- А как к вам относился бывший генерал?- спросила увлеченная рассказом баронессы Полли.
- Он словно забыл о моём существовании. Мы не общались… Через десять лет после войны я вернулась из Парагвая в Баварию. Работала сначала в Мюнхене, затем в Санкт-Морице, в Швейцарии. А потом мне стало не нужно работать, я заработала достаточно. Хотя клиника у меня осталась. За операции на голове хорошо платят. Я трудилась нейрохирургом , - поправив обильно скреплённую лаком причёску, старуха засмеялась. - Да, дорогая моя, угощайся, - вскинулась Имма Галль. – Вот очень вкусная помония. Попробуй, не переложила ли моя дуэнья сюда корицы. А это кус-кус из тапиоки, - трясущимися руками баронесса подвигала Полли тарелки.
Полли робко ела. Еда была непривычная, но вкусная.
- Что же делать нам? – спросил Рич.- Боюсь, что Фрезер по всем городам, где есть его люди, объявил наш поиск.
- Фрезер – представитель многочисленных искателей сокровищ. Я не знаю, но возможно в июньскую ночь сорок пятого года спасся кто-то ещё. Фрезер мог от него получить какую-то информацию. Теперь Фрезер захотел обладать эксклюзивом ещё и на твои тату. Будь осторожен Рич. Фрезер постарается захватить тебя снова или уничтожить. Судьба девочки тоже на волоске. Фрезеру не нужны свидетели. Если раньше он относился к Полли спустя рукава, то под влиянием дурных советчиков постарается схватить и её.
- Мистеру Фрезеру нашёптывает против меня злая тётка Эстер,- подтвердила Полли , разжёвывая кус-кус.
- В Асунсьоне за Фрезера проголосовало почти треть миллиона, когда он баллотировался в мэры. Это люди, на которых он может опереться… Полагаю, оставаться в гостинице вам опасно. С сего часа будете жить у меня.
- Какие планы дальше? – спросил Рич.- Я хотел бы вернуться во флот, плавать.
- Пока придётся обождать, - проскрипела старуха. – Я готовлю экспедицию за сокровищами. Мне, как и Фрезеру нужны верные помощники.
- Фрезер не станет ждать. Получив карту с моей спины, не сегодня-завтра он отправится в сельву.
- Мы должны его опередить… В Парагвае я никому не верю. Каждый может оказаться предателем, купленным Фрезером. Я бы взяла в поход совершенно посторонних людей. Скажем, группу русских туристов, случайно оказавшихся у нас. Ребята крепкие, кое-кто из них служит в русской полиции. До конца путешествия мы можем им не говорить о сокровищах, иначе придётся делиться, - старуха хрипло засмеялась. – Я приглашу русских в интересный эко-тур на один-два дня. При хорошей организации на поход больше времени не уйдёт.
- Это бред! – вырвалось у Рича.
- Поиски Трои тоже считали бредом, - парировала баронесса.
- Нам нужно съездить в гостиницу, забрать птичку, – сказала Полли.
-Да-да, птичку и вещи, - подтвердил Рич.
- Какую ещё птичку? – спросила баронесса.
- Я купил Полли колибри.
- В Сантьяго?
- Нет, здесь на рынке, в Асунсьоне.
- Бог ты мой, вы ещё ходили по городу!!- в ужасе закричала старуха.
- Я не видел хвоста.
- Не факт, что хвост не видел вас… В гостиницу поедите на моей машине с шофёром.
Баронесса дала Полли с Ричем фольксваген Жук. В машине Полли спросила:
- Почему баронесса не организовала поход за сокровищами раньше? Раз вы знакомы много лет, твоя спина с картой всегда была у неё под рукой?
- Баронесса недавно вернулась из Германии, где получила коллосальное наследство. Умерла её кузина… На экспедицию нужны деньги.
- Можно было взять взаймы.
- Баронесса не любит кредитоваться.
Машина остановилась на перекрёстке. Полли выглянула в окно. Из соседней машины в двадцати сантиметрах на неё смотрело лицо Фрезера. Рядом с ним сидела разряженная женщина, не Эстер. На заднем сидении расположилось целое семейство, пожилой и молодой мужчина с костылями, немолодая жутко накрашенная дама.
10
- Удивительно, - рассказывал Володя, - всё началось с того, что мне смертельно захотелось семечек. Знаете, бывает так, вдруг очень захочется пощёлкать наших родных российских подсолнечных семечек…
- Странно, что тебе сала не захотелось, - буркнул Борис.
Степанов толкнул его в бок. Вся компания сидела в креслах качалках, на веранде дома Хуаниты. Витя и Педро гоняли на лужайке мяч. Мяч упал в бассейн к аллигаторам. Сейчас ребята шестом пытались вытолкнуть мяч. Аллигаторы скалили пасти, бросались на шест, разбрызгивая воду.
- Витя, мальчик, молю Богом, отойди от крокодилов! – прокричал Борис.
- Папа, они нормальные, - ответил Витя, орудуя шестом.
- У нас ещё не было случая нападения крокодилов на людей, - заметила Хуанита. Из-под игривого капота глаза её лукаво блеснули в сторону Павла, засунувшего нос в чашку и принюхивавшегося к аромату кофе. «Ах, великолепно! Непревзойденный вкус!» - периодически восклицал он.
- Если не вспоминать, что крокодилы сожрали вашего ротвейлера, – сказал Степанов.
- Ротвейлер и живой человек, разные вещи. Крокодилы различают… - обиделась Хуанита. На глаза её навернулись слёзы. – Четыре дня, как нет отца, а всё не могу привыкнуть. Хотя после его годового отсутствия не верится, что он вообще приезжал. И приехал, такой странный, сам на себя не похож…
- Так вот, - продолжал Володя. – На асунсьонском рынке чего только нет: семечки манго, кажи, абакаши, абиу кажарана, гуавы, арасы. Наших подсолнечных нет. А мне их так захотелось, что зубы чесались.
- Да, бывает такое, - подмигнул Борис. Нагнувшись к уху Хуаниты, он шёпотом спросил, нет ли у неё к кофе коньяка. Хуанита понимающе посмотрела на Бориса и щелчком подозвала слугу.
- Тут взгляд мой отвлёкся, - рассказывал Володя. – То ли птица низко пролетела, то ли птицу опередила мысль купить, вместо семечек, кокосов или тыкву. Я очень люблю пареную тыкву. Только смотрю, простите, синьорина, что сыплю соль на раны, стоит напротив меня человек, до боли похожий на вашего покойного отца …
-…умершего и похищенного, – вздохнула Хуанита.
- Как ваш отец, ещё раз простите, лишь такой щетинкой, знаете, ровной покрылся, и череп, и щёки с подбородком.
Павел поёжился:
- Володя, если повествуешь, то короче, мой друг, короче…
- Этот человек продавал что-то или покупал? – спросил Степанов.
- Вот этого я, убей, не помню, так растерялся. Он около продавца стоял, но по какую сторону от прилавка? Там ещё куча бананов лежала, апельсины, мандарины. Через них я не разглядел. Я сам сбоку стоял, там новый ряд начинался, и Лысый, простите, сеньора, человек похожий на вашего покойного отца, с краю располагался. Так вот, глаза наши встретились. В моих глазах читаю удивление, в его - испуг.
Борис, залпом выпив чашку принесённого ему кофе с коньяком, поперхнулся:
- Как же ты, Владимир, в своих собственных глазах удивление прочитал? У тебя что четыре глаза?
- Я отражение своих глаз в его увидал, - огрызнулся Володя.
- Володя, не тяни резину! – сказал Степанов.
- Он от меня, я за ним. Он ускорил шаг, я побежал… От рынка он свернул в узкий переулок. С бока на бок улицы верёвки натянуты, бельё сушится. Грязь и вонь, друзья мои, неимоверные. Средневековый город, где нечистоты на улицу выливают. Нищие дети за карманы хватают. Подростки носятся на мотоциклах и мопедах, норовя сорвать сумку или часы. Мордатая негритянка протащила подмышку мужика с окровавленным лицом. Латинос пробежал вот с таким тесаком и тоже весь в крови. В общем, типичная картина третьего мира… С узкой улочки мы попали на широкую. Открылся проспект, где ездили дорогие кабриолеты, в которых около пожилых упитанных дядек сидели роскошно одетые девочки.
- Вот заливает! Прямо Оноре де Бальзак, - сказал Борис, закуривая «Черчилля».
Володя показал ему кулак, и не останавливаясь продолжал:
- Ваш покойный отец, синьора, или человек очень похожий на него, вошёл в «Хилтон», что на набережной. Я за ним. Портье меня не задержал. Он вызвал лифт, тот не идёт. Он побежал по лестнице, я за ним. На восьмом этаже он вошёл в номер. Я толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Моя рука потянулась к пистолету, но я был, к сожалению, не в России, и не при исполнении. Пистолет отсутствовал. Я вошёл в номер безоружный… Что меня сразу поразило, протяжённость блат-хаты… Простите, апартаментов. Комната сменяла комнату. Интерьер представлял совершеннейшее разнородье, какой-то зал под старину, какой-то как монашеская келья, а там ярко синее с жёлтым…
