не все любят находиться. Все, пришли! Смотри, мало кто может похвастаться, что был тут!
Арк толкнул крепкую дверь и я замерла на пороге. Картина была поистину удивительная! Мы стояли почти под потолком огромной пещеры, освещаемой все теми же шариками, только тут их было намного больше, чем в коридорах и они висели вдоль стен на разной высоте, создавая впечатление светящейся сетки. Перед порогом была приличная площадка, от которой влево и вниз, вдоль стены, уходила каменная лестница, сворачивающая потом вправо. Внизу она пропадала под каменным козырьком, на верху которого мы сейчас и стояли и далеко внизу шумела вода, в самой пещере было достаточно тепло и чуть влажно.
— Пошли вниз! И смотри под ноги, иначе покатишься прямо в воду!
— Что там…внизу? — почему-то шепотом спросила я. Гулкое эхо пробежало по стенам, заставляя испуганно осматриваться по сторонам.
— Там подземная река. Эта пещера существует уже давно, скорее всего, ее обнаружили гномы, когда пробивали свои коридоры. — Схаркр начал спускаться вниз и у меня перед глазами покачивался туго стянутый хвост темных волос. — Они же выбили эту лестницу, а внизу — сход в воду. Не знаю, для чего им нужна была эта река — она выныривает из толщи гор и пропадает там же, плавать по ней нельзя — течение очень быстрое и туннель, который она пробила себе, практически без воздуха. Здесь необычная вода — она теплая, если ты стирала, то заметила это. В этой воде много пузырьков, стоит опустить руку, как она вся покрывается ими. С тех пор, как отсюда ушли гномы, прошло много лет, и когда королевство предъявило свои права на Барнард, люди стали исследовать его изнутри. Ты видела, что тут много коридоров, лестницы ведут еще глубже вниз, но туда никто не ходит. Маги обошли эти катакомбы, оставили светильники, указатели, ведушие к выходу, запечатали часть проходов и дверей, но все равно находятся любители полазать по ним. Ищут мифические клады гномов, по слухам в них спрятаны драгоценные камни и золото.
