Уильям Шекспир
Непорочная лесть так же невозможна, как и, предположим, благородное лицемерие. Что же касается «святой лжи» или «лжи во спасение», то в подавляющем большинстве случаев она направлена на спасение самого лжеца. Чем-чем, а самоотверженностью подобные субъекты никогда не отличались…
Наглый, жестокий и — для очень многих — грозный временщик при дворе Павла I — печально известный Аракчеев был пожалован императором баронским титулом с девизом «Без лести предан». Несоответствие этого девиза истинным качестМШ Аракчеева породило крылатый каламбур: «Бес лести предан», сохранивший и на последующие времена значение характеристик и определенного типа людей.
На Аракчеева
Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он — друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
Бляди грошевой солдат
[6].
Александр Пушкин
Этот образ вполне можно считать собирательным для лиц этот категории.
Мстительность
Месть — мотив множества самых ужасных злодеяний, зачастую совершенно неадекватных вызвавшей их причине, которой может стать как нежелательное изменение политики правительства соседнего государства, так и отказ прохожего дать закурить группе подростков.
При этом библейский принцип «око за око» бывает весьма далек от равновесия. Месть напоминает горную лавину, которую может вызвать один-единственный случайно сорвавшийся камень.
Распространенная у южных народов вендетта — кровная месть, возникающая на основании убийства противной стороной кого-то из родственников, влечет за собой, как правило, многие десятки смертей с той и другой стороны конфликта.
И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро.
Бытие. Глава 4
Месть напоминает ударную взрывную волну, нарастающую по мере уддления от эпицентра, вопреки всем законам физики.
Месть всегда страшнее, чем вызвавшее ее зло.
Плутарх Херонейский
Неотвратимая месть итальянской мафии, кроме своей жестокости, имеет еще и своеобразную образную символику, которой обозначается то или иное деяние, послужившее поводом для мести.
Например, камень во рту у жертвы мести означает, что этот человек был слишком болтлив.
Отрубленная рука, положенная на грудь убитому, красноречиво творит о том, что этот человек украл что-либо у члена мафии.
Если на шее жертвы подвешены отрезанные половые органы, значит, он изнасиловал (или попытался изнасиловать) жену, дочь или любую из родственниц члена мафии.
Вырванные и вложенные в руку глаза означают, что этот стрелок ошибся в выборе мишени.
Но самое главное — это абсолютная неотвратимость мести мафии, от которой не в силах спасти ни бегство, ни заступничество кого бы ни было, ни даже толстые тюремные стены.
Мстители не успокоятся, пока не обретут желаемого.
В новелле норвежского писателя Акселя Сандемусе «Рождество мстителя» описывается банальная ситуация, когда от пожилого мужа сбегает молодая жена, естественно, с молодым любовником. А покинутый муж...
Почти три года прожил он, будто в кровавом тумане. Он создавал гениальные планы убийства. Он придумал десяток совершенных вариантов убийства Аннелизы и счастливого мошенника. Это были такие замечательные планы, что он мог бы продавать их за большие деньги тем, кто сделал убийство своей профессией. Или мог бы стать консультантом по убийствам п обеспечить себе тем самым безбедное существование. Но, к сожалению, денег у него было вполне достаточно.
И это его тоже мучило, как мучило его абсолютно все...
Месть есть наслаждение души мелкой и низкой.
Децим Юний Ювенал
Что может принести столь же безмерное упоение, как долго лелеемая и наконец-то свершившаяся месть? Обладание прекраснейшей женщиной, создание гениального произведения, победа над ужасным недугом — все это меркнет перед сладострастием удовлетворенной мстительности.
Острое наслаждение, приносимое местью, воспитывает вкус к жизни и глубокое неравнодушие к происходящему. Нужно ли объяснять ценность такого душевного настроя в наш век всеобщей апатии?
Нет чувства, способного столь же полно охватить все существо человека, как месть. Ни один общественный идеал не удержался бы долго, исчезни мстительность. Ведь месть — это наиболее страстная, исступленная форма утверждения того, чему положено быть, во что человек, верит и перед чем благоговеет. Только из страстной, неколебимо фанатичной приверженности к определенному порядку вещей рождается стремление отомстить тому, кто этот священный порядок нарушил или оскорбил. Не случайно стремление карать — этот государственный пароксизм мести, — никогда не утихает в носителях деспотической власти.
Томас Флешли
Император Нерон мстил матери за ее вмешательство в дела управления государством.
Хасан, «Старик с гор», мстил правителям Сельджукского государства за свою неудавшуюся придворную карьеру.
Ленин мстил царскому режиму за казнь своего брата-террориста, а, возможно, и за свою несостоявшуюся карьеру юриста.
Муссолини мстил итальянской мафии за ее влияние на внутреннюю политику своего правительства.
Личная месть Сталина настигла в далекой Мексике Льва Троцкого.
Массовое уничтожение евреев Гитлером в значительной степени было спровоцировано мстительным чувством, зародившимся еще юности, когда Адольф, провалив вступительные экзамены в Академию искусств, слонялся по Вене в поисках случайного заработка, а евреи — торговцы произведениями искусства из жалости покупали нарисованные им почтовые открытки, зачастую не беря на себя труд эту жалость скрывать…
Месть трактуется толковыми словарями как «возмездие за причиненное зло». Несомненно, всякое зло требует возмездия, но такое человеческое качество, как мстительность, в своей реализации далеко выходит за границы понятия «адекватность».
Само по себе возмездие — вполне справедливое деяние, но только лишь при соблюдении принципа этой адекватности, что в реальней действительности встречается крайне редко.
Как правило, мститель стремится не к адекватности, а к реализации подспудно накопившейся в нем агрессии, которая попросту искала выхода из сдерживающих ее рамок под благовидным предлогом.
Мститель культивирует в себе чувство обиды, которое вполне способно при благоприятных обстоятельствах отбросить щеколду с калитки в ограничительном барьере и бросить команду «Куси!» злобному и несытому зверю…
Раздавить врага — величайшее наслаждение.
Иосиф Сталин
Труп врага хорошо пахнет.
Авл Вителлин
Месть считается достаточно сильным чувством, чтобы выступать в роли смягчающего обстоятельства при совершении тяжких насильственных преступлений, хотя, по логике, все должно было бы быть по-иному…
Любой адвокат в беседе со своим клиентом, взятым под страну по обвинению в убийстве, произнесет полувопрос — полуутверждение: «Вы ранее были знакомы с этим человеком». Таким обраэом он пытается «выкопать» в поведении подзащитного мотив мести. О, как любят господа адвокаты этот мотив! И судьи относятся к нему с определенным пиететом. Как же, месть — сильное чувство, следовательно, подсудимый действовал под влиянием повышенного душевного волнения, чуть ли не в состоянии аффекта!
