Новый посыльный - уже другой - прибыл с большим количеством телеграмм. Ли взял их и развернул первую же. Он прочитал ее и положил на стол. "Ну, что?" - спросил Браун.

"Арканзас, первые предварительные итоги." Ли опять замолчал. На этот раз, его напарник не стал давить на него: он догадывался, что значит молчание Ли. Тот наконец смог выговорить слова: "Перевес не в нашу пользу."

"Так что все зависит от Теннесси, не так ли?"

"Кажется, так - или вы думаете, результаты в любом из других штатов что-нибудь изменят?"

Альберт Галлатин Браун покачал головой. Он удивил Ли, начав смеяться. В ответ на недоуменный взгляд Ли, он объяснил: "Даже если меня не выберут, я по-прежнему останусь в Сенате, и буду и впредь выполнять свое предназначение, как могу."

Ли вдруг ощутил зависть к Брауну. Если его не изберут, он хотел бы вернуться в Арлингтон, заняться урожаем на склонах полей, и, он, несомненно, был бы более довольным жизнью простого джентльмена-фермера, чем жизнью на посту президента Конфедерации Штатов Америки. Тем не менее, сама идея проигрыша выборов было невыносима для него; ему бы пришлось нести этот тяжкий груз до конца своей жизни.

Этой напряженной ночи, казалось, не будет конца. Негр-официант забрал посуду. Свежие потоки телеграмм легли поверх старых. Вскоре весь большой стол был просто затоплен ими. В Луисвилле Ли изучал информацию всего лишь по двум штатам. Теперь их было в шесть раз больше.

"А вот и еще результаты по выборам," - сказал кто-то. На этот раз это был мужской голос, а не тонкий голосок мальчиков из телеграфа. Ли поднял глаза и увидел Джефферсона Дэвиса с несколькими телеграммами в руках. Президент сказал: "Я перехватил посыльного у дверей ресторана." Он вытащил из кармана часы. "Уже больше двух часов. Как долго вы еще намерены сидеть здесь?"

"Пока не выясним, или пока не заснем на наших стульях - в зависимости от того что случится раньше," - ответил Ли. Уже фактически бывший президент улыбнулся. Ли сказал: "Откуда телеграммы, сэр?"

"Прошу прощения, но я до сих пор не прочитал их." Дэвис взглянул и сказал: "Несколько первых из Теннесси: из Чаттануги и ее окрестностей, в основном."

"Ну так огласите их," - сказал Ли. Президент произнес цифры. Браун записал и, шевеля губами, быстро подсчитал итог. Наконец, он сказал: "Преимущество голосов за Форреста уменьшилось примерно в два раза." Он взглянул на разложенные в две кучи телеграммы. "Мы лидируем, когда сообщения поступают из восточной части штата, но отстаем, когда они с запада."

"Плантации в Теннесси находятся на юге и на западе. Местные плантаторы там хотели бы вернуть рабов обратно," - сказал Дэвис. Его брови поднялись вверх, когда он повернулся к Ли. "А вы, сэр, получаете голоса тех, которые во время войны не прочь были бы массово перейти к США, как и те, кто сейчас живет в так называемой Западной Вирджинии. Как вы можете называть себя 'Конфедератами', если те, кто был за янки, голосуют за вас?"

Трудно было понять, шутит президент или нет. Он надеялся, что это была одна из характерных для Дэвиса замаскированных шуток. Президент продолжил в том же духе: "Если бы Форрест заранее знал о таких результатах, не сомневаюсь, что он и меня бы объявил сторонником янки."

"Он и так добился немалого," - сказал Браун.

"Он добился многого," - сказал Ли. - "Не знаю, следили ли вы, господин президент, за ходом выборов, но…"

Указательным пальцем он продемонстрировал на карте предпочтения штатов. Джефферсон Дэвис грыз свою нижнюю губу, обдумывая результаты выборов. "Внутренние интересы штатов, местничество, продолжают процветать у нас," - сказал он, качая головой. - "Это опасно, и если мы не сможем исправить ситуацию, это нам еще аукнется: Соединенные Штаты, в конце концов, были разорваны в клочья от избытка местничества."

"Конституция Конфедерации Штатов не предусматривает отделения," - сказал Альберт Галлатин Браун.

"Этого не предусматривала и Конституция Соединенных Штатов," - ответил Дэвис. - "Но если западные штаты наберутся наглости потребовать отделения от нашей Конфедерации в результате этих выборов, мы…"

Он остановился; на этот раз его невозмутимость дала трещину, оставив на его лице выражение растерянности. "Если они захотят отделиться от нашей Конфедерации сейчас, я понятия не имею, что мы будем делать. В любом случае, решение будет за вами, а не за мной, генерал Ли."

"Очень возможно, что нет," - ответил Ли. - "Если дальнейшие результаты из Теннесси по-прежнему будут отдавать предпочтения Форресту, то решать будет он. И в этом случае, штаты, которые поддерживают его, и которые стоят за неограниченное продолжение рабства негров, не будут иметь оснований жаловаться на итоги этих выборов."

Джефферсон Дэвис шмыгнул носом. Хотя его убеждения были более близки к Форресту, чем к Ли, он недолюбливал безграмотного Форреста, и полностью ассоциировал себя со старой земельной аристократией Юга. Он сказал: "Я не могу себе представить какого-то шалопая во главе нашей нации."

"К сожалению, избиратели, кажется, не разделяют ваших опасений," - сказал Ли.

"Это не так," - решительно сказал Браун. "В общей совокупности народ поддерживает нас, независимо от того, что решит Коллегия выборщиков."

"По Конституции, однако, Коллегия выборщиков является окончательным арбитром на выборах. Я не буду оспаривать результаты, какими бы они ни оказались," - сказал Ли. - "Если мы будем игнорировать Конституцию в своих интересах, это что же будет?"

Как только эти слова прозвучали из его уст, он в смущении понял, что их можно применить и к его собственным взглядам на рабство. Это разные вещи, сказал он самому себе не совсем уверенно.

Посыльный, функции которого президент Дэвис узурпировал незадолго перед этим, подошел с новыми бумагами, которые он выложил перед Ли. "Откуда?" - спросил Браун. Ли развернул верхнюю и прочитал. "Техас," - ответил он. Его разочарованный тон сказал все, что нужно. Он собрался с силами. "В любом случае, у нас и не было особой надежды на Техас." Он развернул еще одну телеграмму. "А вот эта, из Северной Каролины, мне нравится больше: по округу Нэш мы впереди три к двум."

"Хорошо," - сказал Браун. "Какие цифры по округам?" Ли стал зачитывать их. Записав их, Браун изобразил мрачный оскал бойца, получившего чувствительный удар. Улыбка Джефферсона Дэвиса тоже была невеселой. Первоначальный порыв энтузиазма Ли быстро исчез. Новости из Северной Каролины давали не больше оснований для ликования, чем из Техаса для отчаяния: сведения оттуда просто подтверждали и уточняли результаты, которые уже были понятны. Результаты, которые существенно меняли бы что-то, были бы более интересными.

"Еще чашку кофе, сэр?" - спросил официант.

"Нет, спасибо," - сказал Ли. - "Я уже нахлебался дальше некуда. Мой старший брат Сидней уже много лет военно-морской офицер, но сегодня, я уверен, я увидел больше воды, чем он."

Когда официант ушел, Ли прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть зевок. Незаметно для себя, он заснул в своем кресле. Через несколько минут принесли еще кучу телеграмм. Джефферсон Дэвис взял их и ознакомил с результами Брауна, который спросил: "Может, разбудить его?"

"Не надо," - сказал Дэвис. "Пока никаких существенных изменений. До прояснения ситуации в Теннесси еще пройдет немало времени."

"Как бы там ни было, только окончательные данные по Теннесси решат все. На подсчет же окончательных итогов уйдет еще несколько дней."

"Тогда нам нужно будет просто ждать," - ответил Дэвис. "А из-за ничего не решающих сведений не стоит будить человека, вы согласны?"