− По моим расчетам к вечеру мы будем у какого-то там вашего монастыря, − Тара вертела в руках карту Миньшека - помятую и заляпанную жирными пятнами, но все еще читаемую.
−Тара, а как ты... − Некромант обеспокоенно поднял на демонессу глаза от своей тетради, в которой он с самого утра что-то строчил, не представляю, как ему это удавалось на ходу.
− Войду ли я в монастырь? Не беспокойся по этому поводу, − Она ободряюще улыбнулась.
− А как же крики боли, припадки и сгорание на месте? − Тут же вставила шпильку Ярослава.
− Оставь это мелким бесам вроде инкубов, девочка. − Демонесса произнесла это не отрываясь от карты, всем своим видом показывая, что отвечает на глупые детские вопросы лишь из вежливости.
− Ну конечно. Девочка. − Проворчала барышня, − Мне-то всего девятнадцать, а тебе...
− А мне больше шести тысяч лет, − Тара серьезно посмотрела на нее. − И разница в том, что через пятьдесят лет ты постареешь и потеряешь свою привлекательность, а я всего лишь стану старше...
Моя невеста помрачнела: крыть было нечем.
Лично меня эта ситуация очень настораживает - Слава все время пытается поставить демонессу на место, если не унизить ее, и постепенно эти попытки начинают выглядеть все более глупо и нелепо, в то время как несгибаемая Тара не опускается до уровня скандалов, парой-тройкой фраз расставляя все точки над е.
Это становиться похоже на старую сказку, где спорили щенок и дракон: щенок лаял на полном серьезе, а дракон, способный его убить одним щелбаном, просто коротал время.
И все же, почему моя невеста выбирает объектом своих злых шуток именно Тару - для меня остается тайной, скрытой от меня завесой женской логики. Ревнует она, что ли...
− Ярослава, ели бы не Тара, ехала бы ты сейчас на восток вместе с караваном, − Решил вмешаться Миньшек, − Так что прояви хотя-бы немного благодарности и уважения.
Барышня просто захлебнулось возмущением:
− Она меня спасла, потому что ей приказали!
− Тем не менее ты все равно обязана ей жизнью.
− Жизнью я обязана Силедаену, а демонесса - всего лишь орудие в его руках! Не более!
Тут я не выдержал:
− Ярослава, что с тобой? Прояви хотя-бы немного уважения к другим. Да, Тара действовала по моей указке, но я не приказывал - я ее об этом попросил, и она вовсе не неодушевленный предмет, как ты о ней говоришь.
Слава устыдилась и притихла, в результате всю дорогу мы проехали в молчании - каждый был погружен в свои мысли. Этот мелкий инцидент быстро вылетел из моей головы, мои мысли целиком занимала Преисподняя во всех ее ипостасях и со всеми ее кошмарами.
Очнулся я от своих раздумий, когда за следующим поворотом показались купола монастыря.
У ворот нас уже встречали, что меня удивило, заметить нас можно было только с высоты колокольни, а сейчас, в достаточно мирное время для того, чтобы выставлять караулы, тем более в глубинке, куда внешняя угроза доберется в последнюю очередь - да это просто паранойя какая-то...
Хотя можно предположить, что паранойя у меня: сейчас вечер, пора бить в колокола, только вот колокольного звона я не слышал. Так, ладно, не буду портить жизнь себе и другим, и придираться к монахам! Может они вовсе не нас встречают, а просто воздухом вышли подышать!
− Добрый вечер, путники. − Низко поклонился один из монахов. − Не ночлег ли ищете?
− Ночлег. − Сухо ответил я. Ну не смог ничего с собой поделать, подозрительные они.
− Тогда мы просим вас пройти сразу в трапезную. − Второй монах улыбнулся, будто и не замечая моей напряженности.
Я немного успокоился. Признаться, меня радовало, что мы будем ночевать именно в монастыре, и хотелось первым делом зайти в часовню: запах благовоний и полная тишина, коконом обволакивающая с ног до головы всегда вводили меня в умиротворенное состояние, которое меня спасло от помешательства даже когда умерла мама... И вот мне снова нужна помощь такого родного, и такого чуждого места.
Я шел за монахами по гулким коридорам и пытался ощутить эту церковную энергию, которая всегда наводила на меня благоговейный трепет, но у меня ничего не получалось. Очень странная атмосфера у этого монастыря, хотя, возможно, я опять накручиваю себе - ведь на освященную землю вошла демонесса, одним своим присутствием способная погубить всю энергетику этого места.
Мы вошли в массивный дверной проем и оказались в просторной столовой, заставленной крепко сколоченными столами и лавками. Маленькие окошки-бойницы плохо освещали помещение, и сопровождавшие нас монахи зажгли несколько огарков свечей. Светлее стало не на много, но достаточно для того, чтобы увидеть отсутствие идеального порядка, который обычно должен быть в монастырских трапезных.
− На ужин вы опоздали. - По своему истолковал наше замешательство рослый монах, окидывая взглядом пустое помещение. - Но мы сейчас что-нибудь придумаем.
Монахи скрылись за дверьми, предоставив нас самим себе, и мы сели за ближайший стол.
− Что-то тут не так. - Миньшек поморщился.
− Есть с чем сравнивать? - Ярослава заинтересовано посмотрела на него.
− Есть. - Просто ответил он. - Иногда приходилось навещать бывших боевых товарищей. И тут определенно что-то не так. Что это вообще за монастырь?
− Вы правы, брат мой... − Раздалось из дверного проема. На свет вышел незнакомый монах. - В последнее время в орден Дейры все чаще присылают не раскаявшихся преступников, которые несут в наше бытие все больше беспорядка. Ставить их на путь истинный и убеждать, что в этом их спасение становится все сложнее. У братьев-настоятелей не хватает ни сил ни времени на все, даже порой на свои ежедневные дела. Результат тому вы видите сами.
Монах горестно вздохнул.
Точно. Дейра - богиня правосудия, и раскаявшихся преступников, даже осужденных на смертную казнь, отправляют ей во служение, иногда под ее покровительство идут старые воины, которые после отставки так и не смогли завести семью. Ее культ более всех остальных соблюдает посты и призывает своих последователей отречься от всего мирского, и в монастырях зачастую царит поистине армейская дисциплина.
Естественно, в тюрьме можно сказать, что раскаялся, но жизнь послушника мало чем отличается от тюремной. Только доказав, что действительно раскаялся он может начать праведную жизнь монаха.
Монах посторонился, и двое давешних братьев внесли нам краюху хлеба и крынку молока.
− Вы простите за небогатый прием, но чем богаты тем и рады, во время поста у нас не бывает скоромной пищи. - Он сел рядом с нами, к еде однако не притронулся. - Угощайтесь, я уже повечерял.
− В этом вся проблема? - Осведомился Миньшек. - Если нужно, можно ведь и попросить помощи у старой аристократии, они ведь всегда поддерживали религию.
− Попросить можно. - Горько улыбнулся он. - Но каждый из нас грешник, и то, что сейчас происходит с монастырем - есть ни что иное как наказание за тяжкие грехи наши и испытания, посланные нам Дейрой... я наверное пойду, не буду вам мешать. Как повечеряете - братья вас проводят в келью.
Монах встал, а на месте где он сидел - остался маленький кличек бумаги, который Тара тут же сгребла под себя.
Мы молча съели по куску черствого хлеба, и отправились за молчаливыми монахами. Только в выделенной нам келье (к слову, одной на всех) демонесса развернула записку, оставленному нам монахом.
− И что там? - Первым не выдержал некромант.
− Предупреждение. - Демонесса задумчиво закусила губу. - Мэт, заклинь дверь чем-нибудь посущественнее.
Благо дверь была тяжелая, дубовая. Запиралась, правда только с другой стороны, так что у меня возникало чувство опасения, что нас просто замуруют тут. Отдохнуть, скорее всего, тоже не удастся. Едва ли все, что рассказал монах, было правдой, скорее всего лишь отчасти и слишком многого он не договорил. По крайней мере, рассказал не все - это точно.
− Отдохните немного. - Вдруг подала голос демонесса, от чего я вздрогнул. - Но постарайтесь не засыпать. Я придумаю, как вывести нас отсюда.
