– Я так понял, ищут митинговавших, а так же, ваших сторонников. – Дзюба просмотрел еще пару картинок, и вернул ноутбук. – Кажется, вам пора сворачиваться.

– Вы оповестили Устюжного?

– Он уперся, к сожалению. Не хочет выезжать. Его арестуют  с минуты на минуту.

– Странно, что вы не предупредили меня.

– Ваш телефон отключен, – Дзюба схватился за карман, кивнул:

– Простите. Думал, это хоть немного поможет. Не мне, друзьям. Хорошо, ОМОН его не забрал. Там куча адресов.

– Не совсем разумно хранить все в телефоне, тем более в такое время. Простите, Лаврентий Анатольевич, что я вас поучаю, не подумайте дурного.

– Знаю, знаю, не говорите. Просто последнее время память стала совсем плохая. Про свой день рождения забыл, что тут говорить.

Они побеседовали до самого заката, и чуть позже, покуда через Верхнепортовую улицу не начали громыхать БТРы. Лаврентий вскочил со стула, опрокинув его, подошел к ограде. Мимо проезжала, рыча моторами, бронетехника, направляясь в Эгершельд.

– Кажется, новая партия этих головорезов с Кавказа, – буркнул Дзюба.

Тикусемо ничего не сказал. Машины скрылись за поворотом, после них, минут через пять в тот же район проехало с десяток автозаков. Около десяти колонна двинулась обратно. Последним ехал грузовик с сваленными на него в беспорядке трупами. Странно, выстрелов он не слышал. Или это не зомби были?

– Черт, да они весь город в крови умоют, взгляните, – Тикусемо находился на балконе, оттуда ему грузовик виделся куда как впечатляюще. Он молча кивнул и заметил:

– Вам нельзя больше оставаться в стране. Завтра же мы вас переправим в Токио. Самолетом не получится, но к Улиссу подойдет катер….

– А там как раз квартируют наши сторожевики. Славное получится действо.

– Не беспокойтесь, не в сам порт. Впрочем, я вас вывезу лично. Машину с дипломатическими номерами они остановить не посмеют.

– Яковлев посмеет, не только остановить, но и вытряхнуть из нее всех и запихать в КПЗ. Он же тот еще опричник, дай только волю.

– Я созвонюсь с береговой охраной, уточню время прибытия, – Тикусемо покинул балкон, оставив Дзюбу смотреть на опустевшую улицу через прутья решетки. Затем вернулся: – Завтра в четыре утра.

Но события развивались куда быстрее. Телевизор по всем каналам, за исключением общероссийских, передавал одни только новости. В консульстве работало две жидкокристаллические панели, одна передавала местное телевидение, где с начала первого ночи стали передавать распоряжения министра обороны о введении военного положения на срок одна неделя, и назначении военного коменданта во главе столицы Приморья, а так же разъяснения к ним, другая – японский новостной канал, на котором все эти новости комментировались в режиме реального времени. Дикторы и там, и там, зачитывали правила поведения, становящиеся обязательными для всех:  на улицу без документов не выходить, больше двух не собираться, останавливаться по первому требованию сотрудника МВД, коему предоставляется право стрелять на поражение в любую минуту. Общественный транспорт не выходит на улицы, работает только порт, службы экстренной помощи, перечисленные в списке магазины. Запрещается въезд и выезд граждан из города вплоть до особого распоряжения. Все институты городской власти распускаются, вводится военное управление, распускаются и все партии, местные партии и общественные организации, а их лидеры подлежат аресту, услышав эту поправку, Дзюба недобро усмехнулся. Хотел позвонить Устюжному, но Тикусемо не позволил.

– Телефон легко отследить. Они поймут, что вы в консульстве, блокируют, и вы уже отсюда не выберетесь.

Меж тем, диктор продолжал вещать. Из района Улисс в связи со сложившимся там положением будут выселены дома такие-то по улицам таким-то, список впечатлял. Сотовая связь прекращает работу с часа ночи на срок в двое суток. Гражданам в добровольном порядке следует сдать сотовые телефоны с приемниками, а равно все радиоприемники, работающие в УКВ диапазоне.

– Не понял, приемники-то зачем? – Дзюба не оборачивался от телевизора. – Ума решились.

– Через приемники можно передавать кодированные сообщения для пятой колонны… во время Второй мировой так и делалось. Сейчас для этого есть Интернет.

Но Интернет тоже отключился. Гражданам Японии, проживающим в Приморье временно или постоянно, предписывалось в течении суток покинуть страну.

– А вот это уже серьезно, – мрачно сказал Тикусемо. – Боюсь, просто так вас отсюда не вывезти. Патрули на улицах плюс дозоры в море. Надо было предусмотреть и высылать подлодку.

Дзюба истерически захихикал. Но через минуту опомнился.

– Да бросьте, все это неосуществимо. Ведь ни слова об армии не сказано. А как без нее военное положение устраивать. Черт, как я сразу не догадался, армия. Яковлева она не устраивает. Значит… – он прислушался, приглушил звук. – Слышите далекую стрельбу. Это, видимо, из Улисса. Значит, не все так просто. Ну да, ведь сообщали, что из Улисса будут выселять, вот вам пожалуйста, – он был почти счастлив, сам не понимая, почему. Однако, как только диктор заговорил о необходимости в кратчайший срок разоружить бандформирования, пресечь деятельность экстремистов и подстрекателей, для чего созданы группы быстрого реагирования внутренних войск МВД РФ, снова впал в тоску.

Через час Тикусемо показал ему свой ноутбук. Он долго молча смотрел на движение бронетанковых колонн по районам Первой и Второй речки. На пересечении Русской улицы и проспекта Столетия Владивостока, мотострелки смяли жалкий блокпост внутренних войск и двинулись дальше, в глубь города. Дзюба непонимающе обернулся к Тикусемо, тот лишь переключил канал на японские новости. Диктор как раз говорила о командующем Дальневосточного военного округа, его фотография показалась в правом углу, дикторша раскраснелась и так вытаращила глаза, сообщая молнию, что стала удивительно похожа на обычную русскую девицу, только что черные волосы лежали как парик на голове.

– По непроверенным данным командующий округом не подчинился приказу министра внутренних дел, господин Яковлев вылетел в Хабаровск на экстренную встречу. В настоящий момент, как мы можем видеть – та же картинка, что и у Тикусемо в ноутбуке, – как мотострелковые части русских движутся, ломая сопротивление внутренних войск, к центру города. В самом городе слышна беспорядочная стрельба, вероятно, местные жители оказывают внутренним войскам сопротивление.

Кадры сменились, картинка теперь показывала новое боестолкновение, уже ближе к зданию Администрации Приморья. Затем кадры возле Администрации: по всей улицы двигались внутренние войска, подгонялась бронетехника. Диктор сообщила: стрельба на юге города усилилась. К побережью подошли десантные суда. Это может свидетельствовать только об одном: армия в полном составе отказалась подчиняться приказам Яковлева. Возможны тяжелые бои в центре, где сейчас группируются основные массы войск МВД.

Дзюба слушал, буквально не дыша, ловил каждую новость. Диктор  продолжала сыпать новостями, девушка уже устала, по лицу катился пот. Но даже рекламной вставки не было. Наступило утро, взошло солнце, но его прихода никто не заметил. Диктор уже осипла, но продолжала тараторить новости или повторять случившееся за ночь для только проснувшейся аудитории. Как странно, показалось Лаврентию, где-то еще могли спокойно спать и видеть сны.

Когда попытка губернатора и выбраться из города провалилась, в Дзюбе что-то явственно щелкнуло. Более отсиживаться в консульстве он не мог, просто не имел права. А потому поднялся и произнес:

– Мне немедленно необходимо попасть на Светланскую.

– Простите, но как говорится… вы в своем уме? Там же внутренние войска, несколько тысяч, и к тому же…

– Даже не спорьте, дайте машину.

И все же они поспорили. Тикусемо уступил, понимая бессмысленность уговоров заведшегося лидера. Дзюба получил в шоферы Тацуо, в машину село еще несколько человек охраны консульства, спешно переодетые в штатское. Ехать было всего ничего, но на первом же перекрестке машину затормозили. Уже мотострелки. Лаврентия они не узнали, пришлось объясняться. На Алеутской снова остановка. Но когда командир подразделения узнал Лаврентия, Дзюба разом почувствовал себя в родной стихии. Попросил мегафон и начальство. Как такового командующего разношерстными отрядами мотострелков не было. Но за старшего по званию сошел полковник, командующий мотострелковой бригадой, первой прорвавшейся к Светланской и вступившей в перестрелку с внутренними войсками, когда те пытались вырваться в аэропорт. Лаврентия пропустили ближе к передовой и подняли на БТР. Тацуо и его люди хотели протиснуться следом, Дзюба только покачал головой, не место и не время. Он поднял мегафон и закричал, почти восторженно: