Уцелел юный помощник капитана. Соскользнув с реи, он уцепился руками за её конец. Подтянулся и сел верхом. Кид посчитал ловкость молодого человека чудом и перстом богов, указующих, что тому дано жить. Не желая гневить Нептуна, отказывающегося от жертвы, Кид предложил молодому человеку вступить в ряды негодяев. В противном случае его ожидало повторное испытание. Дрожавший от пережитого ужаса и напряжения сил юноша согласился. Матросов, предпочетших более отдалённое повешение сиюминутной казни, тоже взяли на испытательный срок в пираты.
Пожар на английском судне погасили, но до глубокой ночи одинокие языки пламени показывались на бортах и постройках. Пираты пировали. Дикий непристойный смех и восклицания сопровождали счёт сокровищ, обнаруженных в трюме.
На Занзибаре Кид выстроил новый форт, уже каменный. В подвалах крепости, спускавшейся к океану, пират сложил драгоценные камни, золото, дорогое оружие, захваченные в пятнадцатилетних походах. Пять или шесть раз позже соперники пытались отобрать богатства Кида. Форт отвечал на осаду выстрелами пушек, рискованными ночными вылазками, засадами в прилегающих лесах, капканами и ямами-ловушками. Крепость оставалась неприступной. Ни морские разбойники, ни местные плена, рассорившиеся с Кидом, не могли её взять.
Верным другом Кида, фактически - визирем при нём, сделался спасённый велением судеб помощник капитана с лондонского судна. При слабевшем и дряхлевшем Киде он возглавлял тайную полицию и суд, был главным хранителем богатств. Завеса истории скрыла от нас его подлинное имя. Сообщники звали его – Хьюго Лаксериан.
Лаксериан с согласия Кида повелел складировать сокровища в низине у моря, это стало причиной несчастий. Море поднималось, земля опускалась. Выдолбленное в скале хранилище наполнялось водой. Лаксериан сначала не определил опасности. Наоборот, его радовало, что ценности получат ещё и водяную защиту. Престарелый пират вместе с ним спускался в подземелье. По пояс в воде пробирался к заветный сундукам. С лязгом падали засовы. Высохшими подагрическими руками Кид перебирал золотые реалы, пунцовые рубины, зелёные смарагды. Тонкий луч света пробивался в расселину, бегал по искривлённым алчностью чертам бандита, кладезя пороков.
Золото лежало мёртвым грузом. Оно не служило ни злу, ни добродетели. Пираты догадывались о его существовании, никто, кроме двоих не знал тайника. Кид ослабел настолько, что реже и труднее спускался в подвал. В последние годы подозрительность вытеснила другие его страсти. Он не доверял обаятельному и деловому Лаксериану по-прежнему. Старый правитель выдвинул новых фаворитов, нашептывавших на Лаксериана. Отставка у пиратов обычно заканчивалась казнью.
Внешне спокойный и уверенный в себе Лаксериан не верил жизни, после спасения на нок-рее он увидел лишь отсроченной смерть. Хьюго скрывал неистовую ненависть к благодетелю. Его невестой была прекрасная дочь английского капитана, низвергнутая к акулам. Двадцать лет визирь Кида ждал удобного случая отомстить. Он желал выкрасть сокровища, бежать в Лондон и материально поддержать родственников мореплавателей захваченного корабля, после ремонта пополнившего флот Кида. Лаксериан нуждался в помощниках, и он составил заговор.
В утро, назначенное для смерти Кида, Лаксериан и его люди спустились в хранилище. Они рассчитывали загрузить сокровища в шлюпки, доставить на фрегат с верным капитаном. Ещё не спускаясь на воду, предполагали рассчитаться с кликой Кида - обидчиками людей Лаксериана. Зная характер пиратов, вождь восставших никогда не доверил бы охрану золота команде фрегата, состоявшей в заговоре. Соблазн был велик. Пока Лаксериан сражался бы за обиды и преступления, его неблагонадёжные сторонники неминуемо подняли бы паруса, пользуясь попутным ветром. Лаксериан отверг как провокационное предложение шкипера доставить сокровища на корабль, затем вернуться на берег и рассчитаться с Кидом. Если руки не дойдут до Кида, тот и так будет наказан лишением драгоценностей.
Заговорщики спустились в подземелье и замерли на пороге ошеломлённые увиденным. Сундуки, которые накануне проверял Лаксериан, исчезли. Вздох разочарования вырвался у пиратов.
Лаксериан вошёл в мутную воду и нырнул. Дыхания едва хватило ему, но он нащупал крышки сундуков. Резкое ночное понижение дна, опустило сокровища значительно ниже, чем прежде. Если ранее опусканию почвы и прибывавшей воде радовались, считая дополнительным укрытием на случай захвата форта, теперь они стали непреодолимым препятствием для скорого извлечения клада.
Золото несомненно можно было ещё поднять, но для этого требовалось время и снаряжение, которыми Лаксериан и его люди не располагали. Обрушение части свода пещеры при внезапном опускании почвы растворило в воде известь. Вода сделалась грязно-молочной, непрозрачной. Размножившиеся морские угри и змеи скользили между сундуков. Процедура поиска сундуков на ощупь казалась неприятной и опасной. Огонь факелов нагрел стены пещеры. Обожжённые пламенем мокрицы десятками сыпались на голову людей Лаксериана. Лаксериан приказал принести бечёвки и нырять с ними, стараясь связать ручки сундуков, чтобы выволочить их на сухое. В затянувшиеся работы ворвался шум в галерее. Заподозрив неладное, Кид отправился проверить свои богатства. Какого же было его удивление, когда он застал двери сокровищницы раскрытыми, сбитые замки лежали у его ног. Кид схватился за пистолеты; преодолевая боль в воспаленных суставах, вбежал в пещеру. Крышки сундуков, вчера проглядывавшие сквозь воду, исчезли. Ещё один удар! Поражённый Кид остановился. Выстрел из пистолета Лаксериана оборвал ему жизнь.
Сторонники Кида вступились за хозяина. Несогласные с Лаксерианом, они имели собственное представление о будущем лидере. Засверкали клинки, загремели выстрелы. Пороховой дым наполнил пещеру. Блестели сабли, взносились наверх окровавленные кинжалы. Тяжелораненые с хрипом падали в воду. Браслеты и серьги пиратов вспыхивали в полумраке ужасными светляками. У Лаксериана выбили ятаган, он сражался факелом. Обломился факел, он поднял чью-то отрубленную руку. Размахивая ею, Лаксериан отступал к выходу. Лаксериан забыл о сокровищах, сейчас он думал исключительно о спасении. Коварный палаш задел его по горлу. Кровь ударила фонтаном, на миг ослепив нападавшего. Лаксериан упал. Его приняли за мёртвого. Ожесточённый бой продолжался.
Лаксериан полз, обрезая пальцы об острые камни. Впереди через затуманенный взор он увидел людей в зелёных камзолах и шляпах с перьями. Лаксериану было уже всё равно, свои это или чужие. Приподнявшись, он закричал. Рот кривился в вопле, Лаксериан сознавал: голос не послушен ему. Глаза застила пелена, он потерял сознание.
Пришёл в себя Лаксериан на фрегате. Он лежал на кокпите, откуда открывался вид на остров с фортом Кида на холме. Фрегат снимался с якоря. Звенели якорные цепи, хрипло перекликались матросы, послушные свистку боцмана. Вдруг шум с острова усилился, крики на борту поднялись на два тона. Два соратника, перенесших раненого на судно верного капитана, помогли Лаксериану встать.
Тлевший после сражения в подземелье пожар добрался до порохового погреба. Стена форта осыпалась в океан. Столб белого дыма повис над крепостью.
Потрясённый Лаксериан сознавал, рухнула та стена, что примыкала к подземелью с сокровищами. Взрывная волна добежала до судна, закачав его. Отодвинув матросов, Лаксериан опустился на циновку.
Лаксериан понимал, сокровища утеряны, и скорее всего навсегда. Тем не менее, вернувшись в Лондон, он составил по памяти подробную карту местности, где располагался форт, описал крепость. Через шестнадцать лет после описанных событий ему удалось на деньги богатых купцов вернуться на Занзибар и провести первые раскопки.
После смерти Кида, пираты оставили остров. Многие из них не знали о сокровищах, погребённых под руинами. Те, кто догадывался, не считали возможным розыск и подъём сундуков, оказавшихся погребёнными под толщей воды, массой земли и скальной породы. Верно, тогдашняя техника не обладала достаточной мощностью, не существовало землеройных машин, сильных насосов, аквалангов…
