– Пока мы ничего не в силах сделать, – сказал Стрейджен. – Посмотрим, что скажет Валаш на состряпанную тобой небылицу. Говори небрежно, как о пустяке, покуда мы не поймем, куда он клонит.

– А потом ты начнешь учить меня резать кошельки? – с притворным воодушевлением осведомился Телэн.

– Ладно, – вздохнул Стрейджен, – извини. Признаю, что ты знаешь, что делаешь.

– О, спасибо тебе, Вимер! – с жаром воскликнул Телэн. – Спасибо, спасибо!

– Ты слишком много времени проводишь с принцессой Данаей, – кисло пробормотал Стрейджен. – Я очень надеюсь, что она-таки женит тебя на себе. Ты этого вполне заслужил.

– Прикуси язык, Стрейджен. Я пока еще бегаю быстрее, чем она.

– Это не всегда помогает, Рельдэн. Я тоже думал, что умею бегать, но Мелидира одним словом сшибла меня с ног.

– Вот как? И что же это за слово?

– Прибыль, мой юный друг. Она помахала у меня перед носом бесчисленными грудами золота.

– Ты продался, Стрейджен, – упрекнул Телэн. – Ты изменил всемирному братству холостяков ради звонкой монеты.

– А ты не изменил бы? Речь ведь идет не о пригоршне медяков.

– Дело в принципе, – возвышенно ответил Телэн. – Я бы ни за что не продался за деньги.

– Полагаю, мой юный невинный друг, что Даная предложит тебе отнюдь не деньги. Если ты начнешь бежать сейчас, ты, возможно, и сбежишь от нее, хотя я в этом не уверен. Я знавал вашего отца, а у мужчин в вашем роду имеется определенная слабость. Даная все равно заполучит тебя, Телэн. У тебя нет ни малейшего шанса.

– Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом? От этой темы у меня мурашки бегут по коже.

Стрейджен рассмеялся, и они отворили грязную дверь, к которой вела лестница.

Валаш сидел в тусклом свете единственной свечи, с уныло-обреченным видом слушая, как лопочет Огераджин, выплескивая длинные бессвязные фразы.

– Похоже, ему никак не становится лучше, – заметил негромко Стрейджен, когда он и Телэн подошли к столу.

– Ему уже никогда не станет лучше, – вздохнул Валаш. – Я и прежде видел, как протекает эта хворь. Не подходите к нему слишком близко. Он сейчас особенно заразен.

– Да уж, – содрогнулся Телэн, – не хотел бы я подхватить от него эту заразу.

– У вас есть что-то для меня? – осведомился Валаш.

– Я бы не дал за это голову на отсечение, мастер Валаш, – осторожно проговорил Телэн. – Те, от кого я это услышал, – не слишком-то надежный источник. Впрочем, можешь передать это в Панем-Деа. Их это прямо касается, так что пусть что-нибудь предпримут.

– Продолжай, – буркнул Валаш.

– В общем, я слышал, как в одной портовой таверне разговаривали два арджунских солдата – настоящие солдаты арджунской армии, а не те, кого набрал лорд Скарпа. Они толковали о каких-то приказах, которые только что доставили из столицы Арджуны. Насколько я понял, им приказано готовиться к большой военной кампании в джунглях. Солдаты считали, что они примут участие в нападении на лагерь лорда Скарпы в Панем-Деа.

– Не может быть! – фыркнул Валаш.

– Они говорили, что приказ исходит от самого короля Ракьи. Получили этот приказ, само собой, офицеры, так что, может, солдаты чего и напутали – но они были совершенно уверены, что арджунская армия готовится напасть на войска Скарпы. Я подумал, что тебе стоило бы об этом знать.

– Эти солдаты были пьяны, Рельдэн. Король Ракья наш союзник.

– В самом деле? Поразительно! Тогда ему следовало сообщить об этом своим войскам. Те двое, которых я подслушал, так и пускали слюнки, грезя о добыче, которую они награбят в Панем-Деа.

– Королева едет, едет в Панем-Деа, – вдруг визгливо проблеял Огераджин на мотив старой колыбельной песенки, – королева едет, едет в Панем-Деа… – И залился пронзительным безумным хихиканьем.

По лицу Валаша скользнула досадливая гримаса.

– Успокойся, господин мой, – пробормотал он, с опаской посмотрев на Телэна и Стрейджена.

– Королева едет, едет в Панем-Деа, в золотой карете едет в Панем-Деа, – напевал Огераджин надтреснутым голоском.

– Не обращайте на него внимания, – торопливо сказал Валаш. – Он просто сам не знает, что лопочет.

– Похоже, он здорово тронулся, – заметил Стрейджен.

– В золотой карете, с белыми конями… – надтреснуто блеял Огераджин.

– Слыхали вы когда-нибудь этакую чушь? – со слабым смешком проговорил Валаш.

– Должно быть, наше присутствие его возбуждает, – сказал Стрейджен. – Он ведь вечером обычно засыпает?

– Да, как правило.

– Отлично. С этих пор мы с Рельдэном будем приходить после полуночи, когда он уже заснет.

– Да, Вимер, так будет лучше. – Валаш все еще с беспокойством поглядывал на них. – Знаете, он ведь не всегда был такой. Это все болезнь.

– Не сомневаюсь. Он, должно быть, даже не сознает, что говорит.

– Именно, именно. Он совершенно не в себе. Забудьте вы об этой дурацкой песенке. – Валаш сдернул с пояса кошелек и выудил оттуда несколько монет. – Вот, возьмите. И приходите, когда он заснет.

Два вора поклонились и бесшумно ушли.

– Как он забеспокоился, а? – сказал Телэн, когда они спускались по лестнице.

– А, так ты заметил? Он настолько забылся, что решил расщедриться.

Они спустились с лестницы.

– Куда теперь? – спросил Телэн.

– Пока что никуда. Никому об этом не говори, ладно?

– О чем?

Но Стрейджен уже произносил звучные стирикские слова, плетя в воздухе пальцами сложные узоры.

Телэн во все глаза смотрел, как Стрейджен повернул руки ладонями вверх и тряхнул ими, словно выпуская невидимого голубя. В глазах его появилось отстраненное выражение, и губы беззвучно зашевелились. Наконец он улыбнулся.

– Я ее удивил, – сказал он. – Пойдем.

– Что это значит? – спросил Телэн.

– Я сообщил то, что мы узнали, Афраэли, – пожал плечами Стрейджен.

– Ты? Когда это ты успел выучиться стирикской магии?

– Это не так уж трудно, Телэн, – ухмыльнулся Стрейджен. – Я частенько видел, как это делает Спархок, а я, в конце концов, владею стирикским. Самое сложное – жесты, но Афраэль мне уже дала несколько наставлений. В следующий раз я справлюсь лучше.

– Откуда ты знал, что у тебя получится?

– Я и не знал. Я просто решил, что пора попытаться. Афраэль мной очень довольна.

– А ты понимаешь, что только что отдал себя ей на службу со всеми потрохами? Я достаточно хорошо знаю Афраэль. Теперь ты ее раб, Стрейджен. Она заполучила тебя.

– Ну что ж, – пожал плечами Стрейджен, – бывает и хуже. Афраэль и сама воровка, так что, думаю, мы поладим. – Он расправил плечи. – Ну что, идем?

– Ты в этом точно уверена? – нетерпеливо спросил Спархок.

– Келтэн уверен, – отвечала Богиня-Дитя. – Он проходил мимо дома, и Алиэн запела. Уж он-то узнал бы ее голос, верно?

Спархок кивнул:

– Ее пение подняло бы его и из могилы. Как скоро ты сможешь доставить меня в Натайос?

– Вначале доставим остальных в Диргис. Я хочу посвятить Ксанетию и Сефрению в последние события.

– Мне они и так известны. Афраэль, я должен попасть в Натайос.

– Всему свое время, Спархок. До Диргиса не так уж и далеко, и у остальных могут возникнуть кое-какие полезные идеи.

– Афраэль… – начал он.

– Сделаем по-моему, Спархок, – твердо ответила она. – Это не займет много времени, зато ты успеешь взять себя в руки. Остальные ждут нас в комнате с картой во всю стену. Пойдем к ним, и все вместе отправимся в Диргис.

Перед тем как им выехать в путь, произошел еще один короткий спор.

– Мне не нужен конь, – упрямо повторила Бетуана, затягивая ремешок сапога. Афраэль вздохнула.

– Пожалуйста, Бетуана, – сказала она, – сделаем по-моему.

– Я могу бежать быстрее коня. Зачем он мне сдался?

– Затем, что ты знаешь расстояние до Диргиса, а конь – нет. Мне так будет легче. Ну пожалуйста, Бетуана, ради меня! – Богиня-Дитя умильно взглянула на воинственную королеву атанов.

Бетуана рассмеялась и наконец сдалась.