Действительно, чудо, — произнесла я. — А скажи, Гаррет, нет ли у вас в пантеоне кого-то, кто выглядит как ребенок лет десяти, не знаю, мальчик это или девочка…

Гаррет не дал мне договорить, закивал.

Они все-таки вмешались!

Кто? — Я уже догадывалась, но мне нужно было подтверждение.

Демиурги, конечно! Что ж, спасибо им и низкий поклон, мое обещание в силе. — Гаррет нежно поцеловал мой шрам и вернул одеяло на место. — Еще один случай в копилку божественного участия в событиях этого мира.

Пожалуй, даже два, — сказала я, припомнив одинокого ребенка на заснеженных качелях, провожавшего меня взглядом, и неожиданный толчок в спину. — Что ж, с моим выживанием мы разобрались. И как я сюда попала, тоже, в общих чертах, понятно. Жаль, теперь мы так и не узнаем, откуда вообще взялся Алекс, чего он пытался добиться. Он, кстати, таки имел на тебя зуб, но я не поняла, за что.

Да с этим все ясно, о любопытнейшая из несс! Ты же спасла из его логова самое ценное, — рассмеялся Гаррет, — его личный дневник. Сэлл по моей просьбе потом вернулся и забрал его — сразу-то нам, в отличие от тебя, было не до него.

Дневник? Я его даже не видела, — удивилась я.

Да? Мне показалось, он выпал у тебя из рук после обратного превращения. Ну, значит, Демиурги куда внимательнее следили за тобой, чем я думал. Они знали, что тебя недостаточно вытащить из логова некроман- та-извращенца, потому что ты умрешь от любопытства, если не выяснишь, в чем же там было дело. И чтобы твое спасение не было бессмысленным, захватили с собой еще и этот ценный документ. — Гаррет чмокнул меня в нос. — Если ты будешь паинькой, поешь и выпьешь лекарство, пока ты засыпаешь, я расскажу тебе все секреты нашего противника, — вкрадчиво посулил мне дракон.

Это беззастенчивый шантаж! — возмутилась я. — Я заслужила секреты своим героизмом, это мой трофей!

Моя прелестная несса, — Гаррет насмешливо прищурился, — вашу привычку с перепугу бросаться грудью на амбразуры, стилеты и прочие не предназначенные для красивой женской груди предметы, которую вы ошибочно именуете героизмом, я буду искоренять самыми жестокими мерами. А свой трофей вы получите не раньше полного выздоровления. Срок которого я, как ваш лечащий врач, буду определять лично. А как ваш алайя — еще и пристрастно.

— Вот черт! — только и сказала я. — Таки придется побыть паинькой.

Гаррет хихикнул. Наверное, со стороны это и впрямь выглядело забавно. Но что делать, если я не могу успокоиться, пока не уложу в голове все в стройную систему, — всю жизнь от этого страдала. Мотивов же Алекса я не понимала, хоть убей! Пока Гаррет, посмеиваясь, расставлял бутылочки с лекарствами в нужном ему порядке, я нервически вертелась на постели. Наконец, влив в меня пару стаканов разной лекарственной дряни и запихав миску каши, он забрался на кровать, сгреб меня в объятия, и, по своему обыкновению, уткнувшись носом в мою макушку, принялся рассказывать.

Всю эту кашу заварила Шша, самая красивая и, насколько я поняла Гаррета, взбалмошная драконесса Тассина. Она потеряла своего первого алайю, когда ей было около ста, но что-то там случилось, и нового она обрела далеко не сразу. Жила весело — флиртовала с эльфами и человеческими колдунами, ездила к оркам, частенько навещала соседний мир. В один из своих визитов на Землю она и встретила совсем молодого, по драконьим меркам, Зандера, которому на тот момент было слегка за пятьдесят земных человеческих лет. Стареющий викинг, герой Тридцатилетней войны и любимец женщин как мальчишка влюбился в ослепительную юную красавицу.

Зандер был драконом, поэтому Шша, не слишком сомневаясь в своем праве, притащила его на Тассин и лет десять нянчилась с ним — учила языкам и магии, объясняла законы и порядки нового мира. Ну и пофлиртовала немного, хоть это и не особенно принято у драконов. С драконьей магией у Зандера не заладилось; он, как и я, даже детскую магию в себе не смог раскрыть нормально. Шша через какое-то время к нему охладела. Она не была его алайей, но влюбленный викинг вбил себе в голову, что от него скрывают правду. Они бурно расстались. Зандер ушел к земным колдунам, и драконы благополучно выкинули неудачника из головы, тем более что через какое-то время он вроде бы погиб.

Поэтому его и не было в архивах, — пояснил Гаррет, — он же даже не обрел крылья. Сэлл случайно наткнулся на сам факт его существования, когда пытался разобраться, как вообще злодею удалось проникнуть в Резиденцию, доступ в которую магически ограничен. Зандера все считали погибшим, в таком случае отпечаток ауры просто пропадает из списка тех, кто может попасть в охраняемую зону. Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что некий Зандер эрр Санг, числящийся погибшим более пятисот лет, в ночь похищения Шорра и Марруси был в Резиденции. Кстати, он же был тем самым Лешей, который приставал к Маррусе на Земле — отследил ее зов. И слежку за Резиденцией затеял из-за Шорра. Имперские амбиции сочетались в нем с мелочной мстительностью, не мог забыть, что уступил в кулачной драке «сопляку».

Получается, если бы не вмешались Демиурги, мы встретились бы с ним на Земле? — меня передернуло.

Выходит, что так. Очень вовремя они тебя вывели из-под удара. Ладно, слушай дальше…

На самом деле Зандер вовсе не умер, а, инсценировав свою смерть, ударился в изучение магии. Он был потрясающе умен и талантлив — если бы не направление прилагаемых усилий, он мог бы перевернуть всю магическую науку Тассина своими открытиями. Ценой невероятных усилий, объединив, казалось бы, несоединимое — магические практики Тассина и осколки эзотерических слухов, которых он нахватался на Земле, куда уезжал часто и надолго, — он изобрел собственный способ черпать магию. И с помощью серии довольно сложных и, мягко говоря, неоднозначных с этической точки зрения ритуалов стал-таки драконом. Он не учел одного: если в качестве не инициированного дракона он был слабо связан с Тассином, то после обретения крыльев его воздействие на магический фон и физический план многократно усилилось. Тассин медленно отторгал его; Зандер не мог черпать силу из магических источников, неспособен был сотворить даже самое простое заклинание.

Твое предположение было верным, он деградировал здесь, на Тассине. — Гаррет задумчиво прищурился. — Когда Зандер только попал сюда, у него еще был выбор. Да, проблемы с магией присутствовали, как у многих земных драконов, например, у тебя. Да, не было определенности с алайей, но, вполне возможно, что она появилась бы позже. Ему нужно было ждать и учиться, но он хотел всего и сразу. А когда Шша встретила меня, и вовсе возжелал чужого — непозволительное желание для дракона, слишком пагубно оно отражается на мире. Озлобленный и разочарованный, он снова вернулся на Землю и перерыл все магические школы в поисках причин такой несовместимости и способов борьбы с ними.

Гаррет нежно провел губами по моему виску и, нехотя оторвавшись, продолжал:

Блестящий ум сыграл с ним злую шутку. Он позволил ему обосновать творящиеся странности внешними обстоятельствами, минуя даже намек на истинные причины. И преодолевая эти обстоятельства, он только глубже погрузился во мрак своих заблуждений и ошибок. Так часто бывает, что нам проще разобраться в самых сложных загадках мироздания, чем заглянуть в себя и увидеть ответ на простой в общем-то вопрос.

А в чем, по-твоему, были истинные причины? — немедленно заинтересовалась я.

Он слишком очеловечился, моя несса. Человеческая жадность и поверхностность сгубили его, — медленно сказал Гаррет.

Ничего себе, — изумилась я. — Зандер разнес половину Тассина всего лишь из-за жадности и поверхностности?

Именно. — Гаррет заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. — В этом корень всех его поступков. Он жадно хотел чудес и любви, не желая понимать, что чудеса, равно как и любовь, предпочитают легкое касание. Они случаются сами, и не нужно пытаться их удержать, как не стоит крепко сжимать кулак, если на ладонь садится нежная бабочка. Нужно уметь отпускать то, что у нас есть. Отдавать, не противясь. Доверять миру. Нельзя взять что-то, не разжав предварительно судорожно стиснутые пальцы. У людей с этим сложно… А теперь ложитесь-ка спать, юная несса, лекарство, я вижу, уже начинает действовать, — неожиданно закончил он.