Света: Слова и трупы — разные вещи. Я не люблю детские трупы, я боюсь их. Я никогда не смогла бы быть врачом. Ну, собственно, как и взрослые трупы.
Я: Ну а трупы обязательны?
Света: В медицине — безусловно. Без этого никак. У меня идет всю жизнь осознание и познание смерти. Вообще, это, пожалуй, единственная тема, которая меня интересует по большому счету от и до, идея смерти. А, собственно, ничего другого в жизни нет интересного, кроме как смерть. Любовь? Ну да, все равно это то, что в итоге нас приведет к смерти, как один из пунктов. Вот, самое загадочное, что есть в жизни — это смерть. В медицине она слишком очевидна.
Я: А тебе эти знания медицинские вообще в жизни пригождались?
Света: Ну, конечно, как пациенту.
Я: А не было таких случаев, что кто-то говорит: ах, кому-то плохо, а ты сразу говоришь: я знаю, что делать, что-то вроде этого, как бывает в фильмах.
Света: Если друзья обращаются, я, по крайней мере, могу кого-то направить к нужному специалисту, или оценить сложность ситуации и сказать человеку, насколько ему нужно быстро принимать меры ну или сколько ему жить осталось, например. Тогда у Юла я поняла, что это меланома и ему осталось жить полгода… однако, молодец, он прожил полтора.
Я: Он жив или нет?
Света: Нет, он умер.
Я: Это вот тот парень, про которого ты говорила у себя дома, когда мы ели солдатский взрывпакет, ну, сухпаек?
Света: Да, Юл Абрамов, тогда еще он был жив.
Я: А что такое меланома?
Света: Это злокачественная опухоль из меланоцитов. Он сковырнул родинку, он занимался каратэ, она была на тыльной стороне стопы, он ее механически травмировал, и потом это разрослось в меланому. Это самая злокачественная опухоль, которую можно придумать, молниеносные метастазы, она не лечится, от нее просто стопроцентная летальность, дело в сроках. Вот он, по-моему, покорил все сроки. С таким диагнозом живут полгода, год максимум. Ну, мы, как могли, отвлекали, песенками, записывали что-то, бодрили с Валеркой Тхаем, старались его поддержать. Достойно ушел, молодец. Классный парень, классный поэт, классный музыкант.
Я: А вот эти песни его, они как-то в природе есть сейчас?…
Света: Да, будут. Это мой долг, это наш долг, мы это сделаем обязательно. Материалы есть, мы успели записать его.
Он рассказывал ей о себе и показал ногу. Света сразу все поняла и спросила: «А что врачи говорят?» А он ответил, да вот, на обследование отправили. Света сказала: ты мне справочку-то принеси, хотя было все понятно. Ни Света, ни врачи ему поначалу ничего не рассказали.
Света: В последнее время я вообще говорила: Танюха (это жена его), пока у Юла есть силы, давайте просто вот, езжайте, куда хотите, на Канары хоть на неделю. Я спрашивала: ты вообще Юла любишь, ты хочешь от него ребенка? Если человека любишь, то хочешь после него что-то оставить, даже зная, что человек скоро умрет. Не знаю, я бы сделала все, чтобы что-то оставить после человека, там забеременела бы. Почему Таня этого не сделала, я не понимаю. Я готова была там денег дать, говорю, езжайте, Танюха, вот у вас есть мечта, где бы вы хотели побывать? Я считаю, что если вот какая-то есть уже предрешенность, нужно или доделать начатое дело — дописать альбом или там, если нет такого дела, ну просто оторваться, съездить там куда-то, заветную мечту исполнить, на полную катушку, и все. Я так сожалею, что они никуда не поехали. Надо было съездить. А ей обязательно забеременеть.
У меня в голове заиграла песня «Оставь хоть что-нибудь на память о себе».
«Ну еще, — сказала Света после большой паузы, — возвращаясь к медицинскому образованию моему, — во время мединститута и после института была эпоха снайперизма, который живуч, горюч и дерзновенен».
Я: Это кто придумал вообще?
Света: Мы с Динкой придумали. «Живуч, горюч и дерзновенен» — я тут с себя снимаю ответственность, наверное, это все-таки стопроцентно Динка, а само название «Ночные снайперы» — это наша история, абсолютно наша. Приятно, что это название живет до сих пор.
Я: А вы на каком курсе познакомились?
Света: На третьем, был 1993 год.
Глава пятая
Лауреат и дипломант
И тут мне стало понятно, что уж если я буду писать книгу, то это место мне как автору будет серьезным вызовом. Место, посвященное истории дуэта, а потом группы «Ночные снайперы». Вкратце фабула такова. Светлана Сурганова и Диана Арбенина почти 10 лет были «Ночными снайперами». За эти годы их содружество стало сначала, не люблю это слово, но оно в данном случае будет уместно, культовым, а потом приобрело общероссийскую известность и популярность. Потом Диана попросила Свету уйти. Света ушла, Диана осталась во главе «Ночных снайперов». За этим кратким изложением стоит множество версий и трактовок, и моя может хромать хотя бы по той причине, что я разговариваю с одним действующим лицом из двух. Кроме этого, сейчас каждая из них — предмет обожания для сотен тысяч людей.
И поэтому история группы «Ночные снайперы» была любовно собрана из воспоминаний очевидцев, пожелтевших статей и интервью десятилетней давности и есть в интернете на добром десятке фанатских сайтов. По собранным историческим фактам и архивным записям, по почти религиозному благоговению ко всему, что с ними связано, «Ночные снайперы» в лице Светы и Дианы могут посоревноваться с группой «Кино».
Эти самые строки я пишу как раз в тот момент, когда и я, и Света, и Диана выступили на фестивале в Эммаусе. Их теперь специально ставят в разные дни, чтобы публики собралось побольше и чтобы вся она осталась на эти дни в палатках, посмотрела сегодня одну любимицу, завтра другую. По-моему, в эти солнечные летние дни они, Света и Диана, так и не пересеклись, организаторы это предусмотрели.
Света: Конечно, Динка была мощнейшим фактором, который сподвиг меня на этот подвиг — заниматься музыкой. Ну, собственно, если бы ее не было, я бы… все было бы иначе, конечно. Это судьбоносная была встреча.
Они встретились 19 августа 1993 года. У Дианы и Светы была общая знакомая, одноклассница Дианы. Она их и познакомила. Сказала, что, мол, есть классная девчонка, которая пишет классные песни. Диана училась учить иностранцев русскому языку в Магаданском пединституте и приехала в Питер на каникулы, как это тогда называлось, «на материк». Света жила возле Таврического сада в коммуналке, где, как водится, ванная на кухне и длинный темный коридор. Там они стали петь друг другу песни, передавая гитару, общаться и пить популярные тогда сладкие, химического цвета ликеры, кажется, банановый и грейпфрутовый. Диана ей тогда сказала: «Меньше говори — больше пой». Света подумала: «Какая наглость, мне ещё рот затыкает. Я тогда не знала, что у нее просто такая особенная манера речи. Это она меня хвалила тогда». И они запелись часов до 12-ти, еле успели на метро, ехали в машине «Скорой помощи»… А на следующий день Света достала из-под кровати пыльный футляр и сказала: «Кстати, я играю на скрипке».
За ближайшую неделю с того момента, как они познакомились, Света и Диана переложили на 2 голоса несколько песен, сделали аранжировки для гитары и скрипки, и еще через неделю их акустический дуэт дебютировал на Втором Всероссийском фестивале авторской песни там же, в Питере, и они стали его лауреатами. Сейчас, если попытаться найти в поисковых системах хоть какую-то информацию об этом самом фестивале, то единственное, что сразу же выдает поиск — это Дина и Света. Видимо, тот далекий конкурс бардов и нужен был для истории, чтобы вывести их на орбиту. И очень скоро свежеиспеченные лауреаты расстались. Диана вернулась в Магадан в свой пед, а Света осталась в Питере. Несколько месяцев раздумий, переписки и телефонных счетов на круглую сумму — и она отправляется в Магадан. Берет рискованный академический отпуск на последнем курсе института.
