На этом уговоры не закончились. Вечером, готовясь к балу (разумеется, увильнуть от эпохального мероприятия мне не удалось), я была вынуждена битый час выслушивать наставления Воллэна и Лонара.

– Ваше величество, вам необходимо сегодня же помириться с Теорой! – зудели оба, нависнув надо мной, как два гранитных монолита. – От этого зависит исход наших переговоров.

К тому моменту я уже была на пределе. Сегодня все словно сговорились! Каждый норовил дать дельный, по его мнению, совет и наставить меня на путь истинный.

Попросив Инэку, сооружавшую на моей голове нечто, отдаленно напоминающее Эйфелеву башню, плеснуть в бокал вина, повернулась к своим мучителям и саркастически произнесла:

– Повторяю для особо одаренных: переговоры провалились. Не вижу смысла распинаться перед Теорой, она четко дала понять, что своего решения не изменит.

– Нарин, смири свою гордыню и послушай нас, – не прекращал внушать мне Воллэн. – Одно дело говорить с Теорой при посторонних, другое – один на один.

Вернулась Инэка с подносом. Не успела даже коснуться хрустальной ножки, как Вол схватил бокал и залпом осушил его. Нервничает. Я тоже. И как никогда нуждаюсь в небольшой разрядке. Пришлось самой подрываться и подавать себе аперитив. А в спину мне звучал противный, словно электродрель, голос Лонара:

– Королева в долгу перед вами. Напомните ненавязчиво, как шпионили для нее… я хотел сказать, вели в Драгонии расследование, – поправился старейшина.

Пропустив первый бокал, злобно глянула на Лонара. Хам! Даже прося о помощи, ухитряется меня поддеть.

Вторую порцию алкоголя мне не дал уничтожить Воллэн. Советник опасался, как бы к началу вечера я не дошла до той кондиции, когда трудно ворочать языком. Тогда плакало наше с Теорой примирение.

– Лучше поговорить с ней перед балом, – наседал Воллэн, взглядом поторапливая Инэку заканчивать мой туалет. Та забегала вокруг столика, хватая с него все и сразу: заколки, духи, румяна… А эмпат тем временем продолжал: – Я узнавал, ее величество сейчас у себя.

В конечном итоге им удалось меня уломать.

Обреченно вздохнув, спросила:

– Одеться позволите без вашего «приятного» общества?

Воллэн, довольный результатами общения, поспешил скрыться с глаз, пока я не передумала. А вот Лонар почему‑то не собирался оставлять меня в покое.

– Только прошу, постарайтесь сегодня не касаться нашей проблемы. Просто расположите к себе правительницу, скажите, что погорячились на совете, напомните о вашей дружбе, – повторился старейшина.

– И о ее должке… Поняла, Лонар, не дура.

Эмпат с сомнением посмотрел на меня. У него явно были свои соображения на этот счет.

– Вы, главное, подготовьте благоприятную почву, а уж говорить о делах будет Воллэн.

– Почему же не вы? – удивилась я. – Сегодня на совете так блестяще выступили.

– Я… э‑э… – Старейшина замялся. – Должен ненадолго отлучиться из Неаля.

– Это еще зачем?

– У меня родственники живут в соседнем городе, – оправдывался эмпат. – Хотел оповестить их о воле монархов и посоветовать поскорее покинуть Долину.

– Логично, езжайте. Забота о ближних – похвальное дело.

Лонар кивнул и скрылся за дверью.

Сменив повседневный наряд на бальное платье из белой кисеи, я скрепя сердце отправилась выполнять свой монарший долг. Хмуро кивая в ответ на приветствия слоняющихся без дела придворных, проследовала в правое крыло дворца, где, как сказал Вол, остановилась Теора.

Благо застала королеву в одиночестве, без советников, магов и шустрых служанок. Теора почему‑то бегала из угла в угол, заглядывая под столы и стулья, в беспорядке громоздившиеся в просторном помещении. Дождавшись, пока правительница вдоволь наползается по ковру, расстеленному возле камина, и закончит раскидывать с дивана подушки, я осторожно кашлянула.

Теора обернулась и, смахнув выбившуюся от усердия из прически золотую прядь, сказала:

– Не слышала, как ты вошла. Ну проходи.

Усевшись в первое попавшееся кресло, продолжила наблюдать за метаниями правительницы.

– Теора, я пришла извиниться…

Королева на миг оторвалась от шкатулки с украшениями и обернулась.

– Кто надоумил: Воллэн или Лонар?

– Ни тот ни другой, – соврала, не краснея.

– Значит, Лориэн, – по‑своему растолковала мой ответ Теора. – После совета он ворвался ко мне. Требовал, чтобы я немедленно нашла тебя и извинилась. Иначе грозился никогда не возвращаться в Нельвию и назло мне переехать жить в Драгонию.

Я улыбнулась. Узнаю Лора. Заступился за меня перед матерью. Как трогательно.

– И что вы ему ответили?

– Посоветовала не совать свой нос куда не следует и немного поостыть. Мой сын пообещал, что этого так не оставит, и опрометью кинулся прочь.

Очень благородно со стороны друга попытаться таким простым способом урегулировать международный конфликт. Но давить на мать угрозой бегства – весьма глупо. Не менее глупо было надеяться, что наша с Теорой прежняя дружба поможет изменить ситуацию.

Но попробовать все же стоило.

– На совете я немного погорячилась. Сожалею, что наговорила лишнего.

– Да и ты меня извини, – тепло улыбнулась женщина. – В последнее время я сама не своя, столько всего навалилось. Нам никак не удается оправиться после битвы с демонами. Чуть ли не каждую ночь я просыпаюсь в слезах, вспоминая о тех событиях.

– Слышала, Геллион почти отстроили.

– Да, ты его не узнаешь, – с безграничной нежностью промолвила Теора. – Он стал еще краше. Тебе придется заново знакомиться с нашей столицей.

– С большим удовольствием побываю в Нельвии, – подольстилась я к королеве.

Кажется, у нас мир. Кто бы мог подумать, что Теора так быстро остынет. Может, Лор прав и она просто погорячилась на совете, потому что была не в духе? А сейчас у правительницы хорошее настроение и стоит попробовать переубедить ее. Открыла было рот, но, к счастью, вовремя вспомнила о наставлениях де Ранвальма. Ладно, пусть мой дражайший советник сам разбирается с Теорой. Почву я, как Лонар и просил, подготовила, осталось ее засеять, дабы она дала нужные нам всходы.

Рассказывая про зимний сад, недавно разбитый в геллионском дворце, королева опять вернулась к своим поискам.

– Что‑то потеряли? – участливо спросила я.

– Да вот, никак не могу вспомнить, куда положила амулет, – развела руками Теора.

– Что за амулет?

– Блокирующий посягательства эмпатов на мои сокровенные мысли, – ответила королева и осеклась. – Извини, не стоило этого говорить…

– Все нормально, – отмахнулась я. – Сама всегда таскаю с собой целую коллекцию такой бижутерии. Без нее, находясь рядом с эмпатами, чувствуешь себя обнаженной.

– Точно. Неприятно, когда заглядывают в душу, – подтвердила Теора. – А скрывать свои мысли и чувства не всегда удается.

Повинуясь внезапному порыву, я сняла кулон, с которым практически никогда не расставалась, и протянула его старой знакомой:

– Вот, возьмите.

– Не стоит беспокоиться, – стушевалась Теора, обескураженная моим великодушным поступком.

– Стоит, стоит, – заверила ее я и сама надела на шею королеве украшение.

Теперь Вол может мною гордиться. Мало того что быстро помирилась с Теорой, так еще и снабдила ее жизненно необходимой вещицей.

– Говорю же, у меня таких побрякушек пруд пруди. Есть в форме ромба, трилистника, сердечка… Если не нравится этот, могу дать любой другой. – Немного подумав, добавила: – Хотя сердечко не отдам, оно мне самой очень нравится.

Женщина рассмеялась: