1967 Песня про плотника Иосифа, деву Марию, Святого Духа и непорочное зачатье Возвращаюся с работы, Рашпиль ставлю у стены, — Вдруг в окно порхает кто-то Из постели от жены! Я, конечно, вопрошаю: «Кто такой?» А она мне отвечает: «Дух Святой!» Ох, я встречу того Духа — Ох, отмечу его в ухо! Дух он тоже Духу рознь: Коль Святой – так Машку брось! Хочь ты – кровь голубая, Хочь ты – белая кость, — Вот родится Он, и знаю — Не пожалует Христос! Машка – вредная натура — Так и лезет на скандал, — Разобиделася, дура: Вроде, значит, помешал! Я сперва-сначала с лаской: То да сё… А она – к стене с опаской: «Нет, и всё!» Я тогда цежу сквозь зубы, Но уже, конечно, грубо: «Хочь он возрастом и древний, Хочь годов ему тыщ шесть, — У него в любой деревне Две-три бабы точно есть!» Я – к Марии с предложеньем, — Я на выдумки мастак! — Мол, в другое воскресенье Ты, Мария, сделай так: Я потопаю под утро — Мол, пошел, — А ты прими его как будто, Хорошо? Ты накрой его периной — И запой, – тут я с дубиной! Он – крылом, ая – колом, Он – псалом, ая – кайлом! Тут, конечно, он сдается — Честь Марии спасена, — Потому что, мне сдается, Этот Ангел – Сатана! …Вот влетаю с криком, с древом, Весь в надежде на испуг… Машка плачет. «Машка, где он?» «Улетел, желанный Дух!» «Как же это, я не знаю, Как успел?» «Да вот так вот, – отвечает, — Улетел! Он псалом мне прочитал И крылом пощекотал…» «Ты шутить с живым-то мужем! Ах ты скверная жена!..» Я взмахнул своим оружьем… Смейся, смейся, Сатана! 1967 Дайте собакам мяса Дайте собакам мяса — Может, они подерутся. Дайте похмельным кваса — Авось они перебьются. Чтоб не жиреть воронам, Ставьте побольше пугал. Чтобы любить, влюбленным Дайте укромный угол. В землю бросайте зерна — Может, появятся всходы. Ладно, я буду покорным — Дайте же мне свободу! Псам мясные ошметки Дали – а псы не подрались. Дали пьяницам водки — А они отказались. Люди ворон пугают — А воронье не боится. Пары соединяют — А им бы разъединиться. Лили на землю воду — Нету колосьев, – чудо! Мне вчера дали свободу — Что я с ней делать буду?! 1967
Моя цыганская В сон мне – желтые огни, И хриплю во сне я: «Повремени, повремени — Утро мудренее!» Но и утром всё не так, Нет того веселья: Или куришь натощак, Или пьешь с похмелья. В кабаках – зеленый штоф, Белые салфетки, — Рай для нищих и шутов, Мне ж – как птице в клетке. В церкви – смрад и полумрак, Дьяки курят ладан… Нет, и в церкви всё не так, Всё не так, как надо! Я – на гору впопыхах, Чтоб чего не вышло, — На горе стоит ольха, Под горою – вишня. Хоть бы склон увить плющом — Мнебитоотрада, Хоть бы что-нибудь еще… Всё не так, как надо! Я – по полю вдоль реки: Света – тьма, нет Бога! В чистом поле – васильки, Дальняя дорога. Вдоль дороги – лес густой С бабами-ягами, А в конце дороги той — Плаха с топорами. Где-то кони пляшут в такт, Нехотя и плавно. Вдоль дороги всё не так, А в конце – подавно. И ни церковь, ни кабак — Ничего не свято! Нет, ребята, всё не так! Всё не так, ребята… Зима 1967/68 Марш аквалангистов Нас тянет на дно, как балласты. Мы цепки, легки, как фаланги, А ноги закованы в ласты, А наши тела – в акваланги. В пучину не просто полезли, Сжимаем до судорог скулы, Боимся кессонной болезни И, может, немного – акулы. Замучила жажда – воды бы! Красиво здесь – все это сказки, — Здесь лишь пучеглазые рыбы Глядят удивленно нам в маски. Понять ли лежащим в постели, Изведать ли ищущим брода?! Нам нужно добраться до цели, Где третий наш без кислорода! Мы плачем – пускай мы мужчины: Застрял он в пещере кораллов, — Как истинный рыцарь пучины, Он умер с открытым забралом. Пусть рок оказался живучей, — Он сделал, что мог и что должен. Победу отпраздновал случай, — Ну что же, мы завтра продолжим! |
