Человек примерно на полголовы был ниже Спасаломской, но получалось это оттого, что актриса стояла на высоких, как ходули, каблуках, сними она их, оказалась бы вровень с этим человеком, а то и пониже его. Но и тогда он все равно смотрел бы на нее снизу вверх, как на недостижимую звезду, которая светит по ночам в небесах. Ею можно только любоваться. Он и сейчас боялся обжечься от ее огня. Она слишком близко подошла к нему. Он накинул на себя костюм – в нем скоро станет холодно, но простоял он на улице всего несколько минут и еще не продрог.
Вряд ли это ветер растрепал его волосы. Скорее всего, он просто не успел причесаться, лишь пригладив их и даже не посмотрев в зеркало, насколько ему удалось справиться с ними.
– Познакомьтесь, – сказала Спасаломская, когда Шешель подошел к ним, предварительно лишив авто признаков жизни, хорошо еще, что она воскресать умела, – Александр Иванович, Павел Петрович.
– Очень приятно, – и лицо Павла Петровича расплылось в улыбке. Он чуть наклонился вперед, но не очень сильно, точно следовал церемонии, которой встречает гостей высокопоставленный чиновник Страны восходящего солнца. Будь он рангом чуть пониже, то согнулся бы в поясе и уперся взглядом в носки ботинок Шешеля. Но вопрос – какое звание у Шешеля, чтобы так расшаркиваться перед ним. Что спрашивать? И так понятно. Ведь вместе с ним приехала звезда.
– Очень приятно, – в свою очередь поддержал ритуал Шешель, но в ответ лишь чуть качнул головой.
– Пойдемте, – засуетился Павел Петрович, взяв на себя роль проводника, повернулся к Шешелю и Спасаломской спиной, толкнул дверь магазина, которую освободил от замка заранее, чтобы не терять драгоценного времени, когда дорогие гости приедут. По голосу Спасаломской он понял, что та очень спешит.
Только сейчас Шешель, устремив‑таки взор на вывеску магазина, прочитал:
«Ювелирный магазин Павла Лихонтова»
«Блеск, который ослепит вас», – добавил он рекламный слоган, засевший в голове после того, как несколько раз натыкался на него в газетах и журналах. Очень известный магазин.
Но ослепило его не золото и не драгоценности, тускло мерцавшие за стеклянными прилавками, а свет, оправленный в хрусталь, который разбудил Лихонтов, как только они вошли в магазин.
Чувствовалось, что Спасаломская бывала здесь раньше. Она без всяких вопросов, обогнав хозяина, уверенно двинулась к одному из прилавков.
Брошенное авто, свет в ювелирном магазине в то время, когда все законопослушные граждане уже отходят ко сну, а на улице личности только подозрительные встречаются – у кого угодно без зазрения совести документы потребовать для проверки можно, все это, как мед медведя, притянет сюда полицейских. Успеешь ли объяснить им, что это не ограбление, прежде чем они свяжут руки и поволокут в участок для выяснения личности.
– Вот это, – сказала Спасаломская и ткнула пальчиком в стекло, под которым были рассыпаны колечки с бриллиантами.
– Превосходный выбор, – сказал Лихонтов, оказавшись тем временем уже за прилавком. Он потянул на себя выдвижной ящик, взял двумя пальцами указанное Спасаломской колечко, протянул ей.
Спасаломская надела его на палец, повертела перед глазами, любуясь, как свет играет в алмазных гранях, потом протянула руку к Шешелю, точно для поцелуя.
– Нравится? – спросила она.
– Конечно, – сказал Шешель.
Попробуй скажи он что‑то другое. Он хотел притянуть руку Спасаломской к себе поближе, но не успел, потому что, как только она услышала его слова, в тот же миг отдернула руку, будто коснулась огня или холодной воды, и вновь подняла ее к своим глазам.
– Да, пожалуй, неплохо, – она в последний раз окинула взором прилавок, выискивая, осталось ли там что‑то более достойное, но взгляд ее так ни за что и не зацепился, и она через секунду поняла, что вновь смотрит на кольцо на своем пальце, притягивающее ее взор, как магнит. – Теперь давай подыщем что‑нибудь для тебя, – произнесла она, так и не оторвавшись от своего кольца, – Павел Петрович, помогите же нам.
По улице проехало авто, чуть замедлив скорость перед магазином. Ее пассажиров привлек горящий в ювелирном свет, но, заглянув через витрину, они не разглядели ничего криминального, а может, постарались побыстрее прочь убраться, решив лучше не ввязываться в это дело. Пусть во всем полиция разбирается. Значит, она скоро появится.
– У нас есть превосходный выбор мужских обручальных колец, – начал свою лекцию Лихонтов тоном экскурсовода, который привел посетителей в очередной зал музея, – пойдемте вот сюда, – и он передвинулся на пару метров влево, к другому прилавку, но пока не стал выдвигать его, дожидаясь, когда Шешель на чем‑то остановит свой выбор.
Кольца были надеты на искусственные пальцы, сделанные то ли из какого‑то камня, то ли из пластмассы и так искусно, что создавалось впечатление, будто они настоящие. Их отрубили совсем недавно. Разложение еще не успело коснуться их. Или они до сих пор лежали в холодильнике. Лишь перед самым приходом Шешеля и Спасаломской ювелир разложил их на прилавке. На ощупь – они холодные, как лед. Человек с расшатанными нервами от догадок таких мог и в обморок упасть.
– Вот, – сказал Шешель и еще не успел указать выбранное кольцо, как ювелир, проследив за его взглядом, открыл прилавок и извлек нужное кольцо.
По золоту шли узоры, полосочки, витиеватости, будто его опутывал плющ, который, прикоснувшись к кольцу, тоже превратился в золото. Станет ли палец Шешеля золотым, когда он примерит кольцо?
– Мило, – оценила этот выбор Спасаломская.
После такой оценки оставалось только посмотреть, как кольцо сидит на пальце. Оно не болталось и не жало, и палец Шешеля золотым не стал.
– Очень хорошо, мы все это забираем.
Спасаломская не отрывалась от прилавка, точно хотела взять еще что‑нибудь – браслет или колье, а может, и то и другое, да еще вон ту диадему, усыпанную драгоценными камнями, и серьги к ней. Неужели ювелир все это богатство держит на витрине и на ночь не убирает в сейф? Скорее всего нет. Он пришел пораньше, успел все разложить до прихода дорогих гостей, потому что не хотел встречать их пустыми прилавками.
«О, господи», – чуть не взвыл Шешель, когда вспомнил, сколько денег у него в кошельке. Их явно не хватит, чтобы оплатить выбранный товар.
– Пришлите мне утром счет, – сказала Спасаломская, – я думаю, что мы еще не уедем в свадебное путешествие.
«Какое свадебное путешествие? – всполошился Шешель, и глаза его воровато забегали. – Вот ведь не сказал ей, что нужно съездить в Санкт‑Петербург. Как теперь из ситуации выкручиваться? Обидится ведь».
– Желаю вам счастья.
– Спасибо, – ответ Шешеля звучал механически в отличие от Спасаломской, которая произнесла это слово с таким чувством, что ювелир после этого должен был ей кольца просто подарить.
Он может гордиться тем, что Спасаломская для своей свадьбы покупала кольца именно у него. Это превосходная реклама. Она стоит больше, чем два кольца. Не стоит скрывать это от газетчиков. Но обещал ведь не говорить ничего. Пока не говорить. Рано или поздно информация о том, что Спасаломская вышла замуж, станет всем известна. Вот тогда‑то и можно будет сказать – где она раздобыла кольца.
Он провожал Спасаломскую и Шешеля до порога, распахнул перед ними двери, подождал, пока они выйдут, вышел следом и смотрел, как они садятся в авто, трогаются с места, и не уходил, даже когда авто скрылось за поворотом и затих звук двигателя.
Он все время повторял «счастливчик, счастливчик», а с лица его не сходила грустная улыбка.
В авто Спасаломская отобрала у Шешеля кольцо, которое тот так и не снял с пальца. Расставался он с ним неохотно, успев к нему привыкнуть за несколько минут.
