Теперь ярмарочные декорации вокруг уже не так привлекали Антона. Все еще продолжая жевать, он посмотрел на Имса сосредоточенно и заинтересованно.

– Ты хочешь сказать, вы оказались тут по делу?

– Именно это я и хочу сказать, – согласился Имс. – Это было пятнадцать лет назад, мы фактически еще только начинали, и все было совсем по-другому. С риском тебя шокировать сразу скажу, что деятельность наша была стопроцентно нелегальной, хотя вряд ли противозаконной – тогда законов еще таких не написали. Мы, как бы это выразиться, заимствовали некоторые секреты…

– Выразись проще: тырили чужую интеллектуальную собственность, – поправил Антон.

Имс широко улыбнулся. Правильно он сделал, что вытащил этого мальчика из той дыры.

– Люди так беспечны, дорогой мой Тони, – сказал он. – А нам очень нравилось заниматься тем, чем мы занимались, да еще и получать за это деньги. Кто же не хочет сделать хобби профессией?

Все то время, пока они ели не известные цивилизованному миру фрукты и болтали, Имс не упускал из виду окна на втором этаже персикового дома. И когда занавеска дрогнула, чуть сдвинувшись в сторону, а потом вернулась на свое место, он свински бросил фруктовую кожуру прямо под ноги, подобрался и сказал Антону совсем другим, отрывистым тоном:

– Так, Тони! Соберись и смотри внимательно. Никто толком не знает, как это работает. Что это будет: запах, мысль, эмоциональный контур или что-то еще, что поможет тебе в дальнейшем искать Артура – не известно никому. Я говорил тебе уже: все это сродни легендам. Так что придется тебе самому. Смотри и пытайся поймать ощущение. Я буду помогать: показывать, рассказывать и объяснять.

– Без умолчаний? – тут же уточнил Антон. Он тоже собрался и чем-то вдруг напомнил Имсу терьера, взявшего след.

Вот дотошный щенок!

– Без умолчаний, – криво усмехнулся Имс. – Можешь не стесняться.

Он отодвинул пальцем подвернутый рукав льняной рубахи и бросил взгляд на часы. Без двадцати трех час. Ну, как раз вовремя.

И тут же распахнулась неприметная дверь, и из нее выскользнули и быстро двинулись прочь по улице два парня. Один прижимал к бедру маленький металлический чемоданчик, а у второго была приметная походка вразвалку, отчего создавалось ощущение, что он бредет по улице не торопясь, хотя удалялась пара от них с Антоном с очень приличной скоростью.

– Пошли за ними, – дернул Имс Антона за рукав и двинулся следом, стараясь держаться в отдалении.

Парень с моряцкой походкой оглянулся и быстро пробежался глазами по толпе на улице, будто что-то почувствовал.

Антон изумленно ахнул и в свою очередь схватил Имса за рукав.

– Слушай, Эмиль! Да это же…

– Да, да, – нетерпеливо дернул плечом Имс. – Это я, а это – Артур. Пошли.

– Да как же это!.. – возбужденно забормотал Антон, торопясь за Имсом и то и дело наталкиваясь на него то плечом, то грудью. – Как это? А я думал, что… Слушай, а разве так можно? Это же не проекция?

– Слушай, Тони! – огрызнулся Имс. – Да, это не проекция, и да, я могу быть во сне в двух телах сразу! Давай потом, а? Потом задашь свои вопросы, а сейчас просто помолчи и смотри, договорились?

И прибавил шагу. Пара впереди них быстро удалялась, и хотя Имс прекрасно знал, куда те направляются, терять их все же не хотелось.

Артур и его, Имса, собственная молодая версия целеустремленно пробирались к выходу из рыночного квартала.

Как все это выглядело для Антона, Имса не особенно интересовало. Скорее всего, с определенной долей фантасмагории, но делать нечего, никто и не обещал, что будет легко и просто. Спасскому придется как-то справляться самому, и Имс не сомневался, что он справится. Так или иначе, раньше или позже, но справится. Под всей внешней чувствительностью и склонностью к рефлексиям Имс тренированным чутьем ощущал в Антоне внутреннюю твердость, в чем-то похожую на твердость высокосортной стали, гибкой, но прочной. Сломать такого почти невозможно. Главное – провести правильную закалку.

Но вот собственная реакция стала для Имса неожиданной. Не то чтобы он раньше не практиковал сны-воспоминания, но старался делать это редко – опыт, честно говоря, был не самый приятный. Странно было видеть себя со стороны, а в тех случаях, когда у него получалось ощущать себя одновременно в двух телах, нужен был железный контроль. Сознание в таких случаях как-то странно растягивалось, и иногда Имсу казалось, что на самом деле он висит где-то в пространстве, невидимый, привязанный к обоим телам такой же невидимой, но крепкой нитью.

Толком еще было неясно, как влиять на процесс, и не очень хотелось форсировать эти исследования. Если уж совсем честно, Имс ни с кем почти этой информацией и не делился, знал только Том, наверняка знал и Артур, теперь знал и Антон.

В этот раз, к счастью, обошлось без раздвоения сознания. Но зато именно в этот раз, очень некстати, Имс вдруг понял, какая вереница лет отделяет его от того молодого парня, еще совсем юноши, которого он видел в нескольких шагах от себя. Артур при этом почему-то казался ровно таким же, как всегда, таким, каким Имс видел его всего несколько дней назад, и теперь он задавался вопросом: так ли это на самом деле или все же подсознание начало играть с ним в свои странные игры?

Юные версии его и Артура слаженно, плечом к плечу, двигались в толпе. Артур крепко сжимал в кулаке ручку матового металлического контейнера – да, много воды утекло с тех пор, когда прибор выглядел не как браслет, а как стильный портфель для бумаг футуристического дизайна. Только сейчас Имсу бросилось в глаза, что та, молодая его копия, движется так, как будто прикрывает Артура – так мать идет рядом с ребенком, будто все время настороже, готовая закрыть своим телом в случае опасности. Имс точно помнил, что ничего подобного тогда не думал и даже не чувствовал, а вот сейчас как-то отчетливо бросилось в глаза и почему-то вызвало неприятное чувство потери. Как будто он жил счастливо, ничего не подозревая, а кто-то внезапно ткнул ему в глаза чем-то, о чем он давно забыл, и от этого нелогично и глупо засосало под ложечкой и стало отдавать куда-то в левое подреберье.

Имс досадливо поморщился. Ведь сам только что иронично приписывал Антону склонность к рефлексиям и вдруг тоже начал расклеиваться по какому-то дурацкому, эфемерному поводу.

Да и повода никакого нет, все чушь.

Вот поэтому он и не любил лезть в воспоминания, искренне не понимая, как можно находить в этом что-то приятное. Настоящее – вот чем стоит жить. Ну и, в какой-то степени, будущее. Какой смысл ворошить прошлое, неважно, хорошее оно было или плохое? Ну разве что только из этого можно извлечь хоть какую-то практическую пользу, вот как сейчас.

На этой правильной мысли Имс отмахнулся от приступа рефлексии и сосредоточился на Антоне. Тот, кажется, вообще не обратил внимания на то, что Имс на некоторое время выпал в какое-то иное пространство, не спускал глаз с пары впереди, полностью отдавшись наблюдению. Имс опять подумал, что Антон напоминает ему молодого пса, которого хозяин взял на охоту. Вот он точно не испытывал никаких переживаний сейчас – только чистый азарт. Пожалуй, стоило взять с мальчишки пример.