— Может, пойдем поедим? — нарушила тишину Гуда, — Все уже на столе.

— Да, — согласилась я. Ощущение, что разговора с Эйриком мне сегодня не избежать, не оставляло меня на протяжении всей трапезы. И я оказалась права. Едва мы покинули зал, как Эйрик отвел меня в сторону и попросил прогуляться с ним у моря. Я согласилась.

Мы долго шли в молчании по песчаному берегу. Я любовалась морем, чувствуя, как ветер шевелит мои волосы. Эйрик смотрел на меня. Я решила первая нарушить молчание.

— Эйрик, извини, что так долго не давала тебе ответа на твое предложение, — начала я, — Поверь, ты прекрасный мужчина, и любая девушка была бы просто счастлива, называться твоей женой…

— Любая, но не ты, — перебил меня он.

— Я бы тоже, но я не могу, — я остановилась и посмотрела ему прямо в глаза, — Я не хочу лгать тебе, Эйрик, ты нравишься мне, но моя любовь к тебе подобна сестринской. С такими чувствами не выходят замуж, к тому же… — я запнулась, не зная, стоит ли мне говорить то, что я собиралась, но потом поняла, что стоит. Иначе он будет и дальше продолжать тешить себя надеждой, что может быть, когда-нибудь у нас все получится.

— К тому же я люблю Дагона, — наконец произнесла я.

Сказав последние слова, я ожидала от него всего, вспышки гнева, злости, но он просто тихо спросил:

— Почему?

Я тяжело вздохнула.

— Почему ты любишь его, прекрасно зная, что он никогда не позволит себе связать судьбу со смертной женщиной.

— Если бы это от меня зависело, я бы никогда не полюбила бы его, — призналась я.

— Теперь я начинаю все понимать, — Эйрик внимательно посмотрел на меня, — Вот почему он купил Сулан! Тебе никогда не приходило в голову, как она сильно похожа на тебя?

Я удивленно посмотрела на него. Мысли роем вились в моей голове. А ведь он был прав. Мы с Сулан действительно очень походили друг на друга, телосложением, внешностью. Так вот на что хотел мне намекнуть Алкей в первый день появления рабыни в доме. А я тогда была так ослеплена ревностью, что не заметила этого.

— И он с самого начала был против того, чтобы я ухаживал за тобой. Каким же я был глупцом, что не замечал очевидного, — Эйрик резко развернулся ко мне спиной и пошел по направлению дома. Я не стала его останавливать. Теперь, по крайней мере, мы выяснили наши отношения. Мне было стыдно перед ним за отвергнутые чувства. Я прекрасно понимала его теперь, когда находилась почти в таком же положении, но мне стало легче от этого разговора.

Я ещё долго стояла у воды, всматриваясь в горизонт, и лишь когда солнце стало клониться на закат, поспешила вернуться в дом. У порога меня встретила Гуда. По её глазам я поняла, что она уже все знает. Она грустно мне улыбнулась, я покачала головой в ответ.

— Все к лучшему, — сказала я ей.

— Посмотрим, — ответила она и обняла меня за плечи.

Вот уже больше месяца прошло с тех пор, как я оказалась на острове Урбана. Множество дней покоя и тишины, когда никто не хочет убить тебя и никакие монстры не нападают на поселения. Я наслаждалась тишиной и обществом подруги. Мы много гуляли по острову, часто приходили к водопаду. По утрам, как и прежде, возобновили свои занятия на мечах. Гуда приобщила меня к ведению хозяйства. Я помогала ей, хотя она могла бы прекрасно справиться и без меня, но она явно радовалась моему обществу и считала, что когда-нибудь подобный навык мне пригодится. Я познакомилась с матерью Урбана, это была уже пожилая болезненная женщина, сохранившая остатки былой красоты. Она редко выходила из своей спальни и любила часами сидеть у камина и смотреть на огонь. У неё было красивое имя — Ингрид.

Часто она рассказывала нам разные истории про богов и монстров. Она была прекрасной рассказчицей, я любила коротать вечера в её обществе. Ко мне Ингрид отнеслась благосклонно, Гуда сказала мне, что мать Урбана очень хорошо обо мне отзывалась, хотя я не знала, чем заслужила её расположение.

С Эйриком у нас со временем установились прежние дружеские отношения, правда иногда я все же замечала, что он задумчиво посматривает на меня, особенно когда думает, что я не вижу. Но я старалась не придавать этому значения. Отношения между нами были выяснены. Я была откровенна с ним. Все шло хорошо, пока однажды утром, завтракая в компании Ингрид и Гуды, мне не стало плохо. Я едва успела выбежать во двор, как меня буквально вывернуло наизнанку. Вернувшись в зал, я увидела, с каким подозрением на меня смотрит Ингрид.

— Что-то вероятно съела не то, — пошутила я.

Ингрид довольно долго смотрела на меня, потом улыбнулась.

— И как давно у тебя их нет? — спросила она.

— Что? — удивилась я.

— Как что? Женские дни когда в последний раз были? — спросила женщина.

Мы с Гудой переглянулись. Я почувствовала, как краска заливает лицо. И вправду, у меня уже больше месяца ничего такого не было, но я как-то не обратила внимание на небольшую задержку.

— Давно тошнит? — продолжала расспросы Ингрид.

— Уже с неделю… — рассеяно ответила я. Меня действительно мутило по утрам уже довольно долго, но я списывала все это на питание. К тому же, я просто была уверена, что не могу быть беременна, потому что Дагон не мог иметь детей со смертной женщиной, или все же мог? Я побледнела. Гуда резко повернулась ко мне. Её глаза от удивления широко распахнулись.

— Как? — спросила она.

— Это ещё не известно. Возможно, я просто переела жирного, — попыталась убедить себя я.

— Ты что, с кем-то спала? — неверяще спросила Гуда.

Я окончательно залилась краской и, выскочив из-за стола, бросилась наверх к себе в комнату. Но долго побыть одной мне не удалось. Почти сразу же в дверь за мной вошла Гуда, и по-хозяйски усевшись на мою кровать, пристально посмотрела мне в глаза.

— С кем ты спала? — требовательно спросила она.

— Я не могу быть беременна, — сказала я уверенно.

— Да? — в голосе подруги прозвучала ирония.

Я обхватила голову руками. Мне не верилось, что это случилось. Стало очень страшно. Я подняла глаза на Гуду.

— Я была с Дагоном, в ту ночь, когда на меня напала Сулан.

Гуда охнула.

— Не может быть… У него же не может быть детей с простыми женщинами. Неужели ты бессмертная?

— С чего бы это?

— Но тогда как?

Я покачала головой. Если бы я знала сама! Я все еще тешила себя надеждой, что моя беременность не подтвердится. Гуда согласилась, что рано ещё бить тревогу, но когда прошла неделя, за ней вторая, а изменений в моем положении так и не произошло, я вынуждена была согласиться с тем, что оказалась беременна. Ингрид пригласила по этому поводу женщину-знахарку. Она пришла тайком ото всех. Долго держала мою руку в своих, прощупывая пульс, потом подтвердила мои опасения.

— Ты беременна, деточка.

Я была готова рвать на голове волосы. Гуда пыталась меня успокоить, но тщетно. Я понимала, что теперь буду навеки связана с Дагоном. Даже если он ничего не узнает, даже если мы с ним больше никогда не увидимся, у меня останется частица его, которая своим присутствием будет всегда напоминать того, кого я люблю и вряд ли смогу забыть.

— А если сказать Дагону? — спросила Гуда как-то вечером, когда мы сидели у меня в комнате и разговаривали.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я, — Он просто не поверит мне, что это его ребенок. К тому же расстались мы не самым лучшим образом.

Гуда тяжело вздохнула.

— Что же тогда делать? — спросила она.

— Боюсь, мне придется уехать, — ответила я.

— Нет, — отрицательно покачала головой Гуда, — Это не выход, да и куда ты можешь поехать в твоем-то положении.

— Я хотела бы вернуться домой, — сказала я.

— И где твой дом? — спросила девушка. Я покачала головой. Действительно, возвращаться к Стису мне не хотелось. Родных, которым я была бы нужна, у меня не было. И все-таки оставаться здесь мне очень не хотелось.

— Ладно, — сказала Гуда, — Я поговорю с Урбаном, что ты хочешь уехать. Причину ему объяснять я, конечно же, не буду. Может, мы найдем выход из этой ситуации. Хотя, я бы предпочла, чтоб ты осталась со мной здесь.