Факты фактам рознь. Одно дело — падение с дерева ньютоновского яблока, и совсем другое — начало той или иной из многочисленных войн, представляющих собой главные вехи истории человеческого общества. Каждый из историков увидит и опишет это событие По-своему, в зависимости от личных интересов и пристрастий. Нередко историки ярко иллюстрируют такое понятие из области криминалистики, как «добросовестно заблуждающийся свидетель». Но, как Правило, они вполне сознательно выполняют те или иные заказы…
Беспристрастных историков нет. Историки делятся на две группы: одни говорят половину правды, другие — чистую ложь.
Гилберт Кит Честертон
А кроме того…
Ни один человек не может быть узким специалистом без того, чтобы не быть идиотом в широком смысле слова.
Джордж Бернард Шоу
Историки — профессиональные лжесвидетели на суде Времени.
О чем же они, в основном, свидетельствуют? О вышеупомянутых войнах, о курьезах (зачастую анекдотичных) и о личностях,
которым выпало сомнительное счастье подпасть под определение «исторические».
История — поистине учебник разочарования. В ней действуют или плуты, или честные дураки.
Эдмон Гонкур
Но это зависит от того, как и кто посмотрит на действующее лицо Истории.
Например, известен такой факт: Александр Македонский (или Александр Великий) однажды приказал казнить некоего изобретателя, поделившегося с ним своим техническим открытием. На основании этого факта можно говорить об Александре Великом как о жестоком тиране и мракобесе, безжалостно убивающем на корню ростки научной мысли.
Но, с другой стороны…
Творение этого изобретателя представляло собой эффективное средство защиты от вражеской конницы. Этим средством оказалась простая доска, густо усеянная длинными гвоздями. Если множество таких досок, пояснил изобретатель, разбросать в траве на пути конницы, то лошади, наступив на гвозди, будут ранить себе ноги, падать и сбрасывать всадников на острия гвоздей.
Александр (как свидетельствовали очевидцы) спросил изобретателя, знает ли кто-нибудь еще об этом новшестве. Тот поклялся, что никто. Тогда царь сказал: «Есть вещи, которых не позволено переступать ни смертному, ни даже богам. Истинная судьба решается в честном бою лучших с лучшими». И приказал отрубить голову прародителю изобретателей пулемета или атомной бомбы.
Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков.
Джордж Бернард Шоу
Историю можно было бы назвать Летописями жестокости человека по отношению к самому себе или к другим. Ничего, кроме войны, то есть смерти, или религии, то есть умерщвления, — зла, приносимому самому себе или другим. Гомер или «Рамайяна».
Жюль и Эдмон Гонкуры
Гомер… Описанная им в «Илиаде» многолетняя Троянская война…
Что и кто бы там ни говорил о закономерностях исторического процесса или о решающей роли народных масс в этом самом, процессе, но завязкой этому грандиозному и кровавому спектаклю послужила тривиальнейшая ситуация, когда похотливая и Легкомысленная супруга греческого царя Менелая сбежала от него с заезжим красавцем Парисом (который, к слову, увозя красотку, не забыл прихватить с собой и сокровища ее мужа). Беглецы скрываются в Трое, а оскорбленный и ограбленный Менелай собирает Многочисленное войско и… начинается действительно историческое событие…
Лучшее, что мы имеем от истории, — возбуждаемый ею энтузиазм.
Иоганн Вольфганг Гете
Энтузиазм как сильный душевный порыв возникает на основании чего-то впечатляющего, зримого, яркого, и поэтому можно с умеренностью сказать, что возбуждаемый Историей энтузиазм окрашен примитивными цветами пролитой в сражениях крови, доспеют и боевых знамен, а озвучен топотом, лязгом, грохотом орудий К криками умирающих.
Железная поступь римских легионов, развевающиеся грозные штан-дярты, слава сокрушительных побед и расточительная роскошь триумфов… Фасад эпохи, воспетой армией поэтов и описанной армией Историков. А за фасадом — люди, с их страстями, страстишками, пороками или достоинствами — опять-таки смотря в каком аспекте их рассматривать…
Гай Юлий Цезарь, римский император и великий полководец.
Тот, который перешел реку Рубикон со словами: «Жребий брошен!», тот, кто сказал: «Veni, vedi, vici» (Пришел, увидел, победил), и чьей последней фразой было: «И ты, Брут!».
По свидетельству историков, в юности, в самом начале своей военной карьеры, он выступил в роли пассивного гомосексуалиста во время поездки в Вифинию, к царю этой страны Никомеду, который И стал первым «мужем» этого великого государственного мужа.
Это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение. Я не говорю о знаменитых строках Лициния Кальва:
…и все остальное,
Чем у вифинцев владел Цезарев задний дружок…
Умалчиваю о речах Долабеллы и Куриона-старшего, в которых Долабелла называет его «царской подстилкой» и «царицыным разлучником», а Курион — «злачным местом Никомеда» и «вифинским блудилищем»…
А Цицерон описывал в некоторых своих письмах, как царские служители отвели Цезаря в опочивальню, как он в пурпурном одеянии возлег на золотое ложе и как растлен был в Вифинии цвет юности этого потомка Венеры, мало того, когда однажды Цезарь говорил перед сенатом в защиту Нисы, дочери Никомеда, и перечислял все услуги, оказанные ему царем, Цицерон его перебил: «Оставим это, прошу тебя: всем отлично известно, что дал тебе он и что дал ему ты!»
Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей
О добром имени Хрисипп и Диоген прямо говорили, что если оставить в стороне пользу, то ради него не стоит даже пальцем шевельнуть. И я от души к ним присоединяюсь.
Марк Тулий Цицерон
«Голубые» приключения не мешали, однако, Юлию Цезарю быть общепризнанным покорителем огромного количества женщин. Его любовницами были жены многих римских Сенаторов, мавританская царица Эвноя и египетская царица Клеопатра, родившая от него сына, а многолетняя любовница императора — Сервилия, мать Брута, в конце концов свела его со своей дочерью Юнией Третьей.
Каждый из многочисленных и победоносных походов Цезаря вносил заметные пополнения в список его любовниц, и легионеры не без оснований пели:
«Прячьте жен, ведем мыв город лысого развратника!»
Нельзя не отдать должное и снисходительному добродушию императора — попробовали бы что-либо подобное спеть о Сталине марширующие по Красной площади солдаты…
Вопрос армянскому радио: Правда ли, что Юлий Цезарь был педерастом?
Ответ: Правда. Но мы уважаем его не только за это.
В чем и насколько римские историки грешили против истины — узнать доподлинно уже никому не дано, но даже если они были абсолютно правдивы и непредвзяты, образ великого полководца едва ли от этого потускнел бы. Как не потускнел в иное время образ американского президента Джона Кеннеди от очевидного факта его любовной связи с царицей грез — Мерилин Монро. Как не тускнеет
Образ нынешнего президента США Билла Клинтона от регулярных сексуальных скандалов, связанных с его именем. Это же великолепно, если первое лицо государства способно жить полнокровной жизнью, не чураясь ничего человеческого!
