– Медленно, – прибавил Тиниен. – Очень, очень медленно.

Гонец из Натайоса, небогато одетый дакит, вошел в комнату, шатаясь от изнеможения.

– Барон, – прохрипел он, – какое счастье, что я отыскал тебя…

– Говори!

– Можно мне глотнуть воды?

– Сначала скажешь, в чем дело, а потом можешь пить, что пожелаешь.

– Лорд Скарпа велел передать тебе, что человек, за которым вы следили, – не Спархок.

– Я вижу, Скарпа окончательно спятил.

– Нет, барон. Заласта подтвердил это. Некто, кого называют Клаалем, видел человека, которому вы передавали послания. Ты, кажется, должен знать, кто такой этот Клааль. Как бы то ни было, он сообщил, что человек с перебитым носом выглядит как Спархок, но на самом деле это вовсе не он. Клааль, судя по всему, способен определить это наверняка.

Парок разразился гнусными ругательствами.

– Дело плохо, – проворчал Тиниен. – Я сообщу об этом Афраэли. Надо выручать Берита и Халэда.

– Скарпа убил жену Спархока? – спросил барон у гонца.

– Нет, господин барон. Он хотел это сделать, но Заласта помешал ему. Мне велено передать тебе никоим образом не давать понять самозванцу, что мы разгадали его. Заласте нужно время, чтобы переправить пленниц в безопасное место. Он хочет, чтобы ты продолжал действовать, как будто ничего не случилось. После того как он упрячет женщин, он сообщит тебе, что можно прикончить того, кто выдает себя за Спархока.

– Стало быть, теперь всем заправляет Заласта?

– Да, барон Парок. Лорд Скарпа немного… не в себе, можно сказать.

– Можно сказать, спятил. Так будет точнее. – Парок принялся расхаживать по комнате. – Я уж гадал, сколько времени понадобится на то, чтобы у Скарпы окончательно поехала крыша, – бормотал он. – Так, пожалуй, даже лучше. Заласта, конечно, стирик, но по крайней мере не чокнутый. Возвращайся и скажи ему, что я получил его сообщение и что я не сделаю ничего, что могло бы нарушить его планы. Дай ему понять, что я не питаю нежных чувств к Скарпе и буду верен ему, Заласте, целиком и полностью.

– Слушаюсь, господин барон.

Герцог Миланис поднялся и подошел к открытому окну.

– Господи! – воскликнул он, закрывая окно. – Чем это здесь так чудовищно воняет?

Тиниен обернулся и увидел нависшего над ними тролля.

– Блокв, – сказал он, – нехорошо вот так приходить в логова людей.

– Меня послал Кхвай, Тин-ин, – пояснил Блокв. – Кхвай устал ждать. Он хочет жечь злых огнем, который горит вечно.

И тут тусклый полумрак расколотого мгновения наполнился дымом, и перед ними возник чудовищный силуэт бога огня.

– Твоя охота слишком долгая, Улаф-из-Талесии. Ты нашел злых? Если нашел, покажи, где злой. Он будет гореть вечно.

Тиниен и Улаф обменялись долгим взглядом. Затем Тиниен по-волчьи ухмыльнулся.

– Почему бы и нет? – сказал он.

– Действительно, почему бы и нет? – согласился Улаф и повернулся к окутанному искрами богу огня.

– Наша охота была удачной, Кхвай, – объявил он. – Мы нашли одного из злых, которые украли подругу Анакхи. Теперь ты можешь ввергнуть его в огонь, который горит вечно. – Улаф помолчал. – Есть и другие, за кем мы охотимся. Мы не хотим спугнуть их, потому что тогда наша охота станет труднее. Может Гхномб поместить этого злого в He-Время? Там ты ввергнешь его в огонь. Если он будет гореть в He-Времени, другие из его стаи не почуют дым и не услышат криков, и мы не спугнем их.

– Это хорошая мысль, Улаф-из-Талесии, – согласился Кхвай. – Я скажу об этом Гхномбу. Он поместит того, кто будет гореть вечно, во время, которое не движется. Кого из них я должен сжечь?

– Этого. – Улаф указал на барона Парока.

Герцог Миланис, поворачиваясь от окна, застыл на полушаге, точно изваяние.

Барон продолжал беспокойно расхаживать по комнате.

– Нам придется принять новые предосторожности, – говорил он, не замечая, что люди вокруг него окаменели. Затем он развернулся и налетел на изнеможденного гонца из Натайоса.

– С дороги, болван! – рявкнул он. Тот не шевельнулся.

– Я велел тебе возвращаться к Заласте! – в гневе проревел Парок. – Почему ты еще здесь?

Он ударил гонца наотмашь по лицу и закричал от боли, разбив руку о нечто, более твердое, чем камень. Барон дико огляделся.

– Что это с вами всеми стряслось? – пронзительно крикнул он.

– Что он говорит? – прозвучал ужасный голос Кхвая.

Парок уставился на гигантскую фигуру Бога-Тролля, завопил и опрометью бросился к двери.

– Он не понимает, что он в He-Времени, – по-тролличьи ответил Улаф.

– Он должен знать, за что наказан, – решил Кхвай. – Он поймет, если ты заговоришь с ним птичьими звуками?

– Я заставлю его понять, – заверил Улаф.

– Это хорошо. Заговори с ним. Парок бессмысленно молотил кулаками по неподвижной двери.

– Это тебе не поможет, старина, – изысканно вежливым тоном сообщил Улаф перепуганному насмерть дакиту. – Дела обернулись для тебя – хуже некуда, барон Парок. Этот парень, у которого из ушей идет дым, – Тролль-Бог Кхвай. Он недоволен тем, что ты принимал участие в похищении королевы Эланы.

– Кто ты такой? – взвизгнул Парок. – Что происходит?

– Ты доставлен к месту казни, барон, – пояснил Тиниен. – Как уже сказал мой друг, Кхвай весьма тобой недоволен. Поступки, которые мы привыкли спускать, – похищения, отравления, требование выкупа – отчего-то страшно раздражают троллей. Они народ в высшей степени высоконравственный. Впрочем, в твоем положении есть одно маленькое преимущество. Ты никогда не умрешь, барон Парок. Ты будешь жить вечно.

– О чем ты говоришь?

– Увидишь.

– Теперь он понял? – нетерпеливо спросил Кхвай.

– Мы думаем, что понял, – ответил Улаф на языке троллей.

– Хорошо. – Кхвай неумолимо шагнул к съежившемуся от страха Пароку и вытянул громадную лапу.

– Гори! – проревел он.

Барон Парок пронзительно закричал.

А потом его лицо пошло трещинами, и из-под кожи брызнули языки слепящего пламени. Куртка задымилась – и в один миг превратилась в пепел.

Он снова закричал.

Он все еще напоминал обликом человека, но этот облик был сотворен из пламени. Барон горел заживо, не сгорая, плясал и выл, корчась в немыслимых муках.

Кхвай ударил кулаком по неподвижной двери, и она разлетелась пылающими обломками.

– Беги! – проревел Тролль-Бог. – Беги и гори вечно!

И пылающий дакит с воплем бросился бежать.

Арджун застыл, вмороженный в остановленный миг вечного «сейчас». Горожане замерли недвижными изваяниями, не подозревая, что мимо них по безмолвным улицам мчится огненный призрак. Они не слышали его диких воплей и не видели, как он, охваченный пламенем, со всех ног бежит к озеру.

Пылающий силуэт, бывший бароном Пароком, бежал, оставляя за собой облако жирного дыма. Он добежал до пристаней и, пылая, выскочил на длинный пирс, далеко протянувшийся в темные воды Арджунского моря. Добежав до края пирса, он не остановился ни на мгновение, но прыгнул вниз, жадно стремясь к живительной прохладе воды. Однако озеро, как и все в этом остановленном мгновении, застыло, и его гладь была неподатлива и тверда, как алмаз. Пылающий призрак испустил разочарованный вой и, упав на колени, замолотил кулаками по сверкающей глади, моля пропустить его, дать ему погрузиться в благословенную прохладу, такую близкую и такую недоступную. Затем Парок вскочил, подгоняемый грозным велением Тролля-Бога. Вопя от немыслимых мук и страшного одиночества, человеческий силуэт, состоящий из вечного пламени, бежал по темной алмазно-твердой глади, постепенно уменьшаясь, покуда не стал только искоркой в ночном сумраке огромного озера. И только вой его, душераздирающий плач боли и одиночества, еще долго разносился эхом по равнодушным берегам.

– Хорошо бы Спархок поскорей вернулся, – едва слышно прошептал Телэн, когда он и Стрейджен вновь поднимались по ветхой лестнице на знакомый чердак. – Мы добыли множество чертовски важных сведений и никак не можем передать их остальным.