Я еле дожила до пяти часов и к Ванине летела как на крыльях. О том, что девушка может не оправдать ожиданий, я старалась не думать. Это было бы уж слишком несправедливо со стороны и так неблагосклонной ко мне фортуны.

— Получилось? — спросила я.

— Даже не знаю, — пожала плечами художница и протянула наброски.

Она явно поскромничала. Все трое вышли узнаваемыми, хотя красивей так и не стали. Даже наоборот. Невзрачность покойников при жизни сейчас еще больше бросалась в глаза.

К живому миллионеру я особо не приглядывалась, просто для себя охарактеризовала как плюгавого мужчинку с проплешиной. Зато теперь я ясно видела, что губы у него тонкие, как веревочки, нос же, наоборот, массивный и бесформенный, а глаза круглые, как у птиц, к тому же чересчур близко посаженные.

Номер два все-таки лучше, хотя и ему я бы не посоветовала подавать заявку на участие в конкурсе красоты. У него были более правильные черты: прямой и тонкий нос, нормального размера губы, но тяжелый подбородок и низко нависший лоб лично мне не позволяли назвать их обладателя симпатяжкой.

Пожалуй, самый приятный внешне — третий покойник. Что как раз делает факт его ко мне равнодушия особенно обидным. У Пагоша было простое, открытое лицо, совершенно не запоминающееся и на редкость «типическое», зато и без каких-либо неэстетичных особенностей. Если бы не малый рост — сантиметров сто шестьдесят пять или около того, — он был бы вполне ничего.

Расплатившись, я с трудом удержалась, чтобы не расцеловать труженицу, и двинула в отель. Как я буду предъявлять изображения и чем объясню нездоровый интерес к трупам, я пока не представляла даже приблизительно.

Как получилось, что я чуть не закончила свои дни под колесами автомобиля, не понимаю совершенно. Смотрела ли по сторонам, не припоминаю, но абсолютно уверена, что сделала это автоматически, как и всегда, и никакого транспорта в опасной близости не обнаружила. Так откуда взялся ярко-синий драндулет, едва не лишивший меня жизни?!

Кстати, мерзавец, сидевший за рулем, и не подумал притормозить и хотя бы осведомиться о состоянии моей нервной системы. За него это сделал симпатичный парнишка из местных. Он меня не только буквально вытолкнул из-под колес, но еще и довел до ближайшего кафе и усадил в теньке с мороженым. После чего, извинившись, исчез.

Ну почему мои соотечественники не проявляют такого благородства?! Между прочим, не сомневаюсь, что на меня чуть не наехал какой-нибудь подвыпивший земляк, взявший напрокат автомобиль. Болгары ездят аккуратно, пропускают пешеходов и вообще демонстрируют на дорогах обычную доброжелательность и гостеприимство. Когда же наши автолюбители научатся элементарной вежливости?! И почему хотя бы за рубежом не могут вести себя прилично?!

Освежившись минералкой у себя в номере, я разложила на кровати изображения и принялась размышлять.

Если я начну совать парнишке на ресепшене изображения усопших, он меня, конечно, не пошлет куда подальше, но и сомнительно, что сочтет долгом просветить. И самое неприятное — почти наверняка доложит куда следует о несанкционированном интересе российской туристки к убиенным иностранцам. Вот если бы я вдруг стосковалась по господину Крысилову, а потревожить его напрямую мне не позволила бы, скажем, девичья гордость, тогда вариант был бы беспроигрышный. Повестка или даже личное посещение упомянутого господина состоялось бы незамедлительно.

В общем, заход «в лоб» отпадал категорически. Я буду возлюбленной, а еще лучше невестой одного из покойных. И ему надлежало ждать меня с нетерпением и замиранием сердца. Допустим, мой приезд планировался раньше, но я подзадержалась и благоверному отправила телеграмму, но почему-то он меня не встретил. Где мой любимый? Ему предстоит держать ответ за свою промашку.

Существовало, правда, несколько затруднений, с которыми я столкнусь в процессе реализации этого блестящего плана. Во-первых, сейчас дежурит тот херувимчик, который без зазрения совести пропустил ко мне в номер полицейского. И если вы думаете, что сие безобразие сошло ему с рук, я вас разочарую. Парнишку я отчитала до заикания. Хочу надеяться, что теперь он будет бдить на страже моего имущества и отстаивать неприкосновенность временного пристанища не хуже цепного кобеля.

Другое дело, что меня он будет помнить всю жизнь, и уж наверняка перед ним я не смогу сымитировать безграничное горе по поводу безвременно ушедшего возлюбленного. Даже если нас и связывали глубокие отношения. Ведь полицейский о его гибели поведал мне уже давно. Так с чего я вдруг именно сейчас кинусь оплакивать покойного?

Значит, надо перевоплотиться в другого человека. Загримироваться так, чтобы парню и в голову не пришло, что мы уже встречались. Да и говорить не следует по-русски. Между мной и безутешной невестой не должно быть ничего общего.

Оставалась последняя проблема, и ее решение было самым затруднительным. Интересующих меня объектов три, следовательно, придется выбирать, кому из них я предана телом и душой. Внутренний голос нашептывал, что убиваться следует по второму покойнику. Почему, не знаю, может, из-за того, что у него, как и у Берга, нашли мое фото. Но голосить по человеку, которого даже не знаешь по имени, довольно сложно. Хотя, если уж смотреть в корень, и номер три я знала только по фамилии. Так и так придется попотеть, не могу же я взывать к покинувшему меня возлюбленному «господин Пагош»!

Остановилась я все-таки на номере три и, покончив с сомнениями, занялась изменением облика. К этому я подошла профессионально и со всей серьезностью. Следовало не только сделать собственную внешность неузнаваемой, но и создать яркий и убедительный образ. Только в том случае, если я заставлю администратора поверить в мою трогательную историю на все сто и проникнуться сочувствием к несчастной иностранке, он мне постарается помочь.

Я приготовилась изобразить экстравагантную не очень молодую даму, не слишком умную, доверчивую и эмоционально легковозбудимую. У меня подобных клиенток пруд пруди, поэтому, как такая особа должна выглядеть, я знаю не понаслышке. Другое дело, что я не только отличаюсь от выбранного образа по характеру, у меня и совершенно иной взгляд на свой гардероб. Я вспомнила вчерашнюю немку и пожалела, что мы с ней не подружки. Сумей я одолжить розово-зеленое тряпье, одной заботой стало бы меньше.

Я распахнула дверцу встроенного шкафа и осмотрела все, висящее на плечиках и предназначенное для повседневной носки. Ничего более-менее подходящего не обнаружилось. Пришлось вытаскивать чемодан, где остались нераспакованными вещи, которые я прихватила на всякий случай и пока не доставала.

Ну конечно, как же я забыла! Комбинезон из тонкого трикотажа леопардовой расцветки. Мне его презентовала Милочка на день рождения и очень обижалась, что я не ношу. Я как раз хотела сделать ей приятное и взяла экстравагантный прикид на курорт. Кто же знал, что племянница сбежит из аэропорта?

Я продумала все до мелочей и боевую раскраску нанесла заранее. Штукатурилась от души, и если теперь покроюсь прыщами, будет неудивительно. Я в жизни так не мазюкалась. Не накрасила только губы, это — в последний момент, непосредственно перед «выступлением». Волосы я замотала в тугой кукишок, а челку при помощи геля зачесала наверх и открыла лоб. Поверх леопардового комбинезона напялила джинсовый костюм, а непривычный причесон пристроила под соломенную шляпу с широкими полями. С собой я взяла пластиковый пакет, где в сложенном виде прекрасно поместилась спортивная сумка, в которую я позже уберу «защитный слой» экипировки. Плюс нацепила огромные очки от солнца, почти полностью скрывшие разрисованную физиономию.

Еще раз глянув в зеркало, я послала воздушный поцелуй своему изменившемуся, и скажем прямо, не в лучшую сторону, отражению и вышла из номера.

Отель я покинула незамеченной. В смысле херувим на меня и не взглянул, — он как раз занимался расселением новой порции прибывших, — и направилась на боковую аллею. Я давно заприметила чудесный уголок, в котором нет ни единой лавочки, зато благоухают аж три переполненных мусоросборника. Там я рассчитывала переодеться и «войти в образ».