Все новые и новые слои населения попадали на удочку фашистских главарей, поддавались их лжеучениям, ловко приправленным социальной демагогией. Под покровительством круппов и стиннесов[47] нацисты позволяли себе самые наглые провокации по отношению к приверженцам обеих рабочих партий. Залы для собраний и помещения, принадлежащие этим партиям, подвергались разгрому разнузданных банд СА и СС; рабочие, социал-демократы и коммунисты, зверски избивались убийцами, одетыми в коричневую или черную униформу. А как карала эти преступления покорная властям юстиция? Она проявляла предписанную ей свыше снисходительность, когда, чтобы соблюсти видимость правосудия, время от времени привлекала фашистский сброд к судебной ответственности.

Большую часть этих постыдных событий престарелая Клара переживала вдали от родины, находясь в Советском Союзе. По сообщениям печати и по личным рассказам товарищей она знала и о лживых лозунгах, выброшенных немецкими фашистами перед выборами в рейхстаг, назначенными на 31 июля 1932 года. Они клялись рабочим, что ликвидируют безработицу и уменьшат налоги, — одним словом, обещали им рай на земле. Во время тяжелой болезни Клара в часы, когда несколько утихали боли, часто спрашивала себя, почему такое множество немцев бежит с завязанными глазами прямо в руки своих палачей? Разве ни у кого из них не вызывает удивление, что нацисты в этой предвыборной борьбе получили возможность оказывать влияние на массы посредством радиовещания и многочисленных «нейтральных» газет, что в их распоряжении внезапно оказались лучшие типографии и самые огромные и прекрасные залы для собраний? А предвыборная кампания такого огромного размаха поглощала миллионы. Кто их пожертвовал? Только часть немецкого народа задумывалась над тем, из каких источников могут черпать эти огромные суммы такие не имеющие средств авантюристы, как Гитлер, Геббельс и Геринг.

Только немногие, и прежде всего коммунисты, правильно отгадывали загадку: Гитлера финансируют воротилы тяжелой промышленности! Коммунисты повсюду говорили об этом, предупреждая о коричневой опасности, как с давних пор это делала старая Клара Цеткин, прикованная болезнью к постели. И все же 31 июля 1932 года фашистам удалось заполучить голоса миллионов избирателей. Катастрофа надвигалась.

Кларе Цеткин только что исполнилось семьдесят пять лет. Казалось, что ее тяжелая, напряженная жизнь постепенно затухает. Клара уже не вставала. Здесь, на своей второй родине, в Советском Союзе, она получила потрясающее известие об успехе фашистов на выборах в рейхстаг.

Кларе отказали глаза, она почти ослепла. Пищу она могла принимать только в жидком виде. Но ум ее по-прежнему был живым и деятельным. Будучи прикованной к постели, она каждый день просила, чтобы ей читали газеты.

Ее особенно интересовали известия о происках фашистов в Германии. Успех, одержанный коричневыми ордами на выборах, причинил ей огромную горечь и очень тяжело ее обеспокоил. Ей рассказали, как мужественно боролись немецкие коммунисты под руководством своего «Тедди»[48]. Но, к сожалению, все еще не была ликвидирована пропасть, существовавшая между ними и рабочими — социал-демократами, беспартийными рабочими и трудящимися-католиками, и все еще не был создан единый фронт немецкого пролетариата. Немецким рабочим угрожают страшные бедствия, если они, ослабленные отсутствием единства, позволят фашизму захватить власть!

Внутреннее беспокойство из-за событий, разыгрывающихся на ее родине, не позволяет Кларе больше оставаться в постели. Она встает. Но какой слабой и дряхлой она стала!.. И именно теперь время возложило на нее очень тяжелое, может быть последнее в ее жизни, великое испытание во имя служения пролетариату. 30 августа 1932 года собирается вновь избранный германский рейхстаг. Согласно традиции на старейшего депутата, — а им была Клара Цеткин, — возлагалась обязанность открыть заседание парламента. Она озабоченно спрашивала себя, хватит ли у нее сил на это трудное путешествие. Сможет ли она справиться с обязанностями председателя? Одно для престарелой женщины было несомненно: ни за что на свете она не откажется от исполнения своего долга при официальном открытии рейхстага. Она должна открыть его… Это для Клары означало от имени обладающего классовым сознанием пролетариата объявить беспощадную борьбу национал-социалистам и предостеречь немецкий народ и весь мир о фашизме и об опасности второй, неописуемо ужасной мировой войны, которая следует за ним по пятам!

Клара была настолько слаба, что врачи считали поездку в Германию губительной для ее здоровья. Не только врачи, но и друзья пытались ее отговорить. «Но перед ней стояла задача, — писал Фриц Геккерт[49] в своих воспоминаниях о Кларе Цеткин, — сорвать маску с буржуазного парламента, который только кое-как прикрывал перед массами фашистскую диктатуру, и бросить ему в лицо объявление борьбы революционным пролетариатом и нашей партией, стоящей в его авангарде». Задача такого исключительно огромного значения должна быть выполнена, чего бы это ни стоило, даже жизни. Это для Клары было совершенно ясно. Поэтому она, долго не раздумывая, оставила без внимания все, даже самые благие, предостережения. Ведь еще бьется сердце, еще пульсирует кровь в ее жилах — значит, она должна выполнить свою клятву: «до последнего дыхания» служить своему делу.

В Германии буржуазные и социал-демократические газеты начали дикую травлю Клары Цеткин. Что? Эта «платная агентша Москвы» имеет наглость открывать германский рейхстаг? Газеты не стеснялись осыпать Клару самыми гнусными ругательствами и клеветой, они даже не останавливались перед тем, чтобы угрожать старой коммунистке убийством.

30 августа 1932 года отряды полиции сосредоточились перед огромным зданием рейхстага. Они окружили его со всех сторон. На улицах были видны группы возбужденно спорящих людей. Какие партии составят новое правительство? Сколько времени оно продержится у власти? Дойдет ли дело до восстаний и до боев? Тесными толпами стояли на улицах рабочие и работницы. Многие из них надеялись еще раз, может быть в последний, увидеть знакомое лицо «своей Клары». Еще неизвестно, нашла ли она в себе силы совершить эту поездку. Но кому, как не рабочим, знать свою Клару! Они клялись, что она откроет рейхстаг и как следует расправится с коричневым сбродом.

Постепенно заполнились все ряды огромного и высокого зала заседаний. Не осталось ни одного пустого места. Всю правую сторону зала занимали депутаты-нацисты. Они вошли в зал в коричневой форме, маршируя, как солдаты.

В три часа в просторном помещении гул голосов затих. Воцарилась напряженная тишина. Придет ли Клара Цеткин?.. Этого не знали даже коммунисты, находившиеся в зале. Но вот за креслом председательствующего раздвинулись тяжелые портьеры. Опираясь на двух женщин, Клара с трудом подошла к трибуне. Мертвую тишину прервали угрожающие крики фашистов. Коммунисты же приветствовали своего старого товарища троекратным возгласом «рот фронт!». Она заняла место председателя. Лица всех депутатов, кроме коммунистов, были угрюмы, недовольны или подчеркнуто безразличны. Клара Цеткин открыла заседание, выполнила все формальности. Некоторые депутаты — социал-демократы чувствовали себя в этот момент совсем не в своей тарелке: Клара Цеткин, председательствующая по праву старшинства, казалась им воплощением совести. Весь рейхстаг, за исключением коммунистической фракции, все еще тешил себя мыслью, что Клара ограничится одними лишь формальностями по открытию парламента.

Жестокое заблуждение! Старая женщина поднялась с председательского кресла. Перед ней лежала рукопись, на случай если она потеряет нить речи. Но так как она больше не могла различать букв — она ведь была почти совершенно слепа, — рядом с ней стоял товарищ, чтобы помочь ей, когда в этом возникнет необходимость. Клара набрала в легкие воздуха…