— Почему такая преданность? — бог приблизился на расстояние удара, — Зачем тебе они, или ты спасаешь кого-то особенного? Я правильно догадался?
Купец не ответил.
— Извини, но мне придется вас остановить, — сказал Дагон, — Я никому не позволю отнимать у меня то, что принадлежит мне по праву.
Он напал так молниеносно, что я в удивлении отскочила в сторону и только крепче прижала к себе сына. Мои руки были заняты, и я ничем не могла помочь своим друзьям. Гуда рванулась в бой наравне с мужем. Ингрид и Сольгерд спрятались в камнях. Зазвенела сталь, пролилась первая кровь. Я спряталась в тени, которую отбрасывали от огня факелов скалы, когда Данн внезапно проснулся и захныкал.
— Нет, сынок, только не сейчас! — простонала я, как вдруг увидела, что на меня несется один из головорезов Дагона. Я вскочила на ноги и рванулась в сторону, надеясь, что цель воина не я. Но он упорно преследовал меня. Я побежала по берегу, пока не уткнулась в высокие скалы, заграждающие проход дальше. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что оказалась в ловушке. Преследователь нагнал меня и внезапно остановился, увидев, что мне больше некуда бежать.
— Попалась! — произнес он.
Я сбросила теплую накидку на снег и положила на неё плачущего сына, все время не отрывая взгляда от врага. Вынула из ножен острый кинжал и направила его на воина. Тот только улыбнулся увидев, как я пытаюсь защищаться с помощью маленького ножичка против огромного стального меча.
— А ты с характером, — рассмеялся он, — Мне такие нравятся!
За его спиной шла битва, но я не обращала внимания ни на что, кроме глаз своего врага. Он смотрел на меня неотрывно, но когда напал, я с легкостью отклонилась в сторону, успев полоснуть его по руке. Острая сталь прорезала плотную ткань и оставила глубокую рану на коже.
— Да ты неповоротлив, — рассмеялась я.
Дико зарычав, воин бросился на меня, я едва успела отразить удар его меча. Меня отбросило в сторону. Конечно, кинжал против меча был просто бесполезен. Я понимала, что единственный способ, которым я смогу достать этого верзилу, это быстрота и ловкость. Ему этих талантов явно не хватало, зато я, благодаря Гуде, владела ими в совершенстве. Когда он напал снова, я пригнулась и, полоснула его чуть выше колена и опять мой острый помощник оставил после себя глубокую рану. Когда он повернулся ко мне, я уже стояла на ногах, внимательно следя за ним. Но внезапно я застыла от ужаса. Воин стоял возле моего ребенка. Увидев младенца, он схватил его и поднял над своей головой. Данн заплакал ещё громче.
— Что, поубавилось прыти? — спросил верзила, — А теперь попрощайся со своим отродьем! — он взмахнул мечом, намереваясь разрубить моего сына напополам. Я словно превратилась в камень, мое сердце остановилось. Все произошло в считанные секунды, как вдруг мимо моего лица сверкнула сталь и я увидела, что воин, державший моего мальчика, опустил меч и осел на землю. Я рванула к нему и выхватила ребенка. Обернувшись, увидела Дагона. Он стоял, с трудом переводя дыхание. Я вздрогнула от неожиданности. Теперь я поняла, что это именно он спас моего сына, убив своего собственного человека. Наши взгляды встретились, как вдруг я увидела мелькнувшую за спиной бога черную тень. В тот же миг кто-то ударил его мечом. Я закричала и бросилась к нему. Дагон упал. За его спиной стоял Эйрик. Он намеревался ударить ещё, но выскочила перед ним и закричала:
— Не смей!
Эйрик отшатнулся.
— Он спас моего сына, — я все еще кричала.
Эйрик опустил меч и взял меня за руку.
— Идем! — сказал он, — И успокой, наконец, сына.
Мы прошли мимо лежащего на снегу Дагона. У меня появилось огромное желание подойти к нему и помочь, но я не сделала этого.
— С ним все будет в порядке, — произнес Эйрик, заметив, куда был направлен мой взгляд, — Ты не забыла, он бессмертен!
Мы вернулись на берег. Из людей Дагона никто не выжил, их все-таки было слишком мало против людей купца. Шаган уже был на корабле, ждали только нас. Мы поднялись на борт, и я наконец-то успокоила малыша, покормив его и укутав потеплее. Ко мне подошла Гуда и устало села рядом. Она посмотрела на спящего малыша и улыбнулась.
— Кажется, боги сегодня на нашей стороне, — сказала она.
— Урбан в порядке? — тихо спросила я.
— Да. У него рана, но она незначительная. Я едва перебинтовала его, как он тут же сел за весло, — Гуда говорила о муже с такой любовью, что мое сердце порадовалось за неё.
— А как ты сама?
— Все в порядке. Урбан даже не дал мне, как следует помахать мечом. С тех пор, как он узнал, что скоро станет отцом, боюсь, он превратился в наседку, оберегающую меня от всего и вся, и это превращение началось с сегодняшнего дня.
Мы рассмеялись. Корабль быстро стал набирать скорость. Я смотрела в сереющее на восходе небо. Сна не было. Гуда заснула рядом просто сидя на палубе. Эйрик принес нам теплые шкуры и укутал сестру и меня. Уже укрывая мои ноги, он выразительно посмотрел в моё лицо.
— Данн не твой сын, — сказала я, — Почему ты мне не сказал этого?
Эйрик печально улыбнулся мне.
— Давай обсудим это позже, — сказал он, — А пока отдохни и, как следует, выспись. Боюсь, что наши неприятности только начинаются. Дагон никогда не спустит нам все это с рук, уж я его знаю.
— Он твой брат? — спросила я.
— Нет, — отрезал Эйрик, — Когда то я, возможно и считал его таковым, пока между нами не встала ты. Теперь я ненавижу его. А он меня…потому что он все помнит!
С этими словами он встал и направился сменить кого-то на вёслах. Я закрыла глаза.
Из-за моря встало солнце. Оно мелькнуло буквально на мгновение и вскоре исчезло за пеленой сизых туч, клубившихся на горизонте. Когда пошел снег, я спустилась вместе с Гудой в трюм к остальным женщинам. Подруга устроилась на мешках с тканями, которые вез купец, и тут же заснула, а я так и осталась лежать, глядя в потолок и слушая, как поскрипывают под ногами тех, кто находился на палубе, деревянные доски.
С каждым днем путешествия, несмотря на то, что мы плыли южнее наших земель, погода становилась все более сырой и холодной. Дни были довольно пасмурными, но хотя бы радовало отсутствие осадков. Я почти все время сидела в трюме, лишь изредка поднимаясь на палубу, чтобы подышать свежим морским воздухом. Иногда брала с собой сына, но чаще оставляла его на это время с Гудой. Наши с ней отношения постепенно вошли в привычную колею. Я уже почти не винила подругу в скрытности. В конце концов, разговаривать мне надо было только с Эйриком, но мой мнимый муж старательно избегал меня, умудряясь проделывать это даже на борту корабля. Я не совсем понимала, зачем он оттягивает неизбежное, но на время прекратила преследовать его, несколько для его блага, сколько для себя самой.
На десятый день нашего пути нас настиг небольшой шторм, который хоть и не представлял никакой опасности, но принес много неприятностей Гуде, а точнее содержимому её желудка. Она ослабела и стала бледной. Почти все время она проводила лежа в трюме, и постоянно жалуясь на качку. Ингрид ухаживала за ней. Теперь от славной воительницы осталась лишь изнуренная женщина. Она постоянно жаловалась мне на море и говорила, что никогда бы не подумала, что беременность может причинить такое беспокойство.
Вечером, когда волнение поутихло, поднялась на палубу и тут заметила, что мужчины чем-то явно обеспокоены. И тут услышала странный звук, словно кто-то протяжно свистел. Сперва я подумала, что это ветер поет, наполняя парус, но потом поняла, что этот звук совсем другого рода и он нарастал по мере нашего передвижения, словно кто-то или что-то звали нас.
— Что это за звуки? — спросила я, подойдя к Шагану.
— Боюсь, что этот свист предвещает нам большие неприятности, — ответил купец, — Кто-то наслал на нас вики, и они скоро будут здесь.
— Вики?
— Да, крылатые твари из преисподней, — Шаган поднял голову вверх, — И они очень опасны.
Я посмотрела на небо. Ветер постепенно разогнал тучи, и яркие звезды выглядывали сквозь них, похожие на маленькие драгоценные камни в моих наручах. Тут я заметила, что Шаган достает меч. Он показал мне на небо, где показалась черная крылатая птица, странной формы. А за ней еще и ещё. И они стремительно приближались, увеличиваясь в размерах. Странный звук, который они издавали, противно звенел в ушах. От него у меня моментально разболелась голова.
