На пятой или шестой пуговице блузка полностью распахнулась, а груди Марии при повороте так задорно и свободно взлетели вверх, что я даже простонал от избытка возбуждения. Но танец продолжался. На очередном припеве Хозяйка указала Марии, что блузку нужно сбросить и, перехватив ее у нее из руки при развороте, закинула себе за спину. Но я это отметил лишь краем глаза, так как внимание моё сконцентрировалось на очередном полёте грудей Марии. Вернувшись на место, она продолжила танец, а я теперь мог видеть её обнаженную спину и мелькавшую иногда грудь, которые раньше скрывала блузка.

Случайно бросив взгляд вниз, на своего «бойца», я увидел, как с него упала капля, добавив влаги в образовавшуюся уже подо мной лужицу, размером с пятак или чуть больше.

Тем временем, послышался очередной припев. Мария приблизилась к Госпоже, а та в два движения расстегнула ей молнию на боку юбки. Очередной оборот, летящие груди и продолжающийся танец. Волной извивающееся тело Марии, и юбка, медленно, но верно, сползающая к её ногам. Опять припев, но вместо манящего движения, Хозяйка показывает пальцем оборот, и Мария делает медленный оборот, оставаясь на месте. Её жаркий взгляд буквально прожигает меня лазером, её колышащаяся грудь притягивает мой взор, пока молния у меня в мозгу не требует опустить взгляд. Пояс юбки уже сполз ниже самой широкой части бёдер, и открылся чарующий вид на аккуратный и совершенно беззащитный, ничем не прикрытый лобок Марии. Теперь только я понял, чем стянуты мои яйца и член.

Оборот завершился, а юбка Марии окончательно упала вниз, и лежала теперь на полу. Госпожа знаком показала, чтобы Мария подала её ей. На попытку Марии наклониться и поднять юбку рукой, она резко мотнула головой и взглядом потребовала подать её ногою. Та согласно кивнула и легко подкинула юбку носком туфли, продолжая теперь танцевать только в чулках и туфлях на невысоком каблуке. Юбка же отправилась вслед за блузкой за спину Хозяйки.

Дождавшись очередного припева, Госпожа выключила музыку. Мария остановилась и стояла теперь прямо, очень возбужденно и сексуально дыша.

— А теперь помоги раздеться мне, — сказала Хозяйка и встала с тумбы.

Мария приблизилась к ней и неуверенно запустила обе руки под пояс её юбки. Аккуратно вытащив оттуда край очень тонкого свитера, в который была одета Госпожа, она начала медленно стягивать его с неё вверх. Вот полностью открылся аккуратный, такой знакомый мне пупок, вот уже показались чаши бюстгальтера, обнимающие пышные и такие любимые мною груди Хозяйки. Вот она подняла руки и Мария продолжила стягивать свитер вверх, по ходу этого не удержавшись, и поцеловав раздеваемую в место, откуда шёл вниз овражек, разделяющий груди и упирающийся в кружево бюстгальтера. Стянув свитер полностью, она кинула его к остальной нашей одежде на тумбе.

— Ты что же это своевольничаешь, сучка! — почти прорычала Госпожа, схватила Марию за длинные волосы и, крутнувшись, намотала их на кулак.

— Тебе кто разрешил проявлять инициативу? — продолжила она, опуская Марию за волосы всё ниже. Та начала приседать.

— Ноги держи прямо и на ширине плеч, поняла?! — повернула она её лицом к себе, опустив саму голову еще ниже.

— Да, Госпожа! — послышался голос Марии, она выпрямила ноги и отступила назад, разведя их на ширину плеч. Мне открылся прекрасный вид на нижние полушария Марии, сочащуюся влагой щель между ними, и прямые, чуть полноватые, но в таком ракурсе кажущиеся просто идеальными, ножки.

— О, Боже! — только и смог пробормотать я на это.

— И приказ о раздевании Госпожи тоже никто не отменял! — уточнила Хозяйка.

Я видел со своей позиции, как Мария пытается достать руками до замка лифчика на спине у Госпожи. Получалось это у нее от волнения и с непривычки не лучше, чем в первый раз у меня. Она пыталась и так, и этак, то одну, то другую руку пытаясь запустить той дальше за спину. Для чего ей приходилось постоянно менять положение тела, а значит переступать то вправо, то влево. Этот гарцующий перед моими глазами «лошадиный круп», так шибанул мне по мозгам возбуждением, что я испугался, не взорвутся ли у меня прямо сейчас, мои итак уже раздувшиеся от напряжения «шары».

И чисто случайно я зацепил краем глаза ехидную улыбку Хозяйки. Увидел и забыл — сейчас мои мысли были сконцентрированы во вполне определенной точке вполне определённого тела. Из которой, кстати, заметно уже текло по внутренней стороне бёдер.

Наконец у Марии что-то получилось, и радостно вскрикнув, она отбросила на тумбу кружевной лифчик Госпожи.

— Неплохо! Теперь юбку! — дала та очередные указания.

Где расстегивается Её юбка я знал, а вот Мария, похоже, нет. Потому что еще с минуту-полторы она «прогарцевала» в попытках нащупать местоположение замка и пуговицы, застёгивающих юбку. Найдя их, наконец, сзади, она уже довольно быстро их расстегнула и начала стягивать ту вниз, пальцами собирая её, чтобы она не коснулась пола. Видимо рисковать очередным гневом Госпожи ей совершенно не улыбалось. Её руки с юбкой опускались всё ниже. Голову её, рука Госпожи тоже спускала всё ниже. В конце концов, юбка оказалась буквально в нескольких сантиметрах от пола, а голова Марии так низко, что меж ее расставленных ног я увидел её грудь. Госпожа переступила через юбку назад вначале одной ногой, потом другой. После чего шагнула вбок от Марии, а голову той резко вздернула вверх на уровень своей груди.

— Брось к остальным вещам! — и юбка, отброшенная Марией, тоже упала на тумбу.

— Ну и последнее! — красноречиво взглянула Хозяйка на свои трусики.

— Зубками! Но аккуратно! — уточнила она на попытку Марии продолжить действовать руками.

Я вспомнил, как я сам, как-то, зубками снимал трусики с Госпожи. В постели. Горизонтально. Без третьих лиц-наблюдателей. Наблюдая за Марией, я понял, насколько пресно и неинтересно было тогда. Потому что в данный момент, это было действо, достойное воспевания самим Гомером («Нет, не Симпсоном! И хватит уже пошлить, комментаторы!»). Ещё интереснее было бы только в случае, если бы ей пришлось это делать со связанными за спиной руками. Но это уже, скорее, по разряду цирковой эквилибристики, потому что и со свободными руками на прямых ногах сделать это было отнюдь не просто. Что дало новую серию замечательных наблюдений и эмоций мне, и, похоже, немало впечатлений самой Марии.

— Дальше сама! — остановила Марию Хозяйка, заметив, что ниже опустить трусики без сгибания своих ног у той не получится. Свободной рукой она стянула их под колени, после чего грациозно «вышла» из них в мою сторону, заставив повернуться теперь Марию ко мне боком. Зато сама Она теперь предстала во всей своей соблазнительности — гордая «Диана», в иссиня-черных чулках с поясом в цвет, прекрасно обрамляющих её лобок — место моего вечного поклонения. Помахав трусиками, она красноречиво посмотрела на меня, после чего отпустила волосы Марии.

— Можешь стать прямо и подойти, я довольна.

Мария распрямилась и шагнула к Госпоже. Её явно пошатывало. Я не видел её лица, но предполагал, что взгляд у неё уже бродит сам по себе, а сознание по большей части уже где-то не здесь…

— Молодец — достойна! — сказала Хозяйка, повязывая свои трусики ей на шею. Получился не очень гламурный, но вполне приятно выглядящий ошейник, издали похожий на шейную гривну. — Заработала награду! Что выберешь? Жеребца или Кобылку?

Мария молчала, явно пытаясь собрать мозги в кучу и понять, что от неё хотят. И только когда Госпожа уже готова была повторить вопрос, она, наконец, медленно выдала: — Жеребца, Госпожа!

Я наблюдал за этим диалогом в абсолютном отупении и непонимании. О чём они говорили? У меня даже начали мелькать мысли, что у кого-то уже снесло крышу. Второй вопрос мои сомнения только усугубил.

— Коня или Мерина? — после этого Мария чуть повернулась, и мне стало видно, что её взгляд заметался между мной и тумбой. Что бы это значило? Никаких идей, разумных идей, мне в голову не шло.

— Коня! — наконец, выбрала она.