— Ладно, не переживай. Не дал и не надо, у советских собственная гордость. Все, все, пока!

— Пока… Ты завтра хотя бы позвонишь?

— Котенок!!!

— Все поняла. Пока. Спокойной ночи. Я тебя целую.

— Я тебя тоже, — заставил он себя проговорить три в общем-то невинных слова, потому что знал — она ждет хотя бы этого, а его мысли уже были далеко.

Он повесил трубку и взял очередной документ, лежавший в стопке на столе. Итак, осталось трое «фигурантов». Кто из них? Нужно освежить в памяти их данные, хотя все это он уже наизусть выучил. Но кто же? Датчанин-полиглот, который меньше всех подходит на роль террориста хотя бы потому, что скорее темный шатен, чем брюнет, но зато когда-то был чемпионом своей страны по стендовой стрельбе, да и рост соответствующий? Швейцарец, подходящий по всем статьям? Или бельгиец, также соответствующий всем приметам оперативно-аналитической разработки? Кто? Как узнать? Хотя… Хотя бы об одном может что-то прояснить Майя, если этот её Пьер — действительно бельгиец. Но надо её для этого соответственно подготовить, подвести к нужной теме разговора, а времени практически нет.

Резко зазвонил телефон. По пустякам в такой час трезвонить явно не будут, так что полковник снял трубку, ожидая очередного не слишком приятного сюрприза. Но то, что он услышал, оказалось просто подарком судьбы — датчанин, о котором он только что думал, оказывается, изволил за ужином в гостинице скушать что-то не то и теперь врачи уверяют, что как минимум пару дней ему придется провести в постели. Однако!

«Повезло тебе, милый, даже не представляешь себе, как повезло! Теперь ты у нас — чист, аки голубь, вне всяких подозрений. Теперь за тобой медсестра присмотрит, мы тебе круглосуточный пост организуем, как члену Политбюро, болей на здоровье. И как это ты сообразил так вовремя отравиться? Или это не ты сообразил, а мне, как всегда, кто-то там ворожит? С двумя-то мы справимся, с двух мы глаз не спустим. А может, и успею вычислить, чтобы уж наверняка? Если бы ещё хоть чуть-чуть информации!»

Ему казалось, что эта ночь вообще никогда не кончится. Снова и снова он просматривал и анализировал всю имевшуюся информацию, но не находил ничего такого, что можно было бы использовать как крохотную зацепку. Швейцарец или бельгиец? Бельгиец или швейцарец? Генералу Прохорову, вызвавшему его к себе с докладом ближе к утру, полковник Миронов мог определенно сказать только одно — осталось двое подозреваемых и несколько часов на завершающий этап работы.

— Сам-то как думаешь? — устало спросил генерал, покрасневшие глаза которого выдавали бесчисленные бессонные ночи. — Который из них? Знаешь, нам ошибаться нельзя.

— Нельзя, — машинально согласился полковник, в тысячный раз прокручивая в голове всю имевшуюся у него информацию на двух фигурантов. — Ошибаться нам не надо. Но ведь ещё не вечер…

— Ты мне свои любимые поговорки брось! — внезапно рассердился генерал. — Нашел время поговорками отделываться! Уже как раз не только вечер, а почти утро, счет на минуты пошел. И на усталость не ссылайся, все устали. Подопечные наши тоже небось мечтают поскорее домой попасть, отоспаться, на свидание сходить.

— На свидание — это хорошо. Это интересно, — тем же монотонным голосом отозвался полковник. — Особенно если девушка ждет не дождется… Если девушка… Если девушка…

— Ты что? — обескуражено спросил генерал. — заболел, что ли? Повторяешь одно и то же…

— Почему он нервничает, когда вспоминает о своей девушке?

— Кто? — уже с опаской осведомился генерал. — Зачем нервничает?

— Бельгиец. А если… Чего ради я, скажем, буду в такой ситуации нервничать? Уехал в командировку на несколько дней, не на войну, между прочим, где случается — убивают, а освещать высокий визит. Девушка осталась дома и ждет. Ну и подождет, куда денется. Он же профессионал, должен думать о работе. Первым делом самолеты…

Только тут генерал понял, что полковник не бредит и не заговаривается, а просто размышляет вслух. И что в его размышлениях есть определенная логика. Как рабочая гипотеза вполне годится, тем более что в их интересном положении особенно выбирать не приходится: любую, даже самую абсурдную, самую сумасшедшую версию приходится проверять.

— Откуда известно, что нервничает? — спросил генерал.

Полковник замешкался с ответом буквально на секунду, но и этого генералу было достаточно, чтобы вспомнить некоторую пикантность ситуации.

— От моей хорошей знакомой. Она с этим бельгийцем несколько раз общалась.

— Тесно общалась? — хмыкнул генерал. — Ну, тебе виднее. Знакомую-то не слишком подставляешь — народ у нас бдительный.

— Подставляю, — согласился полковник. — Вы, между прочим, её участие в свое время одобрили и даже помогли устроить, куда нужно. Тут все средства хороши.

— Недооцениваешь ты боевых товарищей, — хмыкнул генерал. — Хорошо ещё догадался меня с самого начала в курс дела ввести. Полюбуйся, из донесений на твою, как ты изволишь выражаться, «знакомую» можно приличное досье сделать. Не хочешь посмотреть? Заодно прикинь, на сколько это тянет.

Генерал раздраженным движением подтолкнул по полированной поверхности стола небольшую папку. Полковник открыл ее: Майка явно в компании того самого Пьера сидит в каком-то кафе, идет по улице под руку со своим галантным кавалером, улыбается, закинув голову и глядя ему в лицо. Так, а вот это совсем забавно: он сам, собственной персоной входит в майкин подъезд. А это когда успели, орлы? Он целует Майку — слава Богу, в щеку! — с достаточно красноречивым выражением лица. Доигрались… Донесения небось соответственно освещают видеосюжеты. Профессионалы работали, мать их!

— Ну, что скажешь? — поинтересовался генерал.

— Н-да, писали — не гуляли… Эту бы энергию, да на обеспечение безопасности государства. А тянет, пожалуй, грамм на девять. Пойти и застрелиться. Слава богу, я не женат.

— Тамара-то когда возвращается? — не без ехидства спросил генерал.

— Через неделю. С этой проблемой я сам разберусь.

— Не сомневаюсь. А вот с другой проблемой — вряд ли. Девочку-то ты подставил капитально.

— Не смертельно.

— Хотел бы я знать, кто тебе ворожит? — вздохнул генерал. — Тут вот какое дело… Есть предложение отправить тебя в длительную командировку. Естественно, зарубежную. Но — не нелегалом. Не поднимай брови, сейчас поясню. Лидеру одной из дружественных стран нужно разобраться с проблемами его безопасности. Необходим консультант-специалист. Решили, что по всем статьям подходишь ты. Меньше года там не проведешь.

— Восток? Запад?

— Юг. Тепло — не замерзнешь. Но это, сам понимаешь, не для разглашения, так что своим дамам сочинишшь что-нибудь пристойное. Но мне тебя учить — только портить.

— Спасибо за доверие. Разберусь с этим клятым террористом, и…

— В случае удачи, — негромко сказал генерал, — я помогу твою «знакомую» из-под удара вывести. Обещаю. Я прикинул — отправим её в командировку. Лучше — в какой-нибудь заграничный корпункт, года на три. В Прагу, например. Друзья помогут, дело-то пустяковое, а у тебя руки будут развязаны, займешься своими делами. Победителей не судят, эту папочку с «вещдоками» я похерю так, что сам потом не найду.

— Закурить разрешите? — вместо ответа спросил полковник.

Генерал молча протянул ему портсигар и подвинул зажигалку. Он не выдал себя тем, насколько был поражен, что в принципе некурящий подчиненный вдруг нарушил свои принципы. Ему все было понятно.

Полковник сделал пару затяжек и смял сигарету в пепельнице. Лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым, выражения глаз за затемненными очками не было видно. Гвозди бы делать из этих людей!

— Ладно, — нарушил затянувшееся молчание генерал, — детали потом обсудим. Иди, думай дальше, запрашивай любую информацию, любую помощь, даже если она за пределами разумного. У нас осталось…

Генерал бросил взгляд на часы, хотя и без того прекрасно знал, сколько времени осталось до «минуты икс».

— Ровно пять часов, — завершил он.