Эти отрывки взяты из «Книги Поколений», которая, по-ви-димому, некогда представляла собой отдельный документ, содержащий лексику, близкую к лексике Р. Редактор разделил ее на несколько фрагментов, а затем поместил эти фрагменты в разные места Книги Бытия. Это позволило ему соединить рассказы, контекстуализировав их в череде поколений.

На основании ряда сложностей в тексте, многие ученые полагают, что эта глава составлена из двух источников. (Например, ст. 5 предполагает звездное небо, а, согласно стиху 12, солнце лишь начало заходить.) Здесь я отношу данный материал к J, но все очень неоднозначно. Отметим упоминание о египетском рабстве в стихах 13–16. Оно включает сведения и лексику, которые в остальном характерны лишь для J, Е или Р. И с ним сопряжен эпаналепсис: о заходе солнца говорится перед предсказанием, в стихе 12, и после предсказания, в стихе 17. Быть может, данный отрывок принадлежит перу редактора. Тем самым, он послужил двум целям: (1) усилил связь между рассказами Бытия о патриархах и рассказом Исхода об избавлении из египетского рабства; (2) усилил связь между самими источниками в Бытии.

Рассказ о жертвоприношении Авраамом Исаака восходит к источнику Е. В нем божество именуется словом «Элогим» (стихи 1, 3, 8, 9). Однако когда Авраам протягивает руку с ножом, чтобы заколоть Исаака, текст сообщает, что ангел Яхве остановил его (стих 11). Стихи, в которых Исаак избавлен от горькой участи, называют Бога именем Яхве (стихи 11–14). За этими стихами идут новые слова ангела: «…так как ты… не пожалел сына твоего…». Четыре стиха, которые утверждают, что Исаак был спасен, противоречат контексту и содержат другое имя Бога. Поэтому многие, ученые не исключают, что в первоначальной версии рассказа, Исаака действительно принесли в жертву, а промежуточные четыре стиха были добавлены лишь на позднем этапе традиции, когда человеческие жертвоприношения были отвергнуты (возможно, автором объединенной версии J и Е). Конечно, слова «так как ты не пожалел сына своего» могут означать лишь, что Авраам собирался принести в жертву сына. Однако не будем забывать и концовку: «И возвратился Авраам к своим слугам…» (стих 19). Не сказано, что с Авраамом вернулся и Исаак. Более того, в Е Исаак больше не появляется как персонаж. Любопытно, что в одном из поздних мидрашей утверждается, что Исаак действительно был принесен в жертву. Об этой традиции см. S. Spiegel’s, The Last Trial (New York: Schocken, 1969; издание на иврите 1950).

Первое слово стиха («и скончался») и вторая половина стиха относятся к Р. Остальное — материал J.

Сложно сказать, кто был автором этого отрывка. Одни особенности сближают его с J, а другие — с Е (который идет сразу за ним). Поэтому идентификация с J достаточно условна.

Слова «как он вышел из Паддан-Арама» в середине стиха любопытны. Контекст относится к Е, но название Паддан-Арам в остальном встречается лишь в Р. Может быть, эти слова добавил редактор, чтобы сгладить шероховатость: когда источники были сведены воедино, получилось, что Иаков слишком долго добирался до своего отца Исаака (ср. Быт 35:27).

Это описание семейства Исава содержит противоречия с другими текстами Р (Быт 26:34–35; 28:9). Может быть, оно взято редактором из какого-то отдельного документа.

Этот стих не очень хорошо сочетается с текстом предыдущим (Р) и последующим (Е). Он также включает аллюзии на более ранние тексты Р (Быт 35:9) и Е (Быт 35:16–20). Поэтому можно предположить в нем редакторскую вставку. Возможно, редактор хотел сгладить шероховатости, которые возникли в Быт 48 при соединении текстов Р и Е. В стихе 5 (Р) Иаков обещает сыновьям Иосифа, Ефрему и Манассии, равный статус с сыновьями самого Иакова, а в стихе 8 (Е) Иаков смотрит на Ефрема и Манассию и спрашивает: «Кто это?»

Эта песнь, известная как Благословение Иакова, видимо, не была написана автором J, но представляла собой источник, который был использован автором и вставлен в повествование.

Исх 14:5–7 Возможно, стихи 56 и 7 относятся к Е.

Эти отрывки имеют небольшие сходства с девтерономи-ческими текстами, поэтому иногда высказывалась гипотеза, что к тексту Исхода их добавил девтерономический редактор. Это не исключено, однако: (1) сходства незначительны; (2) неясно, почему из всех многочисленных возможностей, открытых перед таким редактором, были добавлены именно данные вещи; (3) в любом случае D и Е имеют много общего и происходят из одной общины. На мой взгляд, ничуть не менее вероятно, что эти отрывки изначально принадлежали к Е.

Эта песнь, известная как Песнь о море, подобно Благословению Иакова, видимо, не была написана автором J, но представляла собой источник, который был использован автором и вставлен в повествование.

Судя по различиям между текстом Десятью Заповедей здесь и в Втор 5, существовал первоначальный текст Десяти Заповедей (видимо, изначально — часть документа Е), который затем был доработан автором Р и автором Dtr¹ в свойственных им терминологиях. Ср. особенно заповедь о субботе в Исх 20:11 и Втор 5:15. Текст Десяти Заповедей, согласно J, помещен в Исх 34:14–28.

Кодекс Завета — законодательный текст, который, возможно, не был написан автором Е, но представлял собой источник, который был вставлен этим автором в повествование.

Имена Датана и Авирама сюда не вписываются. В этих стихах упомянут лишь шатер Кораха. Датан и Авирам (и их шатры) упомянуты отдельно в стихе 276. По-видимому, имена Датана и Авирама были вставлены редактором в процессе соединения двух изначально различных рассказов.

Здесь можно усмотреть одно из редакторских пояснений о стоянках в пустыне: редактор соединял между собой различные тексты, касающиеся лет в пустыне.

Эти стихи, которые цитируют более древние тексты, включая «книгу войн Яхве», сложно отнести к какому-то определенному источнику.

По-видимому, эта глава включает в себя элементы J и Р. Точно разграничить их по стихам затруднительно.