Володя ворчал, но Степанов не склонялся  относиться к словам мальчика с недоверием. Он предложил, невзирая на неуместное время, постучаться к Хуаните, спросить, не знает ли  чего о происшествии она. Витя ничего не сказал о том, что разглядел в дырочку, проделанную короедом. После исчезновения трупа Витя справедливо полагал, доверие  к нему подорвано, дальнейший рассказ вызовет ещё большее раздражение отца. Степанов, допускавший возможность существования трупа между горшками, который потом унесли, засомневается, услышав совсем неправдоподобное повествование мальчика. Володя же склонялся к позиции Бориса.

         Хуаниту разбудили. Она вышла в голубом пеньюаре с рюшками, заспанными глазами. Хуанита сказала, что ничего не видела и не слышала. Сейчас она оденется и выйдет. Витя пытался заглянуть ей за плечо, чтобы увидеть, стоит ли на столе передатчик, который он видел раньше. Ему это не удалось.

         На ноги подняли слуг. Накинув плащи, они с фонарями обследовали парк. Сигнализация не сработала. Если некто и проник в дом, то несомненно знакомый с системой охраны и расположением комнат. Бушевавшая буря мешала осмотру. Порывы ветра срывали с деревьев ветви и листья, несли через парк. Брызги дождя летели в лицо. Путешественники, вышедшие вмести с прислугой в парк, обследовали подступы к запасному входу. Никаких следов. Володя обнаружил старый мундштук. По виду он пролежал в траве несколько лет.

         Степанов услышал зловещие звуки трапезы, доносившиеся из бассейна. Когда подошли ближе, Витя содрогнулся от страшной картины. Круги крови расходились по воде. Аллигаторы пожирали ротвейлера Хуаниты. Осторожная собака без посторонней помощи не могла попасть в бассейн. Ясно, в парк приходили чужие. Собаку оглушили, потом бросили в бассейн на съеденье крокодилам. Так предположил Володя. Ему никто не возражал.

         Борис вспомнил о Павле. Почему он не вышел? Что с ним? Неужели невероятный шум, поднятый в доме, не разбудил его? Павел не злоупотреблял спиртным, его сон чуток, не сомневался Борис. У Володи возникли подозрения по поводу Павла. Что это за человек? Откуда? Мы так плохо его знаем. Степанов не поддержал Володю. Сомнения Володи можно отнести к любому из их случайной компании. Они все знают друг друга мало.  С самим Володей Степанов познакомился в день отъезда из Москвы, когда руководство возложило на того обязанность отвезти Степанова в аэропорт. А где Кальвадос?

         Злоумышленников не обнаружили, поэтому положили возобновить расследование утром, когда погода успокоиться, а пока вернуться в дом.   Нервы у всех были на столько взвинчены, что спать не хотелось. Хуанита предложила подняться на третий этаж, попить чаю в малой гостиной. Когда шли по второму этажу, Витя увидел выходившего из спальни Кальвадоса Павла.

         Павел вздрогнул, замер в проёме двери. Его неуклюжая тёмная фигура резко очерчивалась падавшим из комнаты светом.

- Он, кажется, мёртв, - растерянно сказал Павел.

         Степанов, за ним остальные, быстро вошли в комнату. Кальвадос сидел в высоком кожаном кресле спиной к дверям. Степанов приложил два пальца к шее Кальвадоса, где должна биться сонная артерия. Пульс отсутствовал. Степанов посмотрел на Хуаниту. Хуанита закричала.

         Позже Павел пояснил, что, услышав шум, проснулся и отправился выяснить, в чём дело. Он постучал к Степанову, Володе, Борису. Нет ответа. В окна коридора Павел видел ходивших по парку людей с фонарями. Уже собравшись присоединиться к ним, он заметил, что дверь апартаментов Кальвадоса стоит нараспашку. Павел заглянул внутрь. Кальвадос сидел спиной. Лысый череп, возвышавшийся над спинкой кресла, отливал желтизной в слабом свете от окна и из коридора. Павел окликнул Кальвадоса. Тот не отозвался. Тогда Павел включил свет, нащупав  выключатель на стене. Кальвадос никак не прореагировал. Павел подошёл. Черты лица Кальвадоса разгладились. Павлу показалось, что тот не дышит. Услышав шаги в коридоре, Павел повернул из комнаты. На пороге он встретил всех.

                                                                 7

         На другой день, после похорон Кальвадоса, Хуанита пригласила Степанова и его русских друзей в ресторан. Для них это было нечто вроде поминок. Отмечать поминки обедом не в парагвайском обычае. Хуанита заказала ресторан, чтобы проститься с русскими путешественника, собиравшимися уезжать.

         Друзья по несчастьям сидели за большим общим столом, уставленном салатами и бутылками с вином. Хуаниту постоянно отвлекали звонки по мобильному телефону. Узнавшие о смерти отца подрядчики наперебой предлагали свои услуги. Архитектор советовал перестроить дом, мебельщик - сменить обстановку, риэлтер – продать дом и переехать в другой район.  Назойливый юрист смаковал тонкие нюансы переоформления собственности.

         Оставшиеся вне внимания друзья обрели возможность обсудить еду и создавшееся положение.

- Борис, на этот раз ты выбрал не самое дорогое, - заметил Павел, разглядывая содержимое тарелки Бориса.

- Я немного научился ориентироваться в парагвайской кухне, - отвечал Борис, залпом выпивая бокал красного вина.

- А вот Володя не растерялся, заказал самое ценное, - продолжил Павел.

- А ты всё регистрируешь! – вспыхнул Володя. – Хуанита сказала, заказывайте, что хотите. Я и заказал. Не на свои же!

- Мог бы быть и поскромнее, аппетиты ещё те! – съязвил Борис.

- Что и говорить, не тюремная баланда, - уколол в ответ Володя, наполняя тарелку до края черепашьим супом.- Всё равно, нашего малороссийского сала у парагвайцев в меню нет.

- Заказал бы себе свинины, вот тебе и сало, - огрызнулся Борис.

- А мне кажется, Кальвадос не умер, - неожиданно сказал Витя, пивший холодный чай. – Такой человек не мог умереть

- Что ты несёшь! – вскипел отец. – Давайте лучше выпьем, - предложил Борис, наполняя бокал.

- Нельзя без Хуаниты, - заметил Степанов.

         Выключив телефон, подошла Хуанита, по пути она сделала ряд указаний официантам. Те поспешили за новыми блюдами.

         Сев во главе стола, Хуанита произнесла:

- Было бы лицемерием просить прощения за то печальное событие, которое собрало нас вместе, не я ему виной. Безжалостная судьба забрала человека во цвете лет, моего отца. Прав ребёнок, пожелавший ему бессмертия. Если не вечной, то долгой жизни отец заслужил. Семью со средним достатком он превратил в процветающую фамилию, не промотал, но умножил состояние, оставленное предками. Рудники, плантации и строения, которыми я горжусь, дело – энергии и трудолюбия гражданина со звучным именем  Диего Кальвадос…

- Хуанита говорила  за ужином, что у Кальвадоса есть брат, - прошептал Володя Степанову.

- Я тоже слышал. Но брат Кальвадоса исчез. Многие годы о нём ним слуху,  ни духу. Неизвестно жив ли он, - тоже тихо отвечал Степанов.

- Тогда у Хуаниты есть мотив, - заключил Володя.

         Чтобы он замолчал,  Степанов до боли надавил ему под столом ногой на ногу.

- Я отдала бы полжизни, если б было возможно воскресить отца, - продолжала Хуанита.- Религия рекомендует не вмешиваться в процессы природы, наука ещё не достигла пределов…

- Его можно клонировать, - вырвалось у Вити.

         Борис толкнул сына локтем под рёбра. Хуанита остановилась:

- Развитый мальчик, ты говоришь неуместное. Мой отец – не русский Ленин и не египетский фараон. Ему суждено лежать в земле, согласно обычаям нашей страны. Он ушёл туда, куда чуть раньше, чуть позже суждено уйти всем нам.

         Присутствовавшие за столом выпили не чокаясь. Наступила тишина, нарушаемая позвякиванием столовых приборов. Сдерживая неутолимый голод, Володя осторожно подцеплял вилкой салат из морепродуктов.

         Прощальный ужин проходил на открытой веранде ресторана у тротуара. Павел, откинувшись на спинку кресла спрятавшись за листья вьюна опутывавшего столбы веранды, разглядывал гулявшую по улице публику, проезжавшие автомобили и дальше – площадь с памятником генералу на коне.