Девочки-старшеклассницы не прижимали руками высокие начёсы и не прятались от Серафимы Павловны: сегодня школьный вечер, сегодня «Чашка кофе».
Первыш сел за свой самый маленький стол и начал ждать, что будет дальше.
Зал постепенно наполнялся.
Первыш увидел Тамару Григорьевну и Валентина Васильевича. Валентин Васильевич скоро от них уйдёт, и Тамара Григорьевна будет одна их учить. А Валентин Васильевич будет писать учебник — новый учебник для первых классов.
Он так недавно и сказал.
И в учебнике будет про числовую ось, и про то, как правильно составлять математические формулы, и про то, как чертить развёртку кубика, скворечника или почтового ящика. Будет про всё то, с чем ребята справились. Может быть, даже будет и про химию и физику. Потому что настоящие ракеты, планетоходы, корабли на подводных крыльях не построишь без физики и химии. И урожай в поле не вырастишь, и удобный пакет для овощей не сделаешь, и даже современную куклу.
Первыш увидел Серафиму Павловну, Глеб Глебыча и тётю Клаву. Тётя Клава несла большой чайник и разливала из него в стаканы кофе.
Кофе был чёрный, без молока. Такой, какой пьют взрослые.
Подошла тётя Клава и к столу, за которым сидел Первыш. Первыш был взволнован. Вдруг тётя Клава удивится, что он сидит здесь, на вечере, и нальёт ему не кофе, а кисель?.. Возьмёт и принесёт другой чайник с киселём.
Что тогда делать?
Тётя Клава и правда удивилась, когда увидела Первыша. Но за другим чайником не пошла и налила Первышу кофе. Сказала:
— Веди себя хорошо.
Первыш кивнул. Он и не собирался вести себя плохо: он гость чемпиона.
И только тётя Клава отошла с чайником, как вдруг случилось несчастье: лопнул стакан. Да с таким грохотом, будто по нему ударили молотком.
На столе мгновенно получилась не какая-нибудь клякса, а кофейное озеро.
Первыш до того растерялся, что едва не заплакал. Вот тебе и чашка кофе… Вот тебе и гость чемпиона…
На помощь Первышу подбежали старшие девочки — члены комиссии. Начали успокаивать. И тётя Клава начала успокаивать. Она достала из кармана фартука тряпку, вытерла стол и снова налила кофе в другой стакан, в который члены комиссии предварительно положили чайную ложку.
Когда Первыш немного успокоился и уже не собирался плакать, он подумал: «Как хорошо, что всего этого не видела Света. Она бы сейчас сказала: «Эх ты, мадам Тюлюлю!» Света теперь по-новому начала дразнить Колю и всех других: не только чтокать, а ещё обзывать мадамами Тюлюлю.
Первыш отпил глоток кофе, потому что все так за столами отпивали кофе.
Ну и горечь!
Даже в носу как-то защекотало и чихать захотелось. Первыш достал из вазочки бумажную салфетку и вытер салфеткой рот. Вспомнил: а сахар?
Положил в стакан сразу четыре кусочка. Размешал. Попробовал.
Вроде ничего получилось. Терпимо.
Только пить не очень удобно: ложка болтается в стакане и всё время лезет в рот. Другие как-то придерживают ложку одним пальцем, чтобы не лезла в рот. А Первыш никак не мог придерживать её одним пальцем.
На редкость вертлявая попалась ложечка.
Тогда Первыш вытащил её из стакана и спрятал в вазочке с салфетками.
Вдруг по школьному радио объявили:
— К нам на вечер приехали чемпионы зимних Олимпийских игр и чемпионы мира братья Майоровы!
Что тут началось…
Школа возликовала. И Первыш возликовал. И даже тётя Клава. Она забыла про свой чайник.
Это, конечно, устроил Глеб Глебыч: договорился с братьями Майоровыми, чтобы они приехали, и никому ничего не сказал. Потому что доставлять радость очень приятно: Первыш это уже знает.
Братья Майоровы вошли в зал. Они были похожи друг на друга: в тёмных брюках и в синих спортивных куртках. На ярких широких лентах — золотые медали олимпийских чемпионов.
Это, конечно, опять Глеб Глебыч попросил братьев Майоровых надеть медали, чтобы ребята были счастливы полностью.
И ребята были счастливы. Полностью.
Братьев Майоровых пригласили за большой стол, где лежали коробочки и большая папка. Рядом с братьями за стол сели Глеб Глебыч и Серафима Павловна.
Глеб Глебыч сказал, что братья Майоровы приехали в школу, чтобы поздравить юных конькобежцев, вручить им значки чемпионов Олимпийской Снежинки и зачётные книжки спортсменов.
Все как-то забыли про кофе и только радовались, ликовали.
Тут Первыш подумал: «А где же Ревякин? Куда он пропал?» Вызовут сейчас получать награду, а Ревякина нет. Может быть, его опять снимают фотокорреспонденты и говорят, что те фотографии они помещать в газете не будут, а поместят эту.
И Глеб Глебыч действительно вызвал Ревякина получать награду. Сказал, что к столу президиума приглашается самый юный чемпион Олимпийской Снежинки — ученик 5-го класса «А» Ревякин!
Глеб Глебыч развязал тесёмки у большой папки и открыл одну коробочку.
Ревякина нет.
Все ребята начали громко звать:
— Ревякин!
И Первыш начал громко звать:
— Ревякин!
И тут появился Ревякин. Он вбежал в зал красный, задыхающийся. За ним вбежали в зал красные, задыхающиеся фотокорреспонденты.
Конечно, всё так и было, как думал Первыш.
— Скорее! — кричали ребята.— Получай награду!
Ревякин подбежал к столу президиума и совсем задохнулся от удивления: уж кого-кого, а братьев Майоровых он узнал. Он столько раз видел их на экране телевизора и в «Советском спорте», что не узнать было просто невозможно! Да потом, на братьях были надеты золотые олимпийские медали.
Глеб Глебыч сказал Ревякину:
— Отдышись.
Ревякин отдышался, и братья Майоровы вручили самому юному чемпиону зачётную книжку спортсмена, которую они достали из большой папки, и значок «Олимпийская Снежинка», который они достали из коробочки. В зачётной книжке спортсмена стояла печать. Круглая.
Первышу очень хотелось взобраться на стул прямо ногами, чтобы лучше всё видеть. Но он постеснялся — как-никак гость чемпиона и тётя Клава сказала: «Веди себя хорошо».
Фотокорреспонденты тоже отдышались и сняли Ревякина с братьями Майоровыми. Теперь наверняка скажут, что все те фотографии помещать в газете не будут, а поместят эту.
Серафима Павловна сказала Ревякину:
— Пойди и покажи всем «Олимпийскую Снежинку».
И Ревякин начал подходить ко всем столам и показывать «Олимпийскую Снежинку». Он первый её получил!
И опять ребята ликовали.
Ревякин подошёл к Первышу. И не просто показал «Снежинку», а отдал её надолго разглядывать. И сам за стол к Первышу сел.
«Олимпийская Снежинка» была нарисована на тёмном фоне: серебристая мохнатая звёздочка и внизу звёздочки — пять олимпийских колец. Первыш посчитал — пять.
Сзади приделана булавочка с замочком.
Первыш помог Ревякину приколоть «Снежинку» к форменной куртке. А тётя Клава налила Ревякину полный стакан кофе.
Глеб Глебыч вызвал к столу президиума остальных чемпионов и вручил им значки и книжки спортсменов.
Кто хотел, опять взялся за кофе, а кто хотел, вышел танцевать: по школьному радио пустили танцевальную музыку.
Вдруг члены комиссии начали подпрыгивать — совсем как первоклассники — и прокалывать чем-то острым шары, которые свешивались с потолка зала.
Шары лопались, и на танцующих выливались из шаров потоки мелких круглых бумажек. Такие мелкие круглые бумажки называются «конфетти». Первыш знал про них. И про серпантин он знал, которым была обкручена люстра.
Члены комиссии начали кидать и серпантин, обкручивать всех танцующих.
Кто их придумал, эти разные весёлые бумажки?
Наверное, очень весёлый человек. Потому что там, где они, всегда только весело.
Первышу тоже захотелось, чтобы над ним прокололи шар. Он бы потом рассказал об этом и Серёже, и Боре, и всем-всем!
