Опасения Дуни имели настолько серьезный характер, что я организовал его контакт с Генри Киссинджером. Позже я узнал, что сообщения Дуни подтверждали данные, уже полученные из официальных разведывательных источников, что заставило администрацию Никсона увеличить тайные финансовые субсидии для групп противников Альенде.
Несмотря на все это, Альенде победил на выборах с небольшим перевесом. Чилийский конгресс утвердил его выборы несколькими месяцами позже, хотя ЦРУ продолжало усилия по недопущению прихода Альенде к власти. Уже вступив в свою должность, новый президент, верный своим предвыборным обещаниям, экспроприировал американскую собственность и ускорил темпы конфискации земель у элиты и распределение земли среди крестьянства. Большая часть собственности Дуни Эдвардса была конфискована, и он вместе с семьей бежал в Соединенные Штаты, где Дональд Кендалл, глава компании «Пепсико», взял Дуни на работу в качестве вице-президента, а мы с Пегги помогли им устроиться.
Радикальная программа Альенде быстро привела к отчуждению от него среднего класса Чили. К сентябрю 1973 года экономические условия ухудшились, и политическое насилие возросло. Чилийские военные под предводительством генерала Аугусто Пиночета Угарте организовали мятеж. Армейские части штурмовали президентский дворец Ла Монеда, и Альенде покончил с собой. Что последовало за этим, можно описать лишь как режим террора, время, когда сводились старые счеты, а сторонников Альенде - лидеров профсоюзов и других подвергали пыткам, убивали или высылали.
Несмотря на мое личное резко отрицательное отношение ко всем этим крайностям в годы правления Пиночета, экономический аспект этой истории является более конструктивным. Столкнувшись с высокой инфляцией и огромным бюджетным дефицитом и будучи отрезанным от международных рынков капитала, Пиночет обратился за советом к группе молодых экономистов, многие из которых получили подготовку в Чикагском университете. Они посоветовали генералу освободить экономику Чили от всех ограничений и перекосов, от которых она страдала в течение многих лет. Их отважный экономический эксперимент стал основой для решительного восстановления Чили после 1985 года, когда она стала примером для других стран полушария.
ДОЛГОВОЙ КРИЗИС
На протяжении 1970-х годов многие латиноамериканские страны пережили ту же судьбу, что и Чили, - жестокая городская партизанская война, военные диктатуры, подавление демократических институтов и спотыкающаяся экономика. По существу, к началу 1980-х годов Латинская Америка находилась в состоянии экономического катаклизма. Десятилетия протекционизма и государственного контроля значительно снизили экономический рост. Что еще хуже, после гигантского роста цен на нефть в 1970-х годах многие страны приобрели огромный зарубежный долг, пытаясь поддержать свою завышенную в цене валюту, а также финансировать растущий дефицит бюджета государственного сектора и крупномасштабные государственные проекты создания инфраструктуры.
Тяжелый спад, который последовал за этим в начале 1970-х годов, привел к резкому падению цен на сырьевые товары и взвинтил процентные ставки практически до беспрецедентных величин. Результатом был экономический хаос. К середине 1980-х годов годовой процент инфляции составлял в среднем для региона 150% и достигал ужасающего уровня в 217% для Бразилии и 1130% для Аргентины; безработица выросла до 15%; бегство капитала достигло эпидемических пропорций. «Чистый» отток капитала из Латинской Америки вырос до 30 млрд. долл. в год, внешний долг возрос до огромной цифры в 400 млрд. долл.
На протяжении многих лет моей банковской и финансовой деятельности я никогда не встречался с такой ситуацией. Должен, однако, признать, что такие банки, как «Чейз», должны нести большую долю ответственности за происшедшее. Им надлежало видеть, что происходит, и снять правительства латиноамериканских стран и компании этого региона с кредитной иглы раньше, чем это было сделано.
В августе 1982 года Мексика, имевшая 80 млрд. долл. зарубежных долгов, односторонне прекратила платежи по обслуживанию долга, и многие опасались, что другие крупные должники, такие как Бразилия, Аргентина и Перу, последуют вслед за ней. Международный валютный фонд и Министерство финансов США сколотили срочные пакеты займов для предотвращения угрозы дальнейших дефолтов, что позволило Мексике и другим странам продолжить выплаты по долгам иностранным банкам. Многие критиковали эти «меры по спасению», однако я высказывался в их поддержку. Без срочной стабилизации под угрозой оказалась бы вся мировая финансовая система. Хотя потребовались годы и две реструктуризации долга, чтобы полностью остановить кровотечение, экономический кризис дал один положительный эффект: он создал условия для фундаментальных изменений в Латинской Америке.
К 1985 году во всем регионе крепло понимание того, что устойчивый экономический рост потребует фундаментальных политических и экономических реформ. Я считал, что Общество Америк и Совет Америк могли бы внести реальный вклад в этот процесс.
ВОЗРОЖДЕННАЯ ИНИЦИАТИВА
В 1981 году вскоре после выхода в отставку из банка я вновь принял на себя председательские функции как в Совете Америк, так и в ЦМО. Несмотря на то, что Совет сыграл конструктивную роль в национальных дебатах по поводу Панамского канала в конце 1970-х годов и твердо создал себе репутацию главной нью-йоркской культурной организации по связям с Латинской Америкой, ощущалось, что как Совет, так и ЦМО нуждаются в новых силах и должны иметь более солидную финансовую основу.
В качестве первого шага мы создали Общество Америк, чтобы перевести в него активы ЦМО и дать возможность Совету продолжать лоббировать федеральное правительство. Это была легкая часть. Трудная часть заключалась в том, чтобы снабдить обе организации не только новой программой, но и обновленным чувством цели. Для этого нам требовались поддержка и активное участие крупных фигур из латиноамериканских стран.
Во время трех поездок в Южную Америку в 1982 и 1983 годах я обнаружил, что наши организации, которые к тому моменту существовали уже почти двадцать лет, оставались практически неизвестными. Хотя нас везде сердечно встречали, это в основном было связано с той ролью, которую я ранее играл в «Чейзе». Общество Америк и Совет оставались малозаметными, и у них не было членов в Латинской Америке. Если мы хотели стать эффективными, это положение следовало менять.
Для начала я написал многим своим друзьям в Латинской Америке и пригласил их на встречу в Нью-Йорке в конце 1983 года. Я рассказал собравшимся, что мы хотели бы создать Латиноамериканский консультативный совет при председателе для Общества Америк, и спросил, что они думают об этом. Все высказались положительно. Вскоре был сформирован Совет при председателе с представителями из каждой латиноамериканской страны.
На одном из наших первых заседаний стало ясно, что существовали многочисленные вопросы, которые мы могли плодотворно проанализировать. Важнейшим среди них было разрушительное воздействие долгового кризиса на экономику большинства латиноамериканских стран. В результате я вступил в контакт с бывшим заместителем министра финансов Фредом Бергстеном из Института международной экономики, где я был членом совета, по поводу анализа экономических проблем Латинской Америки, чтобы рассмотреть, каким образом можно было преодолеть эти проблемы. Фред согласился стать спонсором этого проекта.
Исследование привело к опубликованию в 1986 году труда под названием «К возобновлению экономического роста в Латинской Америке», основой полагающей работы, которая внесла большой вклад в замену экономически ортодоксальной точки зрения новым набором посылок, в конечном счете получившим название неолиберализма, или Вашингтонского консенсуса. Превосходно написанная и основанная на детальных исследованиях, эта книга излагала шаги, за счет которых страны Латинской Америки могли возобновить процесс экономического роста - снижение торговых барьеров, открытие возможности инвестиций для иностранцев, приватизация управляемых и контролируемых государством предприятий и стимулирование предпринимательской деятельности; иными словами, речь шла о росте за счет прекращения симбиоза между правительствами и олигархами в экономической системе стран региона.
