Не то, чтобы предупреждение Бальора прозвучало уж очень угрожающе, но в рядах пришедших это вызвало некоторое волнение и даже самые упрямые потащились к воде, не забывая, впрочем, вполголоса высказывать свои соображения. Упрямых оказалось не так много, как предполагалось изначально и, подгоняемые начальством, солдаты очень скоро заплескались в озерце.
— Рия, смотри, — толкнула меня в бок Крата, следившая краем глаза за всеми передвижениями, — а с веток-то они почти все исподнее поснимали! Как ты думаешь, когда заметят?
— А кто их знает? Ты только ухо востро держи, а то всякое может быть, — на всякий случай я стала осматриваться по сторонам на предмет быстрого отхода в случае непредсказуемой реакции. — Убить не убьют, а вот каверзу какую-нибудь в отместку могут придумать запросто.
— Может, зря мы это… — девушка тоже осмотрелась по сторонам, но вдруг прыснула со смеху, устав сдерживаться, — нет, ну надо же такое придумать, вот потом разговоров будет!
Первые вопли раздались достаточно быстро и мы, как по команде, повернулись в сторону, наблюдая за презабавной картиной — двое прыгали на одной ноге по берегу, безуспешно пытаясь натянуть подштанники с зашитыми штанинами. В воздух взлетали характерные эпитеты, носившие на данный момент недоуменно-возмущенный характер, а остальные члены трудотряда продолжали полоскаться, не обращая внимания на пострадавших. Через жидкую лесополосу доносились неразборчивые замечания и хохот тех, чья очередь еще не наступила. Один, устав прыгать, сел на камень, рассматривая растянутые на руках штаны, второй тряс этими самыми штанами, доказывая что-то окружающим, на что те пожимали плечами и отворачивались, пересмеиваясь друг с другом. Судя по всему, реакция сослуживцев не удовлетворила несчастных и они уселись на берегу, ожесточенно воюя с предметами своего нижнего белья. Остальные постепенно выходили из воды и одевались…
— Может, никто и не заметил? — Крата не выдержала и повернулась к озерцу. — Столько времени потратили…
От озерца грянул оглушительный хохот и она споткнулась на незаконченной фразе, прижав к груди сжатые кулаки. Хохот усиливался, пока не перешел в какие-то непотребные звуки, напоминающие то ли крик осла, то ли уханье. Посыпались заковыристые эпитеты, почему-то очень хорошо слышные даже нам, несколько человек натурально взвыли, крутясь на месте, кто-то повалился на землю и с места подскочили те, кто воевал со штанинами, включаясь в общий хор. Жизнерадостное ржанье подняло из засады пернатого недоброжелателя и он, мерзко каркая, присоединился к этой какофонии, пролетая над головами солдат. Результат не замедлил себя ждать — забористые матюги полетели вслед за птицей и один из солдат со всей силы запустил в нее камнем, после чего плюхнулся в воду и начал там яростно бултыхаться. Судя по стоящим в воде фигурам, местная Марианская впадина не превышала глубины до причинного места, что означало лишь одно — утонуть там невозможно, разве что захлебнуться от смеха или злости. Хватало и того и другого, судя по доносившимся репликам, но вопреки ожидаемому санкций не последовало и мы с чинно-благородным видом продолжали сидеть около костра. Наконец волнение в армейских рядах постепенно утихло, пострадавшие успокоились и, перемежая речь некими изысканными выражениями и редкими смешками, подтянулись к месту раздачи пищи. Крата с опаской раскладывала содержимое котла в миски, протягивая их расположившимся вокруг солдатам, но те вели себя вполне пристойно и работали ложками, как ни в чем не бывало. Последними подошли маги и, получив свои пайки, тоже присели на лежащие рядом стволы.
— На нашу долю что-нибудь осталось? — я на всякий случай отодвинулась от присевших рядом и заглянула в котел. — Давай поедим, что ли…
— Давно пора, — согласилась напарница, — а то как за добавкой полезут, так и вообще голодными останемся. Держи, — протянула она миску, — а то отберут и не заметим!
В наступившей тишине было хорошо слышно, как все скребут ложками да потрескивает костер, над которым уже закипал второй котелок и туда бросили приличную горсть трав. Из дальних кустов послышалось хриплое карканье и все стали оглядываться по сторонам.
— Предупреждает, — сказал кто-то из солдат, — сейчас полетит. Камни есть?
— Приготовил, вот лежат, — послышался голос Вериса. — Когда, наконец, мы до него доберемся?
Все замерли в ожидании вредной птицы, но она как будто чуяла настороженность людей и показываться не собиралась. В сгущающихся сумерках было все труднее увидеть любую живность и только костер прыгающим светом освещал поляну с сидящими вокруг солдатами.
— Не полетел, — вздохнули сбоку, — теперь с утра ждите. Кого он вчера обгадил?
— Попадись он мне в руки, ощиплю живьем! — рявкнул Дарош, — а все перья ему в задницу воткну! Только пакостить горазд…погань такая.
— Пошли, по кустам его поищем, — поднялся Дрен, положив у костра пустую миску, — это ж сколько над нами можно издеваться? Утром я спать буду, а он наверняка нагадит сверху, вот что хотите со мной делайте!
— Сетку бы надо, тогда можно попытаться поймать, — возразили из темноты, — а так ничего не получится.
— Это ж не ночная птица, значит, в темноте ничего не видит, — сзади поднялись две фигуры, — пошли, попытаемся его спугнуть оттуда.
Под тяжелыми шагами зашуршала трава и в сторону кустов ушла четверка наиболее обиженных, обсуждая по дороге способы поимки пернатых.
— Рия, Крата, чья идея была зашить штанины? — Бальор вроде и не сердился, даже как будто посмеивался над происшедшим.
— А нечего тут развешивать все на видном месте! — Крата чуть не подскочила с бревна, намереваясь биться до последнего. — В крепости все на задворках сохнет, а вы тут все ветки разукрасили, что нам, любоваться на ваши портки, что ли?
— Зато вы их и разукрасили от души! — над поляной взлетел жизнерадостный хохот, в ответ на который раздалось хриплое карканье в стороне, куда недавно ушли мстители.
— Да уж, постарались девки, — подхватили обсуждение, — эк ты здорово смотрелся с бантиком на заду!
— А ты — на причинном месте!
— Едва отодрали, — пожаловался Карен, булькая кружкой в котелке, — нет, чтоб зашить, где положено, а они штанины заделали!
Дружный хохот спугнул ночных птиц и они просвистели над головами с пронзительным писком.
— Так мы им подолы позашиваем, пока они спят, — подал идею Верис, — да посмотрим, каково будет наутро.
— Ночью? Зашьете? А нитки как в иголку вдевать будете? — я тоже черпнула отвар и, представив себе эту картину, не удержалась от смеха, — вы ее днем-то вдеть не в состоянии, а уж ночью и подавно!
— Тогда просто узлом завяжем, — невозмутимо пробасил Лорис, пристроившийся рядом с Кратой, которая сперва возмущенно зафыркала, но отодвигаться далеко не стала, только поближе подтянула подол платья.
Со стороны кустов, куда ушли солдаты в поисках вредной птицы, снова раздалось карканье и хлопанье крыльев, ругань и треск веток, но над головой так никто и пролетел.
— Эй, поймали? — завопил Карен на всю поляну, но ему так никто и не ответил.
Вокруг костра стали опять гулять смешки, когда вспомнили о нашитых на подштанники бантиках, потом снова переключились на птицу, обсуждая, что с ней можно сделать в отместку за изгаженные рубашки и головы, а я покидала грязные миски в котел и пошла к озерцу.
Было уже достаточно темно, но отблески костра давали кое-какой свет для того, чтобы не оступиться по дороге и не потеряться. Кроме того, чтобы помыть посуду, я еще хотела сполоснуться, раз уж не получилось искупаться по дневной жаре и время для этого подходило как нельзя лучше — все сидят у костра, даже оба мага занялись обсуждением возможностей борьбы с воинственным птеродактилем и как раз сейчас разгорелся спор, когда его атаковать.
А вода-то какая теплая, прямо как парное молоко, руки погрузишь и вытаскивать неохота! Пучок травы лихо оттирал ошметки еды с мисок, котелок кто-то выскреб подчистую и то, что осталось на дне, не представляло собой никакой угрозы. Закопченные бока оттирать бесполезно — на костре они все равно будут черными, достаточно того, что я днем ножом отскабливала заскорузлые поджарки из убежавшей каши, а потом долго оттирала руки от нее! Чистые миски вернулись в котелок, а я прошла чуть подальше и, стянув пропотевшую одежду, пошла в воду, осторожно щупая ногами дно. Хорошо, что здесь нет больших камней — в темноте не хотелось бы навернуться, вздымая тучи брызг. Лужа, гордо называемая озером, не доходила мне даже до талии, но купаться можно и здесь, с удовольствием ощущая прогретую за день воду. Жаль, не догадалась взять с собой мыло, а то и голову могла бы помыть!
