Сделав небольшую передышку для себя, детектив, увлечённо занимаясь своими наручными часами, незаметно следил за окружающими. Уставшие от столь долгого дня физиономии людей на первый взгляд казались прежними, но это только на первый взгляд. В каждом выражении лица читалось искусственное спокойствие, хотя и эмоции переполняли их. Майкл Кингсли, как выяснилось, совсем не умеет держать свои эмоции под контролем. Сам он себя считал отличным игроком в покер, где своим «мастерством» игры никто не мог сказать наверняка, блефует он или нет, но со стороны виделось совсем иное…
Кингсли сидел на стуле, закинув ногу на ногу в весьма пренебрежительной позе к рассказчику. Сколько он не пытался унять свои эмоции, но ему удавалось едва не лучше, чем крокодилу притворяться цаплей. Мелкая дрожь пробивала его руки, лицо хоть и не сильно налилось кровь, но покрывалось каплями пота, выступавшими каждый раз, как он смахивает. Каждое новое слово Абрансона, казалось, резало по самому живому Кингсли.
Совершенно противоположную картину можно было наблюдать на лице Мэридит – она как прежде отрешённо смотрела на всё происходящее, и если все эти слова не заставили и дрогнуть хоть малейшего мускула на её лице, то страшно представить какие же мысли у неё в голове и на что способна эта хрупкая девочка.
Подкрутив, наконец, свои часы Абрансон с довольным выражением лица вновь заговорил:
Огромная вилла, находящаяся в самом конце Грэйт Лейке Драйв, занимала, вместе с прилегающими территориями, площадь в несколько десятков акров. Удобное расположение её обеспечивало прямой доступ к заливу Грин, озера Мичиган, а также поля и леса, которые невозможно объять взглядом стоя на одном месте.
История обитателей некогда богатейшего дома всего городка началась ещё на заре промышленной революции. Когда единственными способами добиться уважения были лишь упорство и крепкие руки. Именно на таком фундаменте и была построена рыболовецкая фабрика братьев Стоун. Которая как ни странно, но оказалась самой живучей, и впоследствии самой крупной среди великой пятёрки озёр.
О былой мощи этого предприятия как в назидание служил проржавевший от влажного воздуха разделочный цех, стоящий на значительном удалении от основного дома. Потрескавшиеся стены и рассыпавшиеся окна служили бесплатным билетом для любого рода птиц, которые не медлили с заселением в нём. Парочка пирсов, которые так же давно не использовались по назначению – пришли в негодность и сейчас полусгнившие доски могли выдержать лишь пару кошачьих лап, пришедших сюда погонять птиц, мостившихся на покосившихся столбиках. Но больший колорит этому месту придавал накренившийся на правый борт рыболовецкий траулер, он будто от старости опёрся о пирс, и немного отдышавшись, собирается выпрямиться. Вода медленно делала своё дело, и год от года этот траулер всё больше наклонялся. На проржавевшей корме можно ещё было прочесть его название «Не потопляемый». Некогда он выходил вместе со своими братья ми – дрифтерами, ярусниками и сейнерами, а сейчас он последний из них вынужден гнить и служить подмостями для птиц.
Сейчас же семью Стоун уже никто не ассоциировал с рыбной ловлей, с приходом «американской мечты» стало просто невыгодно этим заниматься, куда проще было вложить все накопления в ценные бумаги и теперь, ничего не делая, получать неплохие проценты от игр их брокеров на Уолл-Стрит.
– Миссис Стоун, – раздался голос служанки, с каким-то заокеанским акцентом, – миссис Стоун, привезли цветы.
С неподдельным волнением Стелла Стоун принялась собственноручно расставлять высокие вазы с пышными гладиолусами.
– А остальные заносите в дом и расставьте вдоль лестниц и в гостиной. – украсив вазами парадный вход, скомандовала Стелла.
Это была статная женщина, умело боровшаяся как со своим возрастом, так и со временем. Одетая уже в вечернее красное платье, строго покроя, на её шее блистало ожерелье из розового жемчуга, с центральной, самой большой и дорогой – чёрной жемчужиной, в блеске которой можно было найти все отблески радуги. Аккуратно завитые локоны её волос едва касались плеч, по всему было видно, что миссис Стоун уже давно готовилась ко дню рождению Мэридит. И именно поэтому все слуги носились как ошпаренные, наводя финальный марафет перед приходом малышки, которая уже должна была прийти с минуты на минуту.
– Уже пол шестого, а её всё нет. – проговорила Стелла, взяв в руки бокал с шампанским.
– И что такого? – удивлённо ухмыльнулся её муж Дэвлин.
– Как это что такое? Её занятия уже давно должны были закончиться.
Не вставая из своего дорого кресла, Дэвлин потянулся за стаканом с виски, в котором неумолимо быстро тонули кубики льда:
– Она уже не маленькая, да и потом сегодня её праздник, пусть задержится немного.
– Всё-таки мне кажется, что здесь что-то не так. – Стелла, так и не притронувшись к бокалу, поставила его на место.
– Если ты так волнуешься, то почему бы просто не позвонить и не узнать где она?
– Зато ты я смотрю вовсе не волнуешься о нашей дочери. – она укорительно посмотрела на его руку, державшую стакан. – И потом я уже два раза звонила, она не берёт трубку.
Увидев её укорительный взгляд Дэвлин никак на него не отреагировал, лишь опустошив стакан продолжил:
– Ну, зачем ты так говоришь, ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю и тебя и её больше жизни, ты ведь сама видела, что я собрался ей подарить новенький Порш…
– Ты и впрямь думаешь, что задаривая её дорогими подарками, ты проявляешь свою любовь к ней? – не сдержавшись, перебила его Стелла.
– А почему бы и нет? Что плохого в том, что у меня есть деньги, чтобы баловать мою малышку?
– Это даже не твои деньги, ты ведь и дня не работал…
Миссис Стоун прикрыв рот одной рукой, дабы не наговорить ещё большей глупости отвернулась от Дэвлина.
Минутная пауза была развеяна плеском виски о холодные стенки стакана.
– Может и так, но, несмотря на это ты сама выбрала меня, так к чему теперь эти разговоры? А насчёт Мэри – я больше чем уверен, что она скоро придёт.
Стелла даже не повернулась к нему лицом, не смотря на то, что ей было неприятно слышать его хмельные бредни, в одном он был прав – она сама выбрала его. От этой мысли небольшая слезинка медленно просколъзила по её щеке.
Напольные часы в гостиной уже отбили 9 часов, а малышки Мэридит всё не было. Солнце нехотя клонилось к земле, вкладывая как можно больше тепла и света в последние лучи этого дня. Воды озера Мичиган в один миг окрасились в розовые искры заходящего солнца. И в этих лучах, как в новогодней иллюминации, стоял покосившийся траулер. Розовый свет, отражавшийся от воды, словно краска приставал к корме корабля, а свет последних лучей, проникая сквозь иллюминаторы, блуждал как в лабиринте, освещая давно забытое убранство трюма.
В этом сумраке летнего дня каждый ночной житель радовался наступавшей темноте. Из заболоченной части залива, давно поросшей непролазным камышом, доносились всевозможные переливы лягушачьих голосов. Небольшой лес, располагавшийся на западе участка, также начинал оживать от дневной спячки, то и дела разнося эхо проснувшихся сов и прочих пернатых. Медленный поток светлячков устремился из леса и быстро заполонил всю территорию, в купе с громкими трелями сверчков создавалась настоящая райская идиллия, нарушаемая лишь беспокойными каблуками миссис Стоун.
– Нет, я так больше не могу. – чуть ли не психуя, тараторила Стелла.
– И что же ты предлагаешь? – вклинился Дэвлин, с блестящими от выпивки глазами.
– Не знаю… – замялась Стелла. – Чтобы ты встал и пошёл её искать…
На бордовом лице Дэвлина появилась усмешка:
– Ты сейчас серьёзно? Ночью искать девушку-подростка, в целом городе?
Толку сейчас от него и в самом деле не было, хмель в его крови переворачивал все слова с ног на голову, отчего ему и казалось всё просто надуманными и беспочвенными опасениями его супруги.
– Вот если бы ты об этом сказала раньше, то ещё что-то можно было придумать… – добавил Дэвлин после очередного глотка виски.
– Тогда я пойду её искать. – не сдерживая дрожи в голосе, от страха за дочь и обиды от его слов, Стелла направилась к выходу.
– И где же ты собираешься её искать?
– Пойду, посмотрю в конюшне для начала, может она как обычно первым делом зашла до своего любимого коня.
– Хм… вполне разумно… держи меня в курсе. – он лишь немного привстал, только для того, чтобы достать бутылку.
Когда Стелла вышла на улицу, солнце уже скрылось за деревьями, переложив свою работу на бесчисленное множество светлячков и тусклый свет ламп. Миссис Стоун шла к конюшне, потирая свои руки, от прохлады, тянувшейся с озера, то и дело запинаясь. Каждый её грациозный шаг, отбиваемый высокими каблуками в холле, сейчас, на грунтовой дорожке был далёк от изящного, каблуки то и дело уходили в грязь или быстро скользили по камушкам, подкашиваю Стеллу.
Без десяти десять раздался пронзительный крик, доносившийся из конюшни. Не смотря на то что, от дома до неё была добрая сотня ярдов, этот визг был слышен намного дальше. Пара минут и несколько слуг прибежали на крик.
– Что случилось? – начал один, всматриваясь в испуганное лицо девушки, из уст которой раздался этот крик.
Но похоже более она не способна была выдавить и звука из себя, она лишь онемевшей рукой указала в сторону загона, загона для коня Элизабет – Марселя.
– Кажется, я знаю, в чём дело. – заговорил второй, подзывая первого.
Подойдя к нему, сразу стало всё очевидно. В загоне, среди набросанной кучи соломы в полусидящем состоянии находилась Стелла с платком на голове. Сомнений не было, что это миссис Стоун, но для большей уверенности они убрали платок и увидели её посиневшее лицо, с закатившимися глазами, оставившие лишь белки от глаз.
