Вышеприведенные фрагменты дают представление о характере нашего законопроекта, оглашение которого в парламенте заняло двадцать два с половиной часа.

Спустя восемнадцать часов с момента начала представления законопроекта депутаты парламента слушали его с закрытыми глазами. К тому же, по моему мнению, доктор Шимкович зачитывал текст несколько монотонным голосом. Этот ленивый адвокат оставил на конец полностью лысых, включенных в категории А/ЖА. Лысым этих категорий запрещалось работать в правительственных и городских учреждениях, в частном секторе, а также заниматься любыми иными видами деятельности. Они были не вправе получать постоянные водительские права и должны были довольствоваться временными, на три недели. Они не могли иметь личный транспорт с объемом двигателя более 350 куб. см и владеть недвижимостью стоимостью свыше 35 форинтов. В армии их можно было занимать лишь в ночном карауле; их также предписывалось полностью удалить из системы просвещения, отстранить от занятий искусством и спортом. Кроме того, были предложены и другие ограничения, о которых сейчас не время и не место упоминать.

— Господин докладчик! — наш метрдотель слегка похлопал доктора Шимковича по спине, чтобы тот проснулся. — Так что же этим лысым остается?

— Что им остается, дружок? Пусть идут дрессировать львов. Эта возможность остается для них открытой.

Наш законопроект апеллировал к контролируемому гуманизму, в соответствии с которым даже некоторые совершенно лысые категории А были освобождены от ограничений, налагаемых законом, к примеру:

1.1. Лысые — ветераны Первой мировой войны, награжденные орденами, освобождены от всех ограничений, вытекающих из данного закона. Эта льгота не распространяется на их потомков.

1.2. Освобождаются от всех ограничений, вытекающих из данного закона, лысые — граждане иностранных государств, при условии их постоянного проживания за границей.

Льготы, предложенные в законопроекте, ограничивались этими двумя либеральными пунктами.

* * *

Депутаты парламента организовали небольшую вечеринку «в честь появления шедевра юридической и социальной мысли», как выразился глава правительства, который встал со своего места, чтобы не заснуть. Остальные парламентарии дремали в креслах от усталости.

При голосовании наш законопроект получил подавляющее большинство голосов, причем в него были внесены лишь самые незначительные изменения. Например, один из руководителей коалиционной партии, который еще не уснул, просил освободить духовенство от ограничений, налагаемых законом, ибо святой престол с давних пор требует от католических священников выбривать макушку, оставляя тонзуру круглой формы. Отсюда следует, что лысина служителей церкви не является преступлением, а определяется велением свыше, каковое следует почитать.

Выслушав это мудрое замечание, Пепи встал и заявил, что мы с радостью учтем его, поскольку сам он, Пепи, являясь идейным вдохновителем Фронта гарпунеров, всегда действовал в духе святой церкви.

При виде взрыва религиозных чувств Пепи я почувствовал, что необходимо заняться укреплением дисциплины внутри Движения. Поэтому я встал и заявил высокому собранию, что готов принять замечание уважаемого коллеги и рассматривать его как часть официальной позиции партии, но вся беда в том, что… — в этот момент я увидел сквозь слипающиеся веки недовольную мину Пепочки, — вся беда в том (я так и сказал — «вся беда в том»), что придется создать Государственную контрольную комиссию, в задачу которой будет входить всемерное предотвращение возможности превращения святой церкви в убежище для лысых.

— Намерения моего помощника господина Шумкоти весьма похвальны, — добавил я, — однако его предложение нуждается в значительной доработке.

Депутат парламента госпожа Шик высказала мне порицание. Заметим, что она сидела рядом с Пепи, который после моего выступления покраснел как рак. Однако все остальные депутаты, а точнее, те из них, кто еще мог двигаться после заседания, длившегося более суток, захлопали с энергией, достойной всяческих похвал.

Я должен заметить, что на этом этапе небольшой инцидент слегка подпортил праздничную атмосферу. Дюжина депутатов, принадлежащих к вере пророка Моисея, вышла в буфет для проведения закрытого совещания и по возвращении выразила протест против «антисемитской дискриминации», содержащейся, по их мнению, в законопроекте.

— Значит, им с тонзурой можно, — заявил их бородатый пресс-секретарь, — а наша кипа, выходит, запрещена?

— У меня не было никакого намерения ущемлять интересы народа Книги, — заявил я. — Национальный фронт гарпунеров не признает никаких различий между людьми, за исключением случаев, вытекающих из необходимости общенациональной защиты волосатых.

Мои теплые слова уняли начавшуюся было бурю, и у нас больше не возникало проблем с представителями еврейской общины.

После этого неприятного инцидента были заслушаны некоторые замечания и возражения со стороны оппозиции. Нашлись депутаты, заявлявшие, что законопроект разработан в спешке, а также те, кто утверждал, что закон слишком суров. Нашелся даже один лысый депутат (категория Б(б)2), который заявил, что закон несправедлив, не больше и не меньше. Однако мы, бойцы Фронта, просто не обратили никакого внимания на эти глупости, поскольку нами овладело непреодолимое желание спать.

В последний раз перепалка вспыхнула, когда представитель левых экстремистов высказался в том духе, что законопроект проникнут духом средневековья и приведет к падению уровня морали населения.

Это одинокое замечание вызвало наш решительный отпор.

— Наймит лысых! — воскликнул доктор Шимкович, а внезапно проснувшийся Пепи выкрикнул этому клеветнику: «Да сядь уже, кусок ослятины!», после чего стало очевидно, что Пепи уже вполне освоил парламентский стиль полемики. В этот момент среди депутатов от коалиции наблюдалось всеобщее веселье. Кроме того прозвучало заявление с места:

— Заткнись там, пока по заднице не получил!

Эта последняя фраза принадлежала беспартийному, представлявшему тех честных людей, что утратили волосяной покров временно, вследствие определенных медицинских процедур либо в результате болезни.

Я велел нашему оратору отреагировать на последнее заявление положительным образом.

— Да, наш Фронт положительно относится к подобным явлениям, — уверенно заявил Шимкович, — лысые этих категорий будут освобождены от ограничений, налагаемых законом, если, разумеется, им удастся доказать, что отсутствие у них волосяного покрова является временным.

— А как это можно доказать?

— Посредством волос, которые вырастут.

(Возгласы с мест: «Правильно! Так и нужно!» Аплодисменты со стороны коалиции и правых сил.)

— Когда волосы вырастут? — выкрикнул парламентарий, задавший вопрос, с трудом поднимая веки.

Пепи вскочил, развел руки в стороны и проскандировал известное изречение Фронта гарпунеров:

— Ничего не поделаешь, индивидуальные трагедии на почве лысины не исключены.

Известие об одобрении парламентом Закона о лысых заняло немаловажное место в иностранной прессе. Так называемые «демократические организации» за рубежом выразили свой протест против принятия закона, который они называли «антигуманным» и «диким». Однако грандиозная операция по спасению лысых продолжалась весьма недолго — общественное мнение Запада быстро переключилось на интимную жизнь наследника престола княжества Монако.

Моего подопечного Артура Мольнара я задействовал на исследовательских работах в офисе, чтобы он как можно меньше появлялся в обществе без особой на то необходимости. Он следил за иностранной прессой и делал мне рефераты. Немцы реагировали на наш закон весьма благосклонно, с большой симпатией, тогда как французы лишь ухмылялись, узнавая о действиях защитников волосатых. Последнее, впрочем, не удивительно, ведь большинство из них сами волосатые. Америка совершенно игнорировала новость, поскольку каждый второй американец носит парик или накладку.