— Ведь все эти сады уже обречены?

— Да — все сгорят. Но сады вновь разрастутся…

— Было бы кому за ними ухаживать — докончил его мысль Фалко.

Они подошли к холму Рытниксов, который весь был изрыт десятками проходов, да еще, как говорили: некоторые туннели уходили глубоко под землю, к самым холмовым корням…

На калитке, к которой они подошли, красовались, вырезанные, три дуба — древний герб Рытниксов. Эти Рытниксы утверждали, что были прародителями всех хоббитов, а первая их нора находилась именно под тремя дубами, где-то в глубинах Ясного бора. Им верили, хотя… хоббитам было все равно, кто их прародители, и из под трех, или из под четырех дубов они вышли.

Фалко только потянулся к звоночку, как калитка распахнулась и выбежал, улыбаясь пригожему деньку, хоббит еще более молодой, нежели Фалко — именем Хэм. Увидев своего друга, Хэм, на котором, кстати, был ярко-желтый кафтан, засмеялся, обнял за плечи, да еще закружил, крича:

— Фалко, дружище! Вот так встреча! А я то думал — придется до твоего холма бежать… Ей-хо! — и он, совсем как мальчишка, подставил Фалко подножку, и покатился с ним в траве.

— Познакомься — это мой друг — эльф Эллиор. — выкрикнул, несколько опешивший от столь бурной встречи, Фалко.

Тут Хэм побледнел, вскочил на ноги — не забыв, впрочем, подать руку своему другу.

— Как эльф?!.. Где эльф!? — выкрикивал он, и тут увидел Эллиора, глаза его несколько округлились и он пробормотал. — И впрямь эльф…

Дело в том, что Хэм страсть как любил все диковинное: эльфы, энты, гномы, даже создания мрака — все это интересовало его до страсти, обо всем он хотел узнать, всех увидеть — благодаря этой необычности и сошлись два этих хоббита. Только Хэм отличался нравом озорным, и вообще был очень подвижным, говорливым; шутки сыпались из него, как горох из дырявого мешка, но, когда надо, он был очень обходительным и вежливым. Вот и теперь, буквально пожирая взглядом каждую черточку эльфа, он быстро представился:

— Хэм Рытникс. К вашим услугам, многоуважаемый эльф. Вы приехали как раз к одному из самых веселых праздников. Хотя… видели бы вы, как мы Новый год справляем!.. Вряд ли вы во всех Холмищах найдете спутников лучших, чем мы — от нас вы столько преданий услышите; ну и…

— Веселье придется отложить… — остановил его Фалко и вкратце поведал о надвигающемся.

— Вот так да! — присвистнул Хэм. — Что же — я понимаю, я все сделаю, как скажет многоуважаемый эльф. Однако, вы как хотите, а я свое слово скажу — не станут вас слушать. — все это время Хэм с восторгом разглядывал эльфа, будто бы ожидал, что из него какие-то чудеса посыплются. — Я даже не знаю, что нужно, чтобы они ушли от Холмищ в лес… а там и орки есть? Да?

Эльф кивнул, отчего Хэм пришел в больший восторг. Для него все это было опасным, но обещающим заполниться надолго приключеньем.

Вот он с надеждой спросил:

— А драконы с ними будут?

— И драконы с ними будут. — кивнул Фалко и вздрогнул — ему показалось, что по небу пролетела огненная змейка.

— Ух ты, вот здорово! — Хэм даже в ладоши хлопнул.

Тут Элиор взглянул на Фалко, и по взгляду его можно было понять: «К кому ты меня привел? Ведь это же еще мальчишка!»

Хэм также увидел, и понял это — смутился, даже покраснел, пробормотал:

— Вы извините, я веду себя иногда, как… ну, в общем, как не взрослый хоббит. У нас совершеннолетие в тридцати три, а мне — двадцать три — этот возраст зовут у нас «безответственным», но я то могу быть очень серьезным, да, да… вы уж извините меня…

— Хорошо, Хэм. — кивнул Эллиор. — Тогда слушай внимательно, и знай, что от того, как ты исполнишь мое поручение будет зависеть жизнь многих.

Кровь отхлынула от лица молодого хоббита, с минуту он стоял в молчании, прямо глядя в мягко златящаяся эльфийские очи, после чего голосом серьезным и сдержанным молвил:

— Да, я готов.

— Можешь ли ты найти горючего материала? — спрашивал эльф.

— Да — у нас в холме есть смоляная бочка — для факелов.

— Одной бочки мало — гораздо больше потребуется.

— Ну, тогда в Сторожевой башне. Там значит так — в подвале, с одной стороны, стоят бочки пивные с другой — смоляные.

— Ты должен достать эти бочки.

— Я бы с радостью — только, вот, кто же мне их даст то? Ведь у нас обычаи предков в почете — а, значит, каждый день трое молодых Рытниксов должны отправляться в Сторожевую башню — ночью их следующая троица заменит, ну а то, что они там только пиво пьют, да песни поют — до того никому нет дела. Вообще-то, они должны за мостом следить, и, если случится какая опасность, в колокол звонить…

— В обычаях предков — мудрость веков. — молвил эльф. — А уж как искажают те обычаи потомки — в том уж вина только потомков… Так, значит, смолы они тебе не дадут?

— Нет — чтобы смолу выкатить, понадобиться разрешение главы роды, старого Брена. А на что, право, эта смола понадобиться?

— Вымазать весь мост — даже и опоры его.

— Да меня запрут в чулан, до тех пор, пока лекарь не явится…

— Нет, лекарь уже не явится. Не будет уже лекаря. — вздохнул Элиор. — Ладно, пойдем к Сторожевой башне, по дороге что-нибудь придумаем.

Холм Рытниксов был одним из тех тридцатиметровых холмов, которые стояли на брегу Андуина. На вершине его высились три дуба — не те, конечно, легендарные, которые отображены были на калитке, но тоже древние — корни их, служили живым украшением многих комнат; ну а кроны, переплетясь, сияли светлым облаком и увидеть их можно было и с дальних окраин.

Вот обогнули они холм, и открылась Сторожевая башня. Башня была приземистая, довольно уютная, но, какая-то ненадежная. В верхней ее части была устроена колоколенка; сейчас там, под колоколом, виднелись три хоббитские головы — то были стражи. Как только они увидели идущих, так громко закричали:

— С праздником вас!

Но тут заметили, что одна из фигур едва ли не в два раза превышает иные.

— Эй, кто это?.. Эй, кто это?.. Эй, кто это?.. — разом выкрикнули три разных голоса, и по ним ясно стало, что в ночь перед праздником, они приуменьшили пивные запасы, которые хранились в башенном подвале.

— Ну, вот кое-что придумал. — промолвил Эллиор, ударяя в дверь — звук от удара вышел музыкальном — будто это какой-то инструмент был.

Раздался грохот, затем дверь распахнулся и, краснощекий хоббит, слегка покачиваясь, добродушно посмотрел на Хэма, потом — на Фалко, и, наконец, — поднял голову вверх — стал разглядывать Эллиора. Заплетающимся языком промолвил:

— Добро пожаловать! Сегодня будет много яблочного сока и… — он икнул. — …и, надеюсь, мне удастся искупаться в яблочном пруду!

— Размечтался! — хихикнул другой хоббит, подходя, и протягивая эльфу кружку с пивом. — Вот испробуйте!

— В бассейне — место только для детворы. Они там купаются и сок пьют. — с видом знатока заявил третий.

Эльф улыбнулся своей печальной улыбкой, молвил:

— Вы ступайте, только далеко не заходите; отдохните, ну а мы покараулим.

Сторожа сосчитали их: «-Все верно — трое…» Обрадовавшись тому, что наконец они свободны — ни о чем больше не стали спрашивать — только посочувствовали тем, кто в этот праздник будет сидеть в башне, пообещали, что по окончании принесут им сока, да и убежали….

— Оказалось гораздо легче, чем я думал… — молвил эльф, когда они вошли в сторожевое помещенье. — Огородники то вы бесподобные, но все, что относится к боевому делу, вы принимаете, как ребятня. Ладно — займемся бочками.

Они огляделись: посреди помещения стоял дубовый стол, на нем — кружка; рядом — опустошенный бочонок. Был и камин, но с зимы он зарос паутиной, а на лежащих подле дровах — проступил мох. Каменные стены украшали полки, на которых стояли всякие забавные фигурки изготовленными охранниками, в долгие зимние ночи. В стену уходила винтовая лесенка, еще одна лестница — не винтовая, и деревянная, спускалась в подвал, откуда густыми волнами исходил пивной дух — туда и направился эльф, а за ним хоббиты.