- Судьба ваших друзей и моего брата, если он жив, не определена.

- Как вы можете судить ?!!

- Я предполагаю.

- Нашли они золото?

- Думаю, нет.

- Они погибли?

- Ни да – ни нет, - Кальвадос словно пронзал взглядом карты, видел за океан, за пределы непроходимой Амазонки. – Ваши друзья, столь необдуманно, неподготовлено отправившиеся на поиски сокровищ, пребывают в безвестности.

- Что вы хотите сказать?

- А то, что розыск сокровищ Рейха, восьмой части мировых запасов, не мог пройти незамеченным в СМИ. Но ни одна газета, ни один уважаемый журнал или оперативный новостийный телеканал не сообщил  о найденных богатствах. Перед вами  мною утром полученный «Нейшнл джиографик», - Кальвадос кивнул. - Молчок. Ни слова о гигантской борьбе между добром и злом, развернувшийся в болотах Парагвая.

-  Между добром и злом? Я думал, лишь сребролюбие толкает людей на поиск золота.

-А стремление пощекотать нервы? Желание разорвать путы скуки?.. Что же касается борьбы между добром и злом, то полковник Родригес воплощённый дьявол.

- Но у моих друзей была карта. Татуировка на теле моряка Рича, выполненная рукой риттера фон Шоберта, непосредственного участника экспедиции по захоронению сокровищ?

- Татуировка, сделанная рукой выжившего из ума старика, имеет мало цены. Как известно, риттер фон Шоберт больше занимался популяризацией интереса к сокровищам, чем реально желал указать место. Возьмите марки с картами местности,  что он выпускал, - Кальвадос вынул из сейфа и показал Степанову почтовые марки, о которых  тот знал из рассказа баронессы Галль. – Существуют ещё памятные монеты и значки.

          Монеты были те самые, что некогда находились в кармане у брата Кальвадоса. Последнюю из них похитили в доме Хуаниты.

- Карта на теле Рича изначально была неточна. Фон Шоберт рисовал её на теле юнца. С годами в процессе роста  кожа растягивалась, и топография  сильно менялась. Масштаб 1: 1000000  при ошибке в один сантиметр даёт неточность в десять километров.

- Вы так уверенно говорите?

- Что же мне сомневаться, когда я и мой брат – внучатые племянники риттера фон Шоберта. Вспомните, баронесса вам не говорила?

- Она говорила об одном племяннике, который таинственно исчез из Асунсьона год назад.

- Это мой брат.

- И ему была доверена более точная информация?

- Ему. А затем им – мне… Вот вы раньше спросили, удачна ли экспедиция баронессы, а не знаете, что в сельву Парагвая отправлялось уже изрядно экспедиций.

         И Кальвадос поведал Степанову о походах за сокровищами терапевта Курта Клятта, искателя приключений Сэмюеля Джонса, отставного генерала риттера фон Шоберта и даже штурмбанфюрера Отто Герра, чудом выжившего после схватки с Шобертом, не говоря о попытках баронессы Иммы Галль.  Несколько уцелевших офицеров, участвовавших в захоронения сокровищ и сумевших найти выход из джунглей, пробовали организовать экспедиции, но им недоставало финансов, и  походы заканчивались, ещё не начавшись, ограничиваясь заявлениями о намерениях. Перед Степановым представали картины человеческой алчности и чести, верности товарищам и долгу, и тёмного предательства, осквернения искренней дружбы. Кальвадос торопливо говорил, а Степанов  как вживую видел людей, пробирающихся через пампу, нападения и отражения атак индейцев, голод, ночной холод, проливные зимние дожди, страдания от малярии, укусов змей и ужасных пауков, смерть в объятьях анаконд и от зубов ягуаров. Но сильнее люди страдали от коварства себе подобных. Подкупленные конкурентами, скрывавшиеся наутро проводники, заводили экспедиции в непроходимые болота.  Люди вязли в топи, погибали от недостатка воды и пищи.  Другие умирали от подложенного яда, полуночной резни или пуль. Торжество победителей всегда продолжалось недолго. Они не находили сокровищ, если не становились новой жертвой.

         Кальвадос рассказывал увлечённо, горячо, ему хотелось верить, и всё же полностью отвергнуть сомнения Степанов не мог. Что делать,  когда Кальвадос признал, что его дядя фон Шоберт, обладавший якобы наиболее точной информацией о золоте, тоже водил безуспешные экспедиции? Какова цена подобным знаниям?

         Густой мрак висел за окном. Туман покрыл горы, липким киселём приклеился к ставням. Глаза Степанова закрывались, а миллиардер готов говорить и говорить. Не сразу  он заметил полусонное состояние гостя и, пообещав назавтра сообщить главное, представить неопровержимые свидетельства точных координат сокровищ, отвёл Степанова в гостевую спальню.

         Степанов с облегчением упал в кровать. Ноги его после лыж гудели паровозом. Ещё казалось, некая тварь из фильмов ужасов забралась в тело, и жрёт мышцы изнутри. Руки лежали вытянутые вдоль туловища, как плети. Шеи Степанов не мог повернуть. Он полагал, если ночью захочет в туалет, то не осилит встать.  Он испытывал стыд от сознания, каким записанным его застанет утром хозяин.

         Тело не слушалось, но сознание ещё бодрствовало, и Степанов услышал шаги. Дверь спальни с негромким скрипом приоткрылась, вычертилась фигура. Тень от приглушённых огней в коридоре легла на кровать. Но это была иная тень, не та, что мелькнула за щелью неприкрытой двери кабинета.  Шорох сделался крупнее и явственнее. Степанов не решался грешить не Гипайшу. После таблеток, которые в короткий проблеск сознания уговорил её принять Кальвадос, она спала мёртвым сном. Когда хозяин провожал Степанова в постель, тот мог её видеть лежащей в беспамятстве на диване.

         Дверь скрипнула громче,  в спальню на цыпочках вошёл дворецкий Кальвадоса, подававший вместе с поваром блюда на ужине, и ещё тогда пристально вглядывавшийся в Степанова. Степанов не успел удивиться, как дворецкий вежливо откашлялся и заговорил:

- Извините, господин…, что тревожу ваш отдых. Я пришёл поговорить о моём хозяине.

- Прошу…- отвечал Степанов, приподнимаясь на кровати.

- Я не стал бы обращаться, если б не видел его страданий.

- Кальвадос страдает? – вырвалось у Степанова.- Он производит впечатление бодрого преуспевающего человека. Трудно страдать на мешках с миллионами.

- Бодрость хозяина - маска. Он тяжело болен нравственно и физически. Я бы не обратился к вам, если бы у меня не болело за него сердце. Ещё мальчишкой  он взял меня, сироту, в Асунсьоне в услужение. Всё что у меня и покойной Марты…, - на глаза старика навернулись слёзы, - было и есть, мы обязаны Кальвадосу. Он поместил нашего Хуана в университет…

- Позвольте. Я готов к услугам.  Но что я должен сделать? – поёжился Степанов, которому ужасно хотелось спать. Временами он просто отключался из-за усталости и боли.

- Хозяин говорил вам о сокровищах сельвы?

- Говорил…- неуверенно протянул Степанов. Он надеялся, что ему доверили тайну.

- Показывал карты? Указывал места, где спрятаны клады?

- Да…Конечно.

- Хозяин всем рассказывает про сокровища, - грустно вдохнул старый дворецкий.

- Значит, никаких сокровищ не существует?!- догадался Степанов.

- Возможно, они существуют. Просто их в глаза никто никогда не видел… Страдания моего хозяина проистекают от того, что он многим при удобном случае рассказывает о сокровищах сельвы, но никто ему не верит… Кроме брата, который поверил… За веру его постигла ужасная судьба. Год назад в метель он постучал голый и окровавленный в двери нашего дома. Его преследовали люди, которые тоже поверили в сокровища.

- Так что же, вашему хозяину мало двух вер?

- Ему будет приятна ваша. Не расстраивайте его, поверьте ему искренне. Он легко угадывает фальшь.

- Хорошо, пусть будет по-вашему. Я сыграю.

- Будет лучше, если вы не сыграете, а подлинно уверуете.

- Согласитесь, в глубине души у меня останется недоверие.

         Дворецкий уселся на край кровати и перешёл на шёпот.

- Вы сейчас нежитесь в роскошной кровати, а мой хозяин лежит на полу…

- Он пьян? – утомленно спросил Степанов.