Летчик авиации берегового базирования, прикрывающий конвой в море (мы надеемся, что этот вид воздушной поддержки конвоя в дальнейшем будет осуществляться с большей надежностью, чем в прошлом), не имеет подробной и своевременной информации об обстановке, которая так необходима ему для эффективной обороны конвоя. Эта информация и инструкции, разъясняющие летчику авиации берегового базирования характер его действий, должны быть переданы ему командиром эскорта. Особенно трудно выполнить это в плохую погоду. А если будет объявлено радиомолчание или же, как часто случается, радиосвязь нарушится, передача информации и инструкций может занять много времени. Если самолет, базируется на авианосец, который следует в ордере охранения или находится на видимости конвоя, он может вступить в бой или начать патрулирование через несколько минут после боевого инструктирования. В противоположность своим собратьям из базовой авиации, летчик авианосной авиации хорошо разбирается в вопросах взаимодействия авиации с кораблями. Он является полноправным членом натренированной боевой группы. Летчик же базовой авиации представляет собой постороннее лицо: он прибывает в последний момент. К тому же он недостаточно подготовлен к решению возложенных на него задач.
Я убежден, что конвой должен иметь собственное воздушное охранение, а это означает, что в его состав должны входить авианосцы того или иного подкласса. Заметим, что с развитием вертолетов авианосцы могут не понадобиться. Ответом на появление подводных лодок с большой подводной скоростью хода должны быть воздушные силы, способные вести поиск и обнаруживать погруженную подводную лодку. Малые надводные корабли могут развивать только ограниченную скорость хода, и современная подводная лодка может легко уклониться от них, оставаясь в подводном положении В связи с этим вертолеты, по-видимому, имеют более широкие перспективы развития.
Но ближнее охранение из боевых кораблей по-прежнему необходимо. Процесс поддержания строя конвоем принадлежит к числу непрерывных действий, продолжающихся круглые сутки, с момента выхода в море до момента прибытия в пункт назначения. Очевидно, что обеспечение «безопасного и своевременного прибытия конвоя» может быть организовано только командиром эскорта, который должен иметь власть над всеми силами, осуществляющими охранение, будь то корабли или самолеты. Нарушение этих основных принципов, по моему мнению, является преступлением. К сожалению, приверженцы авиации всегда пользуются поддержкой тех, кто, зная очень мало или вообще ничего не зная о море, любит, чтобы о них думали, как о «передовых мыслителях». Многие наши популярные газеты ориентируются именно на этих лиц. Если нам снова бросят вызов и обнаружится, что благодаря этим «передовым мыслителям» военно-морской флот был сокращен в надежде, что в век авиации для обороны нашей торговли необходимы только базовые самолеты, народ нашего острова ожидает очень сильный удар.
В 1939 году мы имели более семидесяти эскадренных миноносцев, построенных в годы первой мировой войны и все еще находящихся в хорошем состоянии. Они сослужили добрую службу. Многие из них находились в строю до конца войны. Трудно представить себе, что бы мы делали без них в 1940 и 1941 годах. Что касается эскадренных миноносцев, построенных во время последней войны, то они из экономии были сделаны из негальванизированной, «черной» стали. Большая часть этих кораблей давно погибла, сдана на слом или предназначена к списанию. Для замещения их поступает ничтожно малое количество фрегатов и эскортных кораблей. Средств на создание этого «оборонительного» оружия не ассигнуется, но в то же время их щедро расходуют на «наступательные» бомбардировщики. Как я уже говорил, эскорт конвоя по существу является наступательным средством. Он, как никто другой, позволяет навязать противнику бой.
До 1918 года налогоплательщику приходилось оплачивать два вида вооруженных сил. Простота вооружения того периода удерживала стоимость содержания большого военно-морского флота и маленькой армии на уровне, который легко могла выдержать наша процветавшая тогда страна.
Создание королевских военно-воздушных сил в конце первой мировой войны легло новым бременем на оборонный бюджет со всеми дополнительными накладными расходами на содержание специального министерства и отдельной организации снабжения. Создание авиации являлось мудрым и неизбежным мероприятием, но с точки зрения налогоплательщика это означало появление третьей жадной руки, протягивавшейся раз в год за своей долей национального дохода. Политики, определяющие размеры ассигнований на каждый из видов вооруженных сил, такие же люди, как и все. На их решения влияет пропаганда. На одних решающее влияние оказывают книги по стратегии. На формирование взглядов других, по-видимому таких большинство, сильное влияние оказывают положения, развиваемые в популярной прессе, суждения которой, как правило, очень поверхностны. Каждый мальчишка знает о новейшем реактивном истребителе или бомбардировщике, предназначенном для сбрасывания водородной бомбы. В то же время жизненно важные вопросы обороны нашего торгового судоходства в глазах прессы не имеют существенного значения. По-видимому, до тех пор, пока мы не окажемся на грани катастрофы, на вопросы обеспечения морских сообщений не будет обращено должного внимания.
Против выделения средств на наши военно-воздушные силы почти нет возражений. Наши самолеты видны и слышны днем и ночью. Налогоплательщик видит, как его деньги используются для дела. Но он очень неохотно лезет в карман, когда приходится платить за военно-морской флот, который он видит только тогда, когда флот стоит в базе. О задачах флота налогоплательщик знает мало или совсем ничего не знает. Слишком хорошо понятна причина этой недооценки значения морской мощи. В конце концов, Наполеон никогда не понимал ее роли, хотя именно морская мощь была причиной его падения. Гитлер также возлагал свои надежды на сухопутные войска и воздушную мощь, но опять-таки именно морская мощь приостановила его триумфальное шествие в 1940 году[1].
На протяжении всей нашей истории мы пренебрегали военно-морским флотом в дни мира, но, вероятно, мы никогда не делали этого в таких катастрофических масштабах, как это делается сейчас. Чтобы отразить натиск немецких подводных лодок в прошлую войну, мы вынуждены были выслать в море сотни противолодочных кораблей всех видов наряду с большим количеством эскортных авианосцев. В настоящее время, когда Россия располагает огромными подводными силами, мы не имеем эскортных авианосцев. В нашем распоряжении осталась лишь горстка эскортных кораблей.
Военно-морской флот нельзя создать быстро. Следует признать, что теперь малые корабли могут строиться значительно быстрее, чем раньше, но от них мало пользы без натренированных и дисциплинированных команд. Опыт канадского военно-морского флота подтверждает это.
Хорошо построенный и вооруженный военный корабль с неподготовленной и неопытной командой не приносит никакой пользы. Фактически он даже может подвести нас, если мы понадеемся, что он выполнит ту или иную важную задачу.
В настоящее время наш военно-морской флот настолько мал, что многие матросы заканчивают службу, даже не побывав в море. Для офицеров эта ситуация также неблагоприятна. Нередко молодым командирам вдруг сообщают, что они никогда не будут выходить в море из-за недостатка кораблей. Ни электронные приборы, ни управляемые снаряды, ни атомная энергия не могут принизить роли морского искусства. Чтобы держаться на плаву, понимать, как ведет себя корабль в море, не говоря уже о том, чтобы вести бой в море, требуются знания и опыт, которых нельзя приобрести в классе.
Будем же надеяться, что руководители нашей великой морской державы поймут, что, несмотря на водородные бомбы, полеты со сверхзвуковой скоростью и атомную энергию, поток, питающий нашу жизнь, по-прежнему проходит по океанским торговым путям и что вопросы защиты этой артерии эффективным военно-морским флотом имеют первостепенное значение.
