Викирнофф отнес любимую к горячему источнику, усадил на колени, где мог искупать ее. Еле двигаясь от усталости и истомы, она уткнулась лицом в его шею.

– Спасибо, что не взял мою кровь. Я чувствовала твою нужду, но ты был так осторожен, – под ее губами его пульс ускорился, сильные и быстрые потоки жизни, которые призывали и соблазняли.

– Я сказал тебе, что не буду.

– Однако, я бы позволила тебе, – призналась он. – Я плохо соображала.

– Я сказал тебе, что не буду, – повторил он. – Если для тебя это важно, я буду всегда об этом помнить, даже когда не смогу ясно думать.

Повернув голову, она легла на его плечо, так что могла смотреть на лицо. Красивые мужские черты и малейшие нюансы, которые становились все более знакомыми. Викирнофф с такой легкостью излучал власть и господство, как другие мужчины носили одежду.

Она приняла его без долгих раздумий, благодаря именно его честности и справедливости.

– Я начинаю в тебя влюбляться.

На его лице мелькнула быстрая улыбка, но она коснулась лишь глаз. Ее сердце, такое же вымотанное, как и она сама, ответило резким ударом. Наталья прижала палец к его губам.

– Это только начало, – ответил он, потянув ее за влажные волосы, – Если тебе позволить, ты можешь нанести сильный удар по моему мужскому самомнению.

Наталья засмеялась, и при этом ничего не могла поделать. Хотела ночь напролет заниматься любовью всевозможными способами, упиваясь друг другом.

– Сомневаюсь, что кто-то сможет задеть твое эго, Викирнофф. В воде так хорошо!

– Не хочу, чтобы тебя лихорадило. Я собираюсь убедиться, что ты полностью исцелилась, прежде чем мы заснем.

В его голосе слышалось хриплое сексуальное обещание чего-то греховно великолепного, что послало вихрь возбуждения по ее венам.

– Я в деле. Мы планируем остаться здесь? – Наталья не хотела с ним разлучаться. Встретить еще хоть один день без любимого.

– Думаю, это лучший выход. Вампир не сможет отправить человека против тебя, а я сумею лучше защитить тебя здесь.

– Как Габриэлла? Она еще жива?

– Да. Я удерживаю ее дух. Они уложили ее спать, а вечером Фалькон даст ей кровь. Если ее тело сможет подождать, Михаил сделает третий обмен в следующее ее бодрствование. Ожидание даст ей достаточно времени для нескольких этапов исцеления с помощью остальных, и шанс для тела приспособиться к древней крови.

– Как она будет связана с тобой, Викирнофф? – девушка подавила небольшой укол ревности, устыдившись своих чувств. У нее так давно никого не было, и она хотела его только для себя.

Зубами Карпатец прикусил ее плечо.

– Не в плане секса или спутников жизни, Наталья. У нее будет свой способ проникать в мои мысли, как и я смогу читать ее. Наши души поддерживают связь, поскольку она будет на моем попечении сутки. Габриэлла проснется одной из нас. У нее не будет спутника жизни, к которому она сможет обратиться за поддержкой в ее новом мире. Сестра и брат вернутся, как можно быстрее, чтобы помочь, но она влюблена в Гарри, а он – человек. Мужчины не захотят, чтобы она продолжила эти отношения, поскольку слишком мало карпаток, и каждый будет надеяться, что Габриэлла станет парой для него. Она столкнется со многими проблемами и будет нуждаться в помощи.

– Ты должен находиться с ней ради нее самой.

– Это ты пожелала, чтобы я спас ей жизнь, – напомнил мягко Викирнофф, когда зубы, путешествуя вниз, стали покусывать отчаянно пульсирующую венку, – Я мог бы проглотить тебя, Наталья, и мне никогда не будет достаточно.

Молодая женщина снова рассмеялась, услышав правду в его голосе и почувствовав его эрекцию. Это успокоило ее именно тогда, когда Наталья чувствовала себя столь уязвимой.

– Я тебе верю. И валюсь с ног. Мы сможем повторить, но, возможно, чуть позже, мне надо поспать недельку другую, и тебе тоже.

Викирнофф поднял ее с непринужденной легкостью и перенес в дальний угол пещеры, где приготовил для них на полу ложе. Повсюду стояли свечи, огоньки мерцали в танце, бросая тени на стены, освещая кристаллы, создавая свечение. Покрывало из темно–синего бархата с множеством подушек. Он уложил ее на живот, руки нежно путешествовали по телу, затем он погладил ее голову.

– Мы мокрые….

– Нет, – и они мгновенно стали сухими.

Наталья прикрыла глаза, когда его руки стали массировать шею. Он шептал что-то на своем языке, призывая ее поспать, пока он заботится о ее измотанном теле. Викирнофф разминал мышцы шеи возлюбленной, плеч, рук, спины, поясницы, ягодиц, бедер и икр, прежде чем перевернул и улегся рядом.

Наталья парила в тумане дурманящего удовольствия. Почувствовав язык, блуждающий по ее пульсу, легкое поддразнивание ложбинки между грудями, ее соски заныли от сладкой муки, помня об их многочасовых играх. Но в этот раз все это было успокоением, и то, как его язык ударял, ласкал, и то, как задержался на месте. Мужчина нежно посасывал грудь, прежде чем опуститься ниже и провести много времени с золотым колечком в ее животе.

– Тебе оно нравится, я права? – Наталья спросила, не открывая глаз. Ей нравилось заполонившее ее ощущение, как будто плывешь на волнах, пока Викирнофф с ленивой тщательностью изучал ее. Что-то за этой медлительной чувственностью крылось, в отличие от недавнего жесткого голода.

– Очень сильно, – он уткнулся носом и поцеловал колечко, затем продолжил путешествие вниз к рыжему треугольнику, – Мне нравится твое тело, Наталья, такое красивое соотношение мягкого и твердого, а также изгибов, – Он зарылся пальцами во влажное тепло, – В основном, я обожаю то, как ты реагируешь на меня. У меня было очень много лет, чтобы вообразить, как это будет. Я научился, как нужно угождать женщинам, чтобы быть готовым. Хотел узнать каждый способ, как доставить удовольствие, когда суженая сможет мне вернуть наслаждение. Но фантазии не смогли подготовить меня к реальности.

Наталья слегка приподняла ресницы, чтобы взглянуть, как он опустил голову между ее бедер. Ощущала каждую эмоцию, но оказалась не готовой к проглаживанию и ласкам языка, который находил каждый изнывающий уголок и исцелял. Не оказалась готова к вспышке жара, пронесшегося внутри, разлетаясь резкой нуждой. Она вцепилась в покрывало, приподняв бедра, с жадностью встречая его ненасытный рот.

– Я думала, ты укладываешь меня поспать, – Наталья дотянулась до его волос, пытаясь найти якорь, пока тело, казалось, готова поглотить пучина.

– Я передумал. Не двигайся, Наталья. Просто лежи и не двигайся.

– Это невозможно.

Мгновенно ее руки оказались поднятые над головой, она не могла увидеть, как он это сделал, но лежала вытянувшись на покрывале. Он приподнял ее бедра, подсунув под них подушки, создав для нее больше комфорта, прежде чем вернулся к прежнему занятию. Его рот, зубы, язык казалось, были везде, руки притягивали требовательно, и он играл с ней, пока она не взмолилась о пощаде. Он снова и снова подводил ее к краю, но никогда не позволял рухнуть в бездну.

Наталья могла ощущать жар его каменной эрекции у бедра. Он полагал, что, сделав ее беспомощной, сможет мучить, доводя до грани безумия, но у нее имелись другие идеи. Сознательно объединив их разумы воедино, разделив свое неуемное вожделение и темную острую необходимость в освобождении. В голове Наталья создала образ, как он возвышается над ней, а она стоит на коленях и обхватывает ртом его член, гладит, сосет, доводя до такого же сумасшедшего исступления. В это время она сознательно слегка потерлась о его самое чувствительное место и услышала его тихий стон. Плоть зазывно ответила, отвердев и увеличившись еще больше от стремления и нужды. Он мог воображать, что доминирует, а она будет покорной, но она была такой же яростной и страстной, как любая тигрица, и способна не хуже его управлять разумом.

Викирнофф стал поцелуями прокладывать дорожку вверх по ее телу, потерся лицом о нежную кожу, не способный заполучить еще больше своей женщины. Он любил чувствовать ее: единение атласа, шелка, огня и пламени. Свет от свечей играл причудливый любовный танец на ее теле, искушая сильней, а в сознании возник эротический образ: он возвышается над ней, между коленями пышные груди, а Наталья настолько плотно прижата к нему, что он каждой частичкой ощущает ее.