Дагон налил себе вина и протянул мне пустую бутыль.

— Что ты вертишься вокруг, — сказал он раздраженно, — Иди отсюда и займись лучше делом.

— Постой, — Шаган выразительно взглянул на него, — Это дело касается и её.

— Что? — Дагон приподнял брови в удивлении, — Её? Она моя рабыня, её место на кухне. Я не собираюсь обсуждать свои дела с прислугой, — он посмотрел на меня, — Пошла прочь. И не смей больше приближаться к этому столу, пока тебя не позовут.

Я покраснела от злости, но все же смиренно опустила голову и удалилась. Да как он смеет! Моей ярости не было предела. Как я жалела, что он не умер от яда. До сих пор не могла понять, почему он выжил, ведь Зендра обещала совсем другой исход. Я выскочила прочь из зала и в сердцах швырнула бутыль о стену. Разбившееся стекло осколками осыпалось на застеленный соломой пол коридора. Как же я ненавидела его в этот момент!

Внезапно, дверь за моей спиной широко распахнулась, и на пороге возник Шаган. Увидев меня, он подошел и прошептал:

— Давай выйдем на улицу, у меня к тебе есть разговор.

Не дав мне одуматься, он взял меня под локоть и повел за собой. Мы вышли во двор. Небо было звездное, снег искрился в огне факелов, освещающих вход в дом. Мы отошли по протоптанной дорожке от дома, когда купец заговорил.

— Я хотел выкупить тебя с ребенком, но Дагон не хочет тебя продавать, — начал он, — Что ты такого ему сделала, что он буквально вскипает, едва я упоминаю твое имя. И что здесь произошло с тех пор, как я последний раз гостил у вас?

Я кратко объяснила ситуацию, как Дагон захватил наши земли, и как я пыталась его убить. Шаган выслушал молча, а потом проговорил:

— Я многого не понимаю из всего, что сейчас происходит здесь, но думаю, что когда нам удастся поговорить, то мы поймем, что здесь происходит на самом деле. Сложив все то, что знаю я, и что помнишь ты, я надеюсь уловить смысл всей этой путаницы. А пока я могу тебе обещать только одно, — он приблизил свое лицо к моему и прошептал еле слышно, — Я все равно увезу тебя отсюда, тебя и всех, кого удастся освободить. Если Дагон не хочет вас продавать, то мне остается только одно, — я увидела, как сверкнули его глаза, — Я выкраду вас!

Я отшатнулась. Неужели этот человек пойдет на такое? Нарушить закон гостеприимства и обокрасть хозяина, у которого ты получил кров и еду, считалось страшным оскорблением и сурово каралось. Даже если наш побег и удастся, я сомневалась, что Дагон оставит это так просто. Шла Шаган рисковал своей жизнью. Я была поражена, но отговаривать его не собиралась.

— Я скажу тебе, когда все будет готово, — произнес он, — Будь начеку.

Я кивнула.

— А теперь пойдем в дом, — Шаган прошел вперед, — Мне бы не хотелось, чтобы нас увидели здесь вдвоем. Дагон не дурак и сможет все понять. Нам надо быть осторожными.

Мы вошли в дом. Я прошла на кухню, а купец, как ни в чем не бывало, вернулся в зал. Моя посуду в огромном деревянном ведре, стоявшем недалеко от очага, я думала о том, что услышала от Шагана. Я не понимала, для чего ему все это? Почему он хочет помочь нам? Может, он искал в этом какую-то выгоду для себя, или у него были какие-то личные счеты с Дагоном. Но в любом случае, каков бы ни был мотив, я руками и ногами была только за.

Мои размышления были неожиданно прерваны. На кухню вошла Гуда. Она сидела с Данном, пока я работала в зале.

— Руд, — в её голосе скользила усталость, — Иди в комнату. Малыш проголодался, а я за тебя домою посуду.

— Спасибо, — я одарила её благодарным взглядом и поспешила к сыну.

Комната, отведенная рабам, была сплошь заставлена лежаками. Свои вещи мы просто складывали на полу у постели, хотя, какие вещи могли быть у рабов. Из всей моей одежды мне оставили простенькое платье и сапоги. Остальное выдали как всем рабам, серое и поношенное. Единственным сокровищем оставались золотые наручи, которые я носила не снимая. Никто не имел права отнять даже у простой рабыни символ её замужества.

Войдя внутрь, я поспешила к сыну, которого укачивала на руках пожилая рабыня по имени Сигрун. Увидев меня, она широко улыбнулась и протянула мне сына.

— Вот и наша мамочка пришла, — сказала она.

Я взяла Данна на руки и, подойдя к своему лежаку, застеленному шкурами, села. Пока малыш ел, я с умилением смотрела на его забавное личико. Мне казалось, что мальчик совсем не похож ни на меня, ни на Эйрика. Его жесткие черные волосы щекотали мою руку. Когда, наевшись, он заснул, я, поцеловав его в лоб, положила малыша на кровать и поправила одежду. Едва я это сделала, как в комнату вошла Гуда.

— Ты закончила? — спросила она и увидев спящего ребенка продолжила, — Иди в зал, тебя зовет вождь.

— Что? — удивленно проговорила я и побледнела, подумав, не узнал ли Дагон про замысел Шагана? Неужели кто-то подслушал наш с ним разговор и уже успел донести?

Я встала и на нетвердых ногах направилась к дверям.

— Ты в порядке? — обеспокоенно проговорила подруга, — На тебе лица нет.

— Все хорошо, — ответила я и вышла, плотно затворив за собой двери. Немного постояла, облокотившись спиной о дверь, потом взяла себя в руки и медленно зашагала по направлению зала. Главное, говорила я себе, вести себя спокойно, возможно, он ничего не знает, но тогда зачем послал за мной в такой поздний час? Чтобы в очередной раз унизить?

Я открыла двери и нерешительно переступила порог. За столами уже никого не было, рабыни убирали грязную посуду. Увидев меня, расступились, пропуская вперед. Я увидела Дагона. Он сидел за столом, явно находясь навеселе. Махнув мне рукой, подозвал к себе.

— Что ты так долго, — проворчал он беззлобно, очевидно, выпитое вино сделало его добрее, — Ты самая ленивая из моих рабов, — он встал из-за стола. Я стояла перед ним, сложив руки в знак почтения. Увидев это, он коротко хмыкнул.

— Не думал, что ты так быстро научишься покорности, — сказал он и добавил, — Пойдем, проведешь меня в мою комнату, поможешь раздеться. Что-то я сегодня выпил лишнего.

Я последовала за ним. Уже у дверей он резко развернулся и спросил:

— Зачем ты нужна Шагану?

Я опешила. Неужели он все-таки знает, но не говорит напрямую. Чего тогда добивается, что я струшу и сознаюсь во всем сама? Или все-таки не знает.

— Он предлагал мне за тебя большие деньги, — продолжил Дагон и толкнул ногой дверь. Она с гулким стуком ударилась о стену. Мы вошли. Я аккуратно закрыла её за нами. Когда обернулась к Дагону, он уже лежал на кровати и, облокотившись на локти, смотрел на меня.

— Чего стоишь? — наконец произнес он, — Давай, делай то, для чего тебя звали. Сними с меня сапоги.

Я присела у его ног, взяла сапог в руки и потянула на себя. Потом сняла второй. Дагон сел.

— Теперь сними с меня рубашку, — произнес он. Я повиновалась. Он поднял вверх руки, помогая мне. От него приятно пахло дорогим вином. Сладкий запах опьянил меня. Снимая с него одежду, я нечаянно прикоснулась к его груди и почувствовала, как он вздрогнул. Дагон улыбнулся и внезапно опрокинул меня на постель. Я вскрикнула от неожиданности.

— Тихо, — сказал он и склонился ко мне, — Не дергайся. Ты всего лишь рабыня, я могу делать с тобой все, что мне угодно, не так ли?

Я уперлась ладонями в его грудь, чувствуя, как сильно бьется его сердце под моими пальцами. Он отвел мои руки в стороны и поцеловал меня. Я почувствовала, как его губы нежно касаются моих. Я ожидала всего, но только не того, что он будет таким нежным. Моё тело отозвалось на ласку так, словно помнило касание именно его рук.

— Не надо, — прошептала я, заранее зная, что мои слова останутся без ответа. Он продолжал целовать мою шею, спускаясь все ниже.

— Не надо, — уже тверже произнесла я.

Он отстранился.

— Надо же, какая поразительная верность, — сказал он с усмешкой. Я встала с кровати и привела в порядок одежду. Мое сердце все ещё бешено стучало, а дыхание было учащенным. Я удивилась, что он отпустил меня. Как-то этот поступок не вязался с образом злого и жестокого поработителя. Я посмотрела на Дагона. Наши глаза встретились. Он смотрел на меня с нескрываемой ненавистью, я сделала шаг назад.