Литмир - Электронная Библиотека

Симпатии любопытствующей публики разделились: одни наблюдали за саперами и явно симпатизировали им, другие — англичанам.

Трое английских солдат в касках с ранцами за плечами и карабинами дулом вниз шли по шоссе. У самого маленького из них ранец был на груди, так как за спиной у него висела рация, антенна которой раскачивалась над головой. Солдат был так мал, что штык на карабине местами царапал асфальт, а когда англичанин снял каску, то стала видна его лысина, которую он вытер платком.

Вид у солдатика был настолько невоинственный и смешной, что, глядя на него, Зингер не выдержал и рассмеялся. Продолжая хохотать, он показал товарищам на англичанина, и они тоже рассмеялись.

Англичанин надел каску на голову, но выронил платок. Когда же он нагнулся, чтобы поднять его, штык карабина чиркнул по асфальту. Солдат споткнулся, и каска слетела у него с головы. Ругаясь, он остановил каску ногой, чем вызвал смех даже у своих коллег.

«О, некогда процветающая Британская империя, где твои Нельсоны?» — Ханнес от души засмеялся, забыв о том, что дуло пушки смотрит на них.

Вдруг крышка командирского люка откинулась, и в его отверстии показалась голова офицера. Побледневшее лицо озабочено. Он повернулся лицом к патрулям и что-то крикнул им, после чего солдаты быстро зашагали прочь.

— Прошу извинения за маленький спектакль, — сказал он, повернувшись к капитану.

Затем он исчез в люке, после чего ствол пушки еще раз нацелился Ханнесу в грудь, потом замер, а уже затем медленно пополз к небу. Танк медленно отполз назад.

Капитан с облегчением вздохнул. Он так вцепился руками в борт бронетранспортера, что побелели пальцы.

— Разрядите ПТР и уберите пулемет. На этот раз достаточно, — приказал он.

* * *

После того как западное радио передало сообщение о том, что восточные немцы возводят на границе полосу заграждения и стягивают к границе бронетранспортеры, число любопытствующих зевак на шоссе значительно выросло.

Английский танк вскоре убрался восвояси, причем командир его больше уже не появлялся. Зато прибыл отряд полицейских, которые, встав цепочкой, следили за тем, чтобы никто из собравшихся не ушел домой. На это у полицейских были свои причины.

Через несколько минут появилась машина с громкоговорителем и было во всеуслышание заявлено о том, что сейчас сюда прибудет бургомистр Западного Берлина и вместе с ним комендант британских войск, которые и устроят прямо на месте пресс-конференцию.

А люди все подходили и подходили. Здесь были и простые любопытные, и жадные до сенсаций люди, и платные провокаторы, и уголовники, и репортеры различных буржуазных газет. Все они торопливо обменивались мнениями и ждали приезда высокого босса, который и скажет, как им следует действовать дальше,

Ханнес сел на ящик с патронами. Напротив сидели Вагнер и Зингер.

— Ребята, нам повезло! — вдруг радостно воскликнул Митенцвай. — Приближаются саперы!

И действительно, саперы, устанавливающие проволочное заграждение, быстро приближались к ним.

«Наконец-то! Вместе с ними мы можем спокойно слушать любую речь бургомистра или кого там еще!» — Ханнес облегченно вздохнул.

И в тот же момент на противоположной стороне шоссе показалась длинная колонна автомашин, во главе которой ехала машина с телевизионной камерой.

— А вот, кажется, и они, — заметил капитан. — Если они сейчас здесь начнут митинговать, то вы не беспокойтесь, товарищи, хуже, чем было, уже не будет. — И он усмехнулся.

Однако, несмотря на улыбку и, казалось бы, спокойный голос офицера, Ханнес понял, что тот очень озабочен.

Первой остановилась машина с телекамерами. Операторы в пестрых рубахах и фуражках с большими козырьками сразу же принялись за дело.

Митенцвай испуганно смотрел то на одного, то на другого оператора.

— Что с тобой? — спросил его Вагнер.

— Они нас снимают! Мы не должны допустить, чтобы нас снимали!

— Пусть снимают, — спокойно заметил фельдфебель. — Помешать им мы не можем.

— Более того, вы улыбайтесь побольше, это испортит им их затею, — посоветовал капитан.

— «А ведь и правда! — мысленно согласился с офицером Ханнес. — А то ведь все западные агентства и радиостанции постараются показать нас с кровью на руках и пальцем на спусковом крючке».

Саперы тем временем подошли совсем близко к бронетранспортеру. Все они были в пыли, лица покраснели от солнца.

На той стороне шоссе появились легковые машины, из окон которых то и дело щелкали затворы фотоаппаратов и стрекотали кинокамеры. Какие-то типы в безукоризненно белых рубашках наговаривали тексты на магнитофонные ленты.

Все шло, как в павильоне для съемок.

Когда саперы стали устанавливать столбы, один из телеоператоров настолько увлекся съемкой, что не заметил, а может нарочно, приблизился к пограничной линии. Еще мгновение — и передние колеса его машины пересекли бы ее.

Ханнес доложил об этом капитану. Вагнер тоже заметил это. Прежде чем кто-либо успел что-то сделать, он запустил мотор и, элегантно сдвинув бронетранспортер с места, поставил его так, что объектив телекамеры уставился в его бронированный борт.

Оператор, испугавшись, подал назад, но так неосторожно, что камера сорвалась со штатива и с громким стуком упала на землю.

Стоявшие в первых рядах люди оживились: одни начали ругаться, другие засмеялись над неловкостью оператора. Несколько провокаторов пытались прорваться сквозь полицейский заслон. Все объективы были направлены на незадачливого оператора, который все еще пятился.

В этот момент один из саперов подошел к бронетранспортеру и, обращаясь к Ханнесу, попросил:

— Дай мне сигаретку! А то мы все выкурили.

Ханнес, не говоря ни слова, протянул ему пачку. Вторую пачку, правда уже начатую, бросил саперу Зингер.

Солдат поблагодарил и побежал к своим.

Тут подъехала открытая машина с бургомистром и английским комендантом — полковником. Машину бургомистра эскортировали шесть джипов.

Первая машина остановилась напротив бронетранспортера. В ней были бургомистр, мужчина в гражданском костюме с большими мешками под глазами, и худощавый полковник с седыми висками и грудью, увешанной орденами.

Бургомистр повернулся к солдатам и начал внимательно рассматривать их. Кругом стало тихо. Ситуация прямо-таки сложилась смехотворная: на одной стороне толпа народа, полиция, бургомистр, английский комендант, а на другой — всего-навсего один бронетранспортер с восемью солдатами. Бургомистр сразу же понял это. Он не спеша переводил взгляд с одного солдата на другого. Застрекотали кинокамеры.

Ханнес разглядывал английского полковника. «Наверняка образованный человек. Элегантно одет, с манерами дипломата…»

— Уважаемые дамы и господа, — начал свое выступление бургомистр. Затем он стал распространяться о демократических свободах западного мира, форпостом которого является, по его словам, Западный Берлин.

Бургомистр нанизывал одно слово на другое, бросая их толпе. Полковник с безукоризненной выправкой стоял и не шевелился, а их окружали военные полицейские, вырядившиеся по столь торжественному случаю в парадную форму.

Бургомистр начал говорить о Североатлантическом пакте, о совместных задачах англичан и немцев, на которых после него более подробно остановится господин полковник, о той сильной власти, которой они обладают. Затем он рассказал о роли Великобритании в освобождении мира и задачах своей партии в борьбе за социальную справедливость и демократическое обновление Германии.

Кровь прилила к лицу Ханнеса, ему было стыдно за бургомистра, который излагал факты совсем не так, как следовало бы.

Послышался какой-то рокот, который становился все сильнее и сильнее. Бургомистру пришлось говорить громче, напрягать голос, чтобы его слышали.

Ткнув рукой в сторону заграждения, бургомистр заговорил о свободе, над которой, по его словам, сейчас нависла серьезная угроза, однако собравшиеся почему-то уже не слушали его. Они смотрели в небо, стараясь понять, откуда идет рокот и что он означает.

43
{"b":"245152","o":1}