– Что еще за лава? – не поняла Боголюбова.

– А, ну да, вы же этого еще не проходили. Есть такой маскировочный комплект – «Кепара» называется. Делает тебя, грубо говоря, невидимым. Датчики там специальные, световоды и все такое… А «Лавва» – это такая анти-«Кепара». Излучатель, который выводит из строя датчики, – и тебя снова видно. Состоит на вооружении Альгера, ну и Ранолы, конечно, тоже – только у них он, наверное, называется как-нибудь по-другому. Ну а теперь, как выяснилось, парочка есть еще и у кремлевской охраны.

– Так это ж, наверное, хорошо, – заметила девушка. – Ни один враг не проберется!

– Так-то оно так, весь вопрос лишь в том: откуда они их взяли? Не думаю, что в Альгере – мы бы тогда, наверное, знали. То есть остается Ранола. А эти ребята за просто так ничего делать не станут… Так, ладно, давай сюда свой чай!

– Все время забываю тебе рассказать, – проговорила Лера, возвращаясь к столу с наполненной чашкой. – Мы же Кубок Школы взяли! По криску.

– Да ну?! – ахнул Иван. – Правда?!

– Истинная. В полуфинале в пух и прах разнесли «Кенгуру» – «шесть – два» на первой стадии и три прохода через ворота на второй. Без Эммы австралийцы вообще никакие оказались…

– А почему без Эммы? Ах да… – вспомнил Голицын, что как раз в это время Маклеуд была вместе с остальными второкурсниками в Африке.

– А к финалу ваши уже вернулись. Играли с китайцами – так у них и Чжу Пэн, и Чан Бяо вышли. Мы, правда, тоже усилились – за счет Глеба. Ну и битва же, я тебе скажу, была! Только одни забьют – другие тут же сравняют. Мы повели «один – ноль» – через минуту уже «один – один». Вышли вперед китайцы – мы почти сразу сквитали: «два – два». Так словно на качелях и качались весь матч. За минуту до конца игры – «четыре – четыре». И тут мы с Глебом и Маленьким улетаем в контратаку. Глеб бросает – казалось бы, наверняка – китайцы каким-то чудом отбивают. Мяч подхватывает Смирнов, бросает – чуть-чуть мимо. И тут у них защита не разобралась, снаряд отлетел ко мне – меня, правда, уже сильно в сторону унесло, но и китайцы как-то разлетелись по углам… В общем, забила. Ну и в последние полминуты, конечно, китайцы устроили мощный штурм, даже в дужку раз попали, но мы все же устояли. В итоге – «пять – четыре» в нашу пользу, и Кубок Школы – наш!

– Молодцы! – искренне похвалил Иван. – А мы, слышала, наверное, с ранольцами сыграли. По ранольским правилам. Свели в ничью – «пять – пять».

– Да, Глеб мне рассказывал, – кивнула Лера. – Нет, круглый криск-зал – это, конечно, что-то!

В этот момент из коридора послышался звонок.

– А вот и Хохлов! – вскочила девушка. – Сиди, я открою!

Прихлебывая чай, Иван слышал, как открылась входная дверь, и Пашкин голос спросил:

– Голицын здесь?

Лера ответила утвердительно – а затем в коридоре что-то с шумом упало.

– Эй, что там у вас такое? – отставив чашку, Иван стал подниматься из-за стола, но в следующее мгновение в дверях кухни уже возник Пашка. В руке у Хохлова был «Шилк».

– Не понял… – пробормотал Голицын, глядя на бластер.

– Куда уж тебе! – презрительно бросил Пашка. – Где флешка?

– Что с Лерой? – в свою очередь спросил Иван. – И что вообще здесь происходит?!

– Газовая? – игнорируя вопросы, Хохлов стрельнул глазами в сторону плиты. – Отлично! Итак, последний раз спрашиваю: где флешка?

– В надежном месте! – заявил Голицын. Вряд ли ящик стола в его гостиничном номере являлся таким уж и надежным местом, но так ли это в данный момент было важно?

– Я же ясно велел привезти ее сюда! – прорычал Пашка.

– Не срослось, – развел руками Иван. – А теперь, будь любезен, объясни…

– Перебьешься, – отрезал Хохлов, поднимая бластер. – Скажу лишь, что из всей этой шайки ты был самым нормальным, так что мне искренне жаль, что так все сложилось. В общем, извини, дружище: ничего личного! Прощай!

Хлопок выстрела – и Голицын, свалив по пути стул, рухнул на пол.

8

– …Ромео мертвый и Джульетта рядом. Покойница еще совсем тепла, она, как видно, только что убита…

Слова доносились до человека откуда-то издали. С другого конца квартиры? С улицы? Из другой жизни?

С трудом пробиваясь сонным сознанием сквозь тьму небытия, человек приоткрыл глаза: над ним кто-то стоял. Кто – неясно: фигура выглядела размытой, словно привидение. Человек попытался хоть немного сфокусировать взор – в висках застучало, и мир вокруг вновь померк.

– Кто вы? Что вам здесь нужно?!

Вновь голос. На этот раз другой. Совсем слабый… Зато говорит по-русски!.. По-русски? А как еще бывает?

– Я вас не понимаю! – первый голос. Тот самый, принадлежащий привидению. – Вы говорите по-французски? Или хотя бы по-английски?

По-французски? Это как?

– По-английски… Да, говорю… Кто вы?

– Меня зовут Николь Декуар. А вы, я так понимаю, та самая пресловутая одноклассница?

Николь? Какое странное имя… Но при этом как будто хорошо знакомое…

– Чья одноклассница? О чем вы?

– О молодом человеке, что лежит сейчас на полу на кухне. Мне он известен под именем Иван. А вам?

О! Иван!

– Иван?.. Ваня? Где он? И где Хохлов?

– Хохлов? Еще один одноклассник?

– В каком-то смысле… Куда он делся? И вообще, что здесь произошло?

– Это уж вам виднее, милочка, что тут происходит. Когда сюда вошла я, вашего третьего дружка здесь не было. Зато имелись два бездыханных тела на полу – ваше и Ивана, и открытые газовые конфорки – все четыре. Еще бы чуть-чуть – и наша милая беседа уже бы не состоялась… Газ я перекрыла, квартиру проветрила, а вот пробуждения вашего пришлось подождать… Парализующий бластер, да?

– Да… Откуда вы знаете?!

– Видела раньше. В Африке. Там бравые миротворцы успокаивали таким образом наиболее буйных погромщиков. А вы в чем провинились, милочка?

– Понятия не имею… Помогите мне, пожалуйста, подняться!..

– Не могу сказать, что делаю это с удовольствием… Ну ладно, давайте руку!

Послышался звук нетвердых шагов, и Иван предпринял вторую попытку открыть глаза.

На пороге кухни стояли Лера и Николь. Француженка аккуратно поддерживала слегка пошатывающуюся Боголюбову за талию.

Неимоверным усилием Голицын изобразил на лице вымученную улыбку. Лера улыбнулась в ответ. Декуар, чуть склонив голову набок, хищно прищурилась.

– Думаю, нам следует убраться отсюда, и как можно скорее, – проговорил Иван, немного придя в себя.

В квартире Леры царил совершеннейший разгром: не было ящика, не вывороченного на пол, не было дверцы, не распахнутой настежь, даже кафель на кухне и в ванной был местами отколот, а плинтусы – оторваны по всей длине. Одежда, посуда, книги – все валялось вперемешку под ногами. Среди разбросанных вещей Лера с трудом отыскала свой школьный браслет – уже без штатной флешки.

Девушка собиралась было уже замкнуть стальную ленту на своем запястье, но Голицын ее остановил:

– Ни в коем случае! Так они сразу же поймут, что ты жива!

– Как же это, интересно, они поймут? – попыталась возразить Боголюбова. – Пеленгатор же не работает!

– Это у тебя пеленгатор не работает. А у Пашки, вполне возможно, он в полном порядке. А тебя вон и бластера нет, а у него, вишь, нашелся!

– Ну, не знаю, – поежилась Лера. – Я уже так привыкла за год к этому браслету, что без него просто чувствую себя голой!

– Ничего страшного, – заявил Иван. – Как привыкла – так и отвыкнешь. И думаю, нам следует убраться отсюда, и как можно скорее!

– Честно говоря, я бы предпочла не спешить, – снова не согласилась девушка. – По-моему, наоборот: надо сесть и спокойно все обдумать. А то в голове у меня бардак – почище этого, – она обвела широким жестом развороченную квартиру.

– Обдумаем, – пообещал Голицын. – Но только не здесь. Хохлов может вернуться – так сказать, с контрольным визитом.

– Ну и пусть! На этот раз мы будем готовы!

– Не забывай: у него «Шилк»! Ему даже в квартиру не надо будет входить: просто пальнет через дверь – и все.