- Дядя Валера!- дёрнул Степанова за брюки Витя.-  Ну, вы, хоть скажите, Кальвадос не умер?  Не умер?!

         На глазах мальчика стояли слёзы. Он успел искренне привязаться к Кальвадосу.

- Но с чего ты так решил? – тяжело вздохнул Степанов. Он хотя и довёз Кальвадоса до дома, то есть выполнил поставленную руководством задачу, не чувствовал себя удовлетворённым. В Москве тоже накуксятся. Не мог Кальвадос умереть уже после отъезда Степанова!

- Вот вы скажите, когда умер Кальвадос, не заметили ничего подозрительного?

- Нет, - на самом деле Степанову очень многое казалось весьма подозрительным.

- Ничего не пропало?

- Монета из стола пропала. Ну та, что расслаивалась. Может, ещё найдётся.

- Не найдётся!  Её украли… И, на Кальвадосе не было трупных пятен. Он будто спал, - горячо зашептал на ухо Степанову Витя.

         Их тет-а-тет прервал громкий возглас Бориса:

- Смотрите, а вон и Светка!

         Борис стремительно встал и подошёл к краю балюстрады шедшей вдоль ресторана.

         Света была в изящном отливавшим металлом платье ниже колен, шляпке и перчатках до локтей, сумочка через плечо. Её сопровождало всё семейство, мама, папа, брат-инвалид. Прибавился мужчина средних лет в элегантном костюме и с тростью. Лицо мужчины носило следы бурь, пронесших его по жизни. Из-под усов, у изгиба губ, выглядывал застарелый шрам.

         Борис заговорил со Светой. Та ему неохотно отвечала. Красивой физиономией она показывала, Борис не пара её новому  положению в асунсьонском свете. Мать Светы - Марина  тоже угрожающе молчала, манекеном застыв в брючном костюме. Ох, в Москве она бы показала всем этим старым знакомым дочери!  Здесь в Асунсьоне приходилось прикидываться, вежливо улыбаться, чтобы не отпугнуть богатого парагвайского жениха зловещей сущностью русской тёщи. Муж Марины – профессор и сын- инвалид, Игорь, перетаптывались рядом, первый на ногах, последний на костылях. В семействе они играли роль массовки.

         Хуанита, наблюдавшая за встречей Бориса с семейством Светы и незнакомцем и, незадолго до этого развлекавшаяся тем, что концом туфли зачем-то трогала под столом штанину Павла, негромко воскликнула, адресуясь к нему, но услышал и Степанов:

- Боже мой, и вы знаете этих людей?!

- Борис знает, - ответил Павел.

- А они знакомы с этим человеком?!

- Кого вы имеет в виду?

- Модного усача в костюме.

- Наверное, знакомы, если они идут вместе. А что?

- Знакомство с ним не для кого не заканчивалось хорошо, часто завершалось трагедией. Это наш местный мафиози, полковник Родригес.

- Он военный? – спросил Степанов.

- Полковник – у нас почётное звание, - пояснила Хуанита. – Полковник национальной гвардии. Это ополчение самообороны, набираемое исключительно в случае войны. Последняя война разыгралась с Бразилией сто пятьдесят лет назад… Родригесу приписывают незаконную торговлю оружием, наркотиками, содержание публичных домов…

- Значит, полковник решил остепениться, - заметил Володя.

- Что вы имеете в виду?

- Он женится вон на той хорошенькой русской барышне, - сказал Степанов.

- Они познакомились по Интернету, - вставил Витя.

- Ваша девушка пропала! – всплеснула рукам Хуанита.

- И что же Родригес? – спросил Степанов.

- За руку его не хватали, но, говорят, он возглавляет законспирированную запрещённую организацию «Парагвайз труперс».

- Что это ещё такое?

- Переводится: « отряды Парагвая».

- Трупы Парагвая, - подмигнул Володя.

- Эта организация правого толка причастна к исчезновению неугодных политических деятелей, демократических активистов, терактам и ограблениям банков, - искоса поглядывая на Родригеса, Хуанита понизила голос.

         Полковник Родригес вежливо раскланялся с Борисом. На губах полковника играла дружелюбная чуть ироничная улыбка. Сидевшие за столом слышали обрывки фраз. Родригес спрашивал Бориса о погоде и дороговизне жизни в Москве. Полковник чувствовал обращенные к нему взгляды сидящих. Он приподнял шляпу и улыбнулся им. Хуанита забыв гадости, которые только что говорила, весело поклонилась в ответ. Остальные кивнули.

         Новое происшествие привлекло общее внимание. На тротуаре появилась старуха Имма Галль. Она словно взяла за правило показываться в тех же местах, что и наши герои. На этот раз на то была воля случая. Инвалидное кресло старухи толкали дуэнья и охранник в очках с толстыми стёклами.

         Приказав остановиться у балюстрады, старуха бесцеремонно оглядела сидевших за столом, Свету с семейством, Родригеса  и прокричала хриплым с прорывами визга голосом , обращаясь к Вите:

- Мальчик, иди сюда! Я тебе дам конфету.

         Не склонный к шуткам Володя наклонился к Вите и прошептал:

- Не ходи. Конфета может быть отравленной.

         Витя встал, сделал три шага к старухе и остановился. Он смотрел то на неё, то на сидевших.

         Не дождавшись Вити, старуха двинулась по тротуару, погрозив клюкой, суковатой палкой с золотым набалдашником, полковнику Родригесу. Тот сохранил хладнокровие. Благорасположенность полковника Родригеса дошла до того, что он дал Борису свою визитную карточку. Борис ответил тем же. Правда его карточка сморщилась от вод Игуасу. Родригес сказал, что часто ездит в Москву по делам. С Борисом они договорились встретиться. Стоявшие рядом друг с другом, они составляли дикую пару: Родригес в элегантном костюме и Борис - в шортах и майке. Бизнесмены чувствуют себе подобных издалека, невзирая на платье.

         Больше день не принёс ничего примечательного, а вечером все готовились к отъезду.

         Витя ходил задумчивый. Никто не мог предположить, какие мысли бродили у него в голове. Даже толстяк Педро, с которым он играл вечером и который, по Витиной просьбе, показал расположение комнат дома и содержимое приусадебных построек.

         Ночью Витя встал и осторожно вышел в парк. Ротвейлер был мёртв. Новую собаку завести не успели. Ни чей лай не помешал Вите добраться до инвентарного сарая и взять присмотренную во время прогулок с Педро лопату.  Положив лопату на плечо, Витя пошёл к фамильным могилам Кальвадосов.

         Светила луна. Витя легко нашёл нужное место и принялся разрывать свежую не примятую землю. Витя чувствовал себя уверенно. Если  ему и мерещились привидения и скалящиеся мертвецы, то только самую малость. Главное, он почти не сомневался, что разрывал могилу Кальвадоса , а не ту, что рядом. Могильные плиты с надписями ещё не установили, при  слабых нервах легко и ошибиться.

         Большие летучие мыши с шорохом пролетали над головой Вити. Гнездившиеся на крыши кладбищенской церкви орланы протяжно кричали в темноте. Витя копал. Он дошёл до середины, когда из-за соседнего креста вышел Борис.

         По загадочному лицу сына, такое случалось, когда он взламывал очередной сервер в Интернете, Борис с вечера догадался, надо ждать сюрпризов. Он незаметно следил за сыном, но сон Бориса оказался чрезмерно крепким. Подвело парагвайское вино. Вот почему Борис появился не так рано, как ему хотелось. Ничего нельзя было предотвратить. Могила стояла разрытой, временный крест лежал в стороне.

- Вот это я предполагал! Вот этого я боялся!! – трагическим голосом сказал Борис.

         Витя остановился передохнуть, опёрся о черенок лопаты.

- От  десяти до пятнадцати лет – осквернение могил. А здесь у них, - Борис очертил в воздухе поверх крестов, - возможно, и строже. И не посмотрят , что ты несовершеннолетний… Не успел, - грустно заметил он в адрес самого себя. – Не остановил! А всё это вино…

- Папа я уверен, его нет в гробу, - сказал Витя.

- Я это ещё за ужином слышал, - стоически отвечал Борис. – А как всё начиналось! Я познакомился с полковником Родригесом и практически договорился о поставке крупной партии мурманской рыбы сюда в Парагвай…-  Борис вырвал у сына лопату.