Во время каждой вражеской контратаки мы захватывали все новых и новых пленных; они принадлежали к различным полкам и дивизиям. Судя по их показаниям, немецкое командование для того, чтобы вернуть высоту 170,1, подбрасывало части из вторых эшелонов дивизий, оборонявшихся на соседних участках (пленные принадлежали к восьми различным дивизиям). Целую неделю с 24 по 30 июня враг предпринимал одну контратаку за другой, бросая в бой все новые и новые подразделения. Было отбито 12 контратак врага, в которых он потерял до 2000 убитых и раненых и много техники. Наконец, потеряв надежду вернуть высоту, гитлеровцы прекратили атаки.

Самое серьезное внимание пришлось уделить вопросам ремонта и строительства дорог-рокад, дающих возможность маневра по фронту, и дорог коммуникационного назначения, связывающих фронт с тылом и обеспечивающих подвоз и эвакуацию. При строительстве дорог пришлось искать новые оригинальные методы, так как условия этой местности были крайне тяжелыми, к тому же отсутствовали необходимые материалы. Едва ли не впервые в таком масштабе здесь были построены колейные дороги. Фронт погряз в бездорожье. Войска были вынуждены терпеть нужду во всем, особенно в продовольствии. Природные условия весьма неблагоприятны, рельеф местности трудный, кругом леса, болота, почвы глинистые, вязкие. Для строительства дорог нет почти никаких пригодных материалов: ни песка, ни камня. Мы посоветовались с инженерами-дорожниками. Один из них, его фамилию я, к сожалению, запамятовал, предложил строить дороги с деревянным покрытием, перечислил разные виды и способы их постройки. В течение суток по моему приказу было изготовлено несколько образцов. Из трех предложенных вариантов наиболее приемлемым оказался колейный: на поперечные бревна, как на шпалы, нашивалось две колеи – лежневки – из планок (наподобие рельсов) по ширине проезжей части машины. Каждая лежневка шириной до 40 см обшивалась с внешней стороны бортом, чтобы колеса не сходили с кромки. Для разъезда встречных машин на однопутных дорогах делались специальные площадки, на важных же направлениях, где движение было особенно интенсивным, дороги выполнялись в двухпутном (четырехколейном) варианте. Таким способом сравнительно быстро было построено необходимое количество дорог, общая длина их составляла около 200 км. Это буквально спасло нас от поистине катастрофических затруднений со снабжением. Сейчас строительство таких дорог – обычное дело, а в то время положение казалось безвыходным: дорожно-строительных материалов нет, а доставлять их на фронт и опасно, и невозможно. О деревянных же дорогах никто и слышать не хотел. Мы нашли единственно возможный выход.

Попутно стоит рассказать и еще об одной фронтовой стройке. А именно: о сооружении железнодорожной ветки протяженностью 120 км от станции Старая Торопа в направлении Велижа. В условиях фронта для трех армий значительно сокращался путь подвоза. В нормальных условиях каждая армия должна использовать отдельную железнодорожную ветку. Пришлось просить Кагановича выделить нам рельсы. Все остальное мы готовы были взять на себя. Я позвонил ему, изложил свою просьбу, в ответ же услышал грубый окрик и решительный отказ. Это, однако, не обескуражило нас, мы продолжали строительство земляного полотна. Одновременно вели поиски рельсов и нашли, правда, старые и частично испорченные немцами при подрыве дорог, но все же ветку соорудили. В Наркомате путей сообщения долго не верили, что дорога построена без их помощи, но потом прислали своих представителей. Линию опробовали и разрешили движение. В дальнейшем эта ветка сыграла большую роль в осуществлении всех операций Калининского фронта. Эта дорога фактически связывала г. Велиж с главной магистралью. Но после окончания войны ее почему-то разобрали. Едва ли это целесообразно.

Таким образом, шаг за шагом, не без преодоления серьезных трудностей были отремонтированы старые дороги и построены новые, что значительно улучшило подвоз вооружения, боеприпасов, продовольствия и другого имущества, необходимого для войск фронта, и вопрос о затруднении с продовольствием был снят с повестки дня. Уже в июне в дивизии было завезено до шести сутодач продовольствия, по боекомплекту снарядов. С каждым днем питание улучшалось. Теперь в окопы регулярно доставлялась горячая пища.

Войска упорно учились ведению наступательных боев, взаимодействию на поле боя в конкретных условиях местности.

Оживилась партийно-политическая работа. Во всех частях и соединениях были укреплены партийные организации за счет перемещения коммунистов. Политработники и командование повседневно заботились об идейном и организационном росте партийных организаций, о привлечении в партию новых членов из числа передовых, проверенных в боях воинов. Это укрепило моральное состояние войск фронта.

При всех посещениях частей и подразделений всюду мы собирали коммунистов и комсомольцев, чтобы поднять у них чувство ответственности за состояние дел в части, помочь им занять авангардную роль во всех боевых делах. На практической работе росли и закалялись кадры политработников, в их ряды вливались лучшие, наиболее сознательные и преданные делу коммунизма воины.

В деле обмена боевым опытом и поднятия морального духа воинов в период подготовки к наступлению большую роль играла наша печать, и в первую очередь фронтовая газета «Вперед на врага» (редактор Н.С. Кассин). В этой газете печатались статьи командиров и бойцов, в которых они делились своим боевым опытом, воспитывая воинов в духе высокой сознательности и благородной ненависти к врагу.

Нельзя здесь не сказать несколько теплых слов о заместителе командира батальона по политчасти старшем лейтенанте Петре Голубенко. Фронтовая газета «Вперед, на врага» писала о нем:

«Старший лейтенант Петр Голубенко проходит по траншее от одной стрелковой ячейки к другой. Надвигается ветреная ночь, темная, хлопотливая. То и дело свистят пули, да время от времени взлетают с немецкого края ракеты, озаряя белесым мертвым светом лощину.

Высокий, с обветренным добродушным лицом заместитель комбата по политчасти Голубенко подходит к бойцам, проверяет оружие, интересуется, достаточно ли боеприпасов, хорошо ли каждый знает свои обязанности, везде ли бдительно ведется наблюдение. Потом спрашивает:

– Ботинки у вас не промокают? А обед сегодня был сытный?

Встретившись с одним из бойцов, он неожиданно задает ему вопрос:

– Печь в вашей землянке все еще дымит?

Красноармеец смущенно отвечает, что печка по-прежнему неисправна.

– Завтра зайду, – строго говорит Голубенко, – чтобы новая печь была сложена. Ясно?

В одной из траншей старший лейтенант встречается с красноармейцем Николаем Макаровым.

– Из дому есть вести?

– Давненько не получал.

– А я вот имею, о твоей семье сообщают.

– Кто? – удивленно спросил боец.

– Секретарь райкома партии товарищ Федотов. – Голубенко достал из кармана письмо. – Завтра днем прочитаешь. Пишут, что твоей семье оказана помощь, живут теперь хорошо.

Николай Макаров смущенно говорит:

– Радость вы мне принесли. Воевать теперь легче будет.

Старший лейтенант Голубенко ведет обширную переписку с семьями фронтовиков, заботится об их материальном благополучии, сообщает о боевых делах красноармейцев, о наградах. Если тот или иной боец ведет себя недостойно, об этом также становится известно семье, в колхозе, на заводе. Отцы и матери, жены и невесты благодарят в своих письмах товарища Голубенко за внимание и чуткость.

«Спасибо тебе, сынок родной, – пишет престарелая мать красноармейца Гущина, – что позаботился обо мне, не оставил без внимания».

Старшего лейтенанта Голубенко знают в батальоне как требовательного и справедливого командира. Как-то он обнаружил у красноармейца ржавую винтовку. Тов. Голубенко немедленно собрал в блиндаже группу бойцов и поставил вопрос со всей резкостью: такой боец предает своих товарищей.

Но требовательность он всегда сочетает с чутким и заботливым отношением к солдату.